— Зара, не надо. Он не виноват. Виновата только я, — шмыгнула носом Маринка, правда, не считая Стефана сейчас в чем-то виноватым.
— Нет, Марина! Он мужчина, а поступил как баба.
— Не надо, Зара. Не надо... — попросила её подруга. Она не хотела войны между лучшей подругой и Стефаном. С ним уже ничего не получится, она это понимала.
— Я возьму её на руки. Ты же не сможешь вынести Марину из леса, — предупреждающе сказал Стефан, перед тем как поднять её.
Зара недовольно фыркнула, но позволила ему это сделать. Надо было выбираться из этого леса. Марина положила голову ему на плечо, закрывая глаза. Больше она не боялась, можно было поспать. Усталость взяла верх над ней, и она моментально уснула. Руки девушки доверчиво обвивали его шею, находя в нём оплот спокойствия. Она не обижалась на него. Просто не за что. С воровками так и надо поступать. Так и надо...
— Я наберу ванну, — тихо сказала Зара Стефану, чтобы не разбудить Марину раньше времени.
Он кивнул и сел с ней на диван в гостиной. Она так мирно спала, ресницы подрагивали, а губы были слегка приоткрыты. Ему стало дико стыдно, так стыдно, как не было никогда. Обидеть такую девочку... Настоящий мужчина не мог так поступить. Клер была права. Он не мужик. Он тупое животное. Только животное могло выставить за дверь этого ангела, не дав ей объясниться, не дав ничего сказать. Стефан убрал прилипшую прядку у нее со лба и слегка, почти не касаясь, провел пальцем по щеке. Взгляд Марины встретился с его. Все такие же теплые, добрые, изумрудные глаза...
— Прости меня, — прошептала она, дотрагиваясь пальцами до его руки. Глаза увлажнились.
— Тсс... Не надо слов. — Провел рукой по волосам. — Не смей просить прощения за мои ошибки. И не спорь. — Приложил указательный палец к её губам.
Сердце Стефана сжалось. Инстинкты защитника проснулись в нём, пока он смотрел на нее — на само воплощение нежности и ласки, доброты и заботы. Она подняла руку и дотронулась до его щеки, проводя пальцами по легкой щетине. Он закрыл глаза, чувствуя лишь нежность её прикосновения. Пусть так будет всегда... Но внезапно её рука перестала его гладить, и он открыл глаза, молча спрашивая, в чём дело.
— Руки грязные, — смущенно улыбнулась она.
— Нет, малышка, они чистые. Не убирай их, верни обратно. — Вернул её руку к щеке, потираясь об неё, как кот. Ещё чуть-чуть и заурчит.
Марина рассмеялась и добавила вторую руку.
— Мне так нравится твоя щетина...
— Значит, больше не буду бриться. Зарасту, как какой-нибудь джин. Будешь выдергивать волоски и загадывать желания. — Она засмеялась на его слова. — Я обещаю, что каждое из них исполнится, — серьёзно сказал он, и Марина тоже приняла серьёзный вид.
— Я верю. — Положила руку ему на грудь, в районе сердца.
Он хотел сказать, что зря она это делает, но в комнату вошла Зара и уставилась на него всё тем же злобным взглядом, который прямо кричал о том, чтобы он не прикасался к её подруге. И ещё о том, что он — козёл.
— Ванна готова. Марин, пошли, я отведу тебя. — Подала ей руку.
Марина посмотрела на Стефана, не желая отходить от него. Она была так виновата перед ним. И даже то, что он выгнал её, не помогало унять чувство вины.
— Я сам, если ты позволишь.
Зара долго смотрела на него, решая, можно ли ему доверять. Но молящий взгляд Марины не оставил ей шансов. Она провожала их взглядом, невольно сравнивая себя с Максом и их. Марина тоже попала в эти сети. Она тоже была согласна остаться со зверем. Где был их мозг? Наверное, он атрофируется, когда включается сердце. Вдвоём они сосуществовать не могут.
Стефан поставил Марину на пол в ванной и потрогал воду.
— Теплая, — удостоверился он. — Можешь залезать. — Повернулся к ней и онемел.
Она уже сняла с себя майку и лифчик и сейчас стягивала штаны. Мужчина быстро отвел взгляд, рассматривая гели и мочалки, только бы не видеть её точеную фигурку и не вспоминать, как они занимались этим здесь, и как он перечеркнул всё одним движением руки. Он отошёл к двери, повернувшись спиной к ней девушке, нечеловеческими усилиями сдерживаясь, чтобы не повернуть голову.
— Можешь принимать ванну так долго, как захочешь. Мы с Зарой будем в гостиной, — сказал он и быстро вышел, захлопывая дверь. Прислонился к ней и перевел дыхание. Сумасшествие какое-то.
Стефан вернулся к Заре. Она стояла у окна, спиной к нему. На её лице читалась многовековая печаль. Ему стало не по себе. Он хотел спросить её о той правде, которую она обещала ему раскрыть, но Зара опередила его.
— Это Михаил, — ответила она, не поворачиваясь. — Он заставляет нас отправлять ему деньги, — голос звучал уверенно, что совсем не вязалось с дрожащими руками, нервно перебиравшими бахрому шторы.
— Михаил? Не понимаю. Он же в России. Как он может вас заставлять? Подожди... Ты сказала "вас". Марину и тебя? — спросил он.
— Да.
— Те деньги, что ты просишь у Макса на лечение матери, ты... отправляешь этому сутенеру?! — Стефан почти кричал.
— Да. — Она не была удивлена его осведомленности. Макс, должно быть, делился с ним даже тем, в каких позах её трахает.
— Боже мой... Что он с тобой сделает, когда узнает. — Он выглядел действительно обеспокоенным.
Зара усмехнулась. Уже не было страшно.
— Знаю. Точнее — догадываюсь. Ну, что, когда пойдёшь ему звонить? — Она была уверена, что он сразу же позвонит Максу.
— Когда сочту нужным. Почему ты это делаешь?
— Не могу рассказать. Прости. Это только моя тайна. — Повернулась к нему. Её взгляд был поддёрнут дымкой слёз. — Но я очень устала нести этот крест. Очень... Со мной всё кончено, уже давно. Пожалуйста, не сломай Марину. У неё ещё есть шанс, — прошептала Зара, скрещивая руки на груди. — Я тебя слёзно умоляю дать ей возможность быть счастливой.
Стефан выглядел крайне растерянным. Эти её откровения выбили почву у него из-под ног. Обман, Михаил, секреты... Теперь и он стал хранителем её тайны.
— Я постараюсь... Расскажи, что произошло у тебя. Я обещаю помочь. Уверен, Макс тоже согласился бы тебе помочь. Не нужно было его обманывать.
— Нужно, не нужно... Всё это неважно. Абсолютно. Время ушло, понимаешь? Мосты сожжены, осталась лишь одна дорога. В ад. — Одинокая слезинка скатилась против её воли. Зара улыбнулась. — Не думай обо мне. Представь, что меня нет. Марина. Вот о ком ты должен позаботиться. Она хорошая девочка, в ней ещё не угас тот свет, который делает нас людьми. Так же, как и в тебе.
— Чем Михаил шантажирует её? — сердце Стефана разрывалось, разваливалось, разрушалось от её слов. Зара говорила как человек, которому было нечего терять в этой жизни. Такая обречённость бывает у самоубийц. Он вздрогнул про себя. Как всё оказалось сложно и печально. Кто бы мог подумать, что очередная игрушка Макса будет хранить в себе столько тайн, столько боли. Кто бы мог подумать, что игрушка Макса однажды перестанет быть игрушкой...
— Моим отцом, — ответила Марина, появляясь в комнате, посвежевшая, распаренная и довольная.
Она села рядом с Зарой, избегая встречаться взглядом со Стефаном.
— Отец когда-то давно, мне тогда было всего шестнадцать, проиграл в карты какому-то страшному человеку. Его звали Михаил. Отец мой был человеком далеко не бедным, но жадным. Долг был большим. Он мог оказаться на грани банкротства, если бы выплатил его. Поэтому он решил отдать меня вместо долга, — голос не дрогнул, хотя в душе оборвались струны в этот момент. — Теперь Михаил, мой второй отец, — усмехнулась Марина, — грозится достать меня здесь, если я не буду присылать ему эти деньги.
Стефан закрыл глаза, но сбежать от реальности не получалось. Ему понадобится много времени, чтобы переварить эту информацию. Шестнадцать лет... Родной отец продал в бордель... Шантаж Михаила. Ещё и он выгнал её. Ублюдок. Это относилось и к нему, и к Михаилу.
— Не вини себя, — ласково сказала Марина, видя его внутреннюю борьбу.
— Прости меня. Не говори, что я не виноват. Просто скажи, что ты простила меня. — Волосы Стефана были взъерошены, да и сам он был взъерошен всеми этими признаниями.
— Простила, — улыбнулась она.