В ответ — молчание.
— Ты даже не поздороваешься со мной?
— Как мне с тобой здороваться? Я теперь даже не знаю, — ответил Алексей сухим тоном, почти игнорируя её.
— В смысле?
— В смысле, мне обращаться к тебе, как к убийце, твари, конченной суке? Как? — Поднял
на неё стальной взгляд.
— Не смей меня оскорблять!
— Я не смею. Ты сама себя оскорбила всеми возможными способами. Опустила — ниже
некуда, изваляла в грязи. Кровь с рук не смыть, просто знай это.
— Я ничего не делала…
— Хватит! — громогласно сказал Алексей и стукнул по столу кулаком. — Не хочу
слышать твои лживые речи! Убийца! Моя жена — убийца. Бог, явно, что-то перепутал. Он
наказал не того человека. Что я сделал, за что он послал мне тебя?
— Не говори так…
— Замолчи! Сейчас я скажу всё, а ты слушай. Убив старика, ты отдала долг мести? Теперь
ты можешь быть счастлива? Иди, строй с ним отношения, любовь, вы оба по шею в
дерьме. Купайтесь в нём, наслаждайтесь запахом гниения, что исходит от обоих.
Чувствуешь этот смрад? Это твоя душа! Посмотри на свои руки, они все в крови. Как, как
ты могла сидеть и смотреть, когда его отец умирал?! Я бы понял, если бы умер Макс. Но
его отец! — Мужчина закрыл на секунду лицо руками, восстанавливая контроль. — Ты
УБИЛА человека. Никакого осознания, да? Тебя ждет ад, — покачал головой.
— Да ср*ть я хотела на твои ад и рай! Слышишь? И на твоего Бога тоже! Где он был, где
прохлаждался, когда те убийцы душили моего ребёнка?! Где он был, мать твою? В каких
райских кущах он сидел?
Алексей подошёл к ней вплотную и заглянул в глаза. В них стояли слёзы.
— Ты должна была похоронить своего малыша один раз и отпустить. Но ты выбрала путь
смерти. Думаешь, твоя дочь сейчас на небе гордится своей матерью-убийцей? Бог давно
отвернулся от тебя, значит, ты была того достойна.
Слезинка скатилась по её щеке. Она дрожала, но не отводила от него глаз.
— Мой отец умер от сердечного приступа. Меня не было рядом, меня вообще не было в
стране. Но если бы я имел всего один крохотный шанс спасти его — я бы отдал свою
жизнь. Не задумываясь, я бы отдал ангелам всё, что бы они не попросили за его жизнь.
Моя мать умерла от рака уже около десяти лет назад, а я каждый день говорю Богу, что он
мог забрать у меня всё, деньги, здоровье, всё, но только не мать. Только не моих
родителей. Ну, да, что ты можешь знать о родителях? О любви в семье? Есть ли в тебе хоть
что-то человечное?
Девушка не могла говорить, только слёзы текли по щекам.
— Да, он монстр. Он забрал у тебя самое дорогое, что может быть у женщины. Но Макс
болен, у него явные проблемы с головой. Этого не видит только слепой. Его болезнь
совсем не означает непременное прощение, но можно его понять. А ты убила Джека
осознанно. Считай, взяла нож и перерезала ему горло.
— Нет, — замотала головой. — Нет.
— Да! — Алексей взял её за руки и поднял их к лицу. — Видишь на них кровь? Этими
ухоженными руками ты свернула старику шею!
— Я не делала этого, — заплакала Ирина.
— Хватит, прошу тебя! Я знаю, что сказали врачи. Время сыграло против него. Если бы
помощь была оказана вовремя, всё могло обойтись. Но помощь сидела рядом и скалилась, говоря про себя с дочкой, да? Говорила ей, что теперь она отомщена? Скажи, меня ты тоже
можешь убить? Мне бояться спать рядом? Бояться поворачиваться к тебе спиной?
— Что ты говоришь такое… Нет!
— Уйди. Не хочу видеть тебя.
— Лёш…
— Вон! — проорал он, отталкивая её от себя.
Ирина выбежала из кабинета и закрылась в своей комнате. Села в угол и заплакала. Как же
больно. Господи, как больно!
Так она и просидела до позднего вечера. В окно уже смотрела луна, отбрасывая зловещую
тень. Лёша больше не показывался, а боль душила всё сильней. Накапав себе двойную
дозу успокоительного, она сняла одежду, да так и уснула. Сон пришёл быстро, благодаря
лекарству, но спокойствия в нём не было.
Чёрные тучи густой ватой заполонили небо, закрывая собой солнце. На мир опустилась
тьма. Тёмные духи сновали из стороны в сторону, смеясь уродливыми ртами. Их лица
прорезали резкие линии, а глаза светились белым светом. Руки с ужасными когтями
тянулись к ней, но не доставали. Они издавали такие жуткие, пронзительные крики, что
хотелось закрыть уши. Неожиданно в центре этого безумия показался Джек. Бледный, похожий на духов. Его рот растянулся в мерзкой улыбке, а губы прошептали: — Убийца!
Раздался детский плач, и девушка подскочила на кровати. Голова сейчас отправлялась в
космос и не выдерживала нагрузки. Уши разрывало от воспоминания об этих криках. Она
закрыла их руками и начала раскачиваться. Плач ребенка преследовал её часто во снах, но
Лёша тогда был рядом. Он успокаивал. Сейчас не было никого. Только кровь и она, месть
и её мертвая душа.
— Почему ты плачешь? — закричала она. — Я отомстила за тебя! — Слёзы прорвали
плотину и затопили подушку, в которую она уткнулась лицом. — Я же из-за тебя запачкала
руки кровью, — прошептала девушка. — Из-за тебя… — Её сотрясали безудержные
рыдания.
Она убила человека. Живого человека. Отомстила за мёртвую дочь, которая никогда и не
жила. Мир рушился, придавливая её колоннами. Время текло сейчас назад, возвращая её в
день смерти Джека. Во всем был виноват этот ублюдок! Он наплел своему отцу, что это
она убила малышку. Всхлипы стали громче, а удушье — сильнее, дыхание постоянно
прерывалось, чтобы дать ей секунду-другую для успокоения. Лёша бил её сегодня в самое
больное — в её одиночество. Да, не было у неё никогда семьи, и не будет! Так ещё этот
гнусный подонок отобрал и дочь. Ирина дрожащими руками дотянулась до бутылька с
успокоительным и вылила половину в стакан с несколькими каплями воды. Плевать.
Уснуть бы, забыться навсегда, и никогда не проснуться…
— Здравствуй, отец. Вот и закончилось всё, — тихо сказал Макс и провел рукой по
надгробию. Его рука дрожала. — Вчера… мне не хватило сил остаться и поговорить с
тобой. И сейчас сил нет…
Мужчина замолчал. Его мало волновали набегающие тучи, предвещающие грозу. Дождь
вот-вот пойдет, но ему всё равно. Ветер больше не доставлял дискомфорта. Сердце
навсегда замерзло.
— Я совсем недавно обрел отца и… потерял. Никому и никогда я не говорил о своей
любви. Но я люблю тебя. Ты ведь слышишь? Знаю, слышишь. — Его взгляд блуждал по
надписям на плите. Дата смерти… Так быстро всё это произошло… — Вот и сейчас
маленький мальчик пришёл к твоей могиле, сказать, как ему больно и тяжело. Прости, что
я появился в твоей жизни. Прости, что забрал у тебя жизнь. Я убил её ребенка, она убила
тебя. Прости меня… — голос сорвался, и Макс снова замолчал. — И спасибо тебе за всё, отец. Кем бы я был без тебя? Может, загремел бы в тюрьму по молодости и сдох там?
Почему же Бог спас ублюдка?
Повисло молчание. Он пытался собраться с мыслями, что было чертовски тяжело сделать.
Да бл*ть! Как же так?! Его отец лежал сейчас под землей мертвый! Неправда… Неправда!
Он хотел кричать, бить надгробие, доказывая всем и, в первую очередь, себе, что отец жив.
Не мог же он умереть сейчас, когда Макс понял, что значит «любить». Не могло же всё так
закончиться…
— Я бы убил её за тебя. Но не могу. Я слабак, да? Прежний Макс похоронил бы её с тобой
вместе, но я не могу. — Обхватил голову руками, не справляясь с эмоциями. — Я не могу, черт возьми! Я… люблю её, отец. И я убил… я… убил… своего малыша. Она не говорит