— Ты всегда с ней спал?
— Да, но не говори Офелии, она моя.
Мы с Пэкстоном обменялись быстрыми улыбками при упоминании нашей «вредной» дочки.
— Можешь забрать ее, если хочешь. Мамочка сказала, что мы должны сохранить ее, чтобы отдать тебе.
До меня дошел смысл слов, когда я опровергла его страх, что заберу его защитное «одеяло».
— Давай ты и дальше будешь сохранять ее ради меня, хорошо?
Я почувствовала его кивок, но слов он не произнес.
— Вандер, ты знал, что твоя мама собиралась сюда?
— Ага, она сказала, что нашла тебя и собиралась сюда, и что она больше не будет болеть. Она хотела работать на тебя, дядя Пэкс.
Не знаю, как Пэкстон так быстро подошел к нам, но он был рядом прежде, чем упала первая слеза. Я встала с Вандером на руках и передала его мужу. Пэкстон подошел к стеклянной стене и указал на бассейн.
— Я думал построить мост от игровой площадки к водопаду. Что думаешь?
— Качающийся мост.
— Мм, мне нравится ход твоих мыслей.
Я зашла за угол как раз тогда, когда у меня вырвался громкий стон, и опустилась на пол, так как ноги подкосились; слезы победили.
Глупая, глупая Иззи. Если бы она только подошла к двери и постучала. Она могла бы быть здесь, с Вандером.
— Что случилось, мамочка? — раздался тихий голос Офелии. Боже. Почему все мои дети еще не спали?
С Фи я слез не скрывала. Схватила ее в медвежьи объятия и сжала покрепче, используя ее для такого необходимого мне чувства безопасности.
— Ты скучаешь по сестре?
Я улыбнулась, убрала ее волосы назад и положила руки на ее маленькое личико.
— Я так сильно скучаю по ней, малышка.
— Я бы тоже скучала по Роуэн, — мягко сказала она, положив ладошку мне на щеку.
Я поцеловал ее запястье и снова притянула поближе.
— Пойдем, попрыгунья. Пора спать. Залезай на поезд, — сказал Пэкстон, перемещая Вандера к другому плечу.
— Нет, мамочка грустная.
Я поцеловала маленькие губки Фи и легким шлепком прогнала ее с моих колен.
— Иди, малышка. Со мной все хорошо.
— Она скучает по твоей маме, — сказала Фи Вэну, когда папа поднял ее к свободному плечу.
— Она найдет ее в субботу, — ответил Вэн.
Черт. Вероятно, не стоило ему это говорить.
Я поднялась с пола и прошла на кухню, приглашая крепкий коктейль на свою вечеринку жалости. Не найдя своих шлепанцев у двери, просунула ноги во вьетнамки Пэкстона. Вышла на улицу, планируя пойти на пляж и там, в тишине, выпить свой коктейль. Помолиться глухому Богу, который не слышал меня.
— Эй, куда идешь? Иди сюда.
— Иди к черту, Пэкстон. Я не подойду. Оставь меня в покое, — крикнула я через плечо, откинув волосы за спину с такой силой, что, перелетев, они попали мне в левый глаз. Ауч.
— Габриэлла.
— Хватит следить за мной. Возвращайся в дом к детям.
— Нет, нам нужно прекратить все это. Выслушай меня, ради Бога.
Я повернулась к нему, коснувшись пальцем его носа.
— Почему? Зачем, Пэкстон? Ты сам сказал это. Мы кучка гребаных лжецов. Ты просто солжешь мне. Я, блядь, говорила тебе. Пыталась донести до тебя. Все это нереально.
— Может, перестанешь материться?
— Да иди ты, — прокричала я, разворачиваясь к пляжу, при этом разлив половину напитка.
Пэкстон отпустил меня, но ненадолго. Я дошла до песка и упала, не способная больше нести себя вперед. Коктейль пролился на песок, но мне было все равно. Я достала свой маленький гематит из кармана и сжала его, молясь, чтобы сработала его магия.
— Габриэлла, я не знаю, как все исправить, детка.
Я даже не попыталась отстраниться от него. Я была слишком слаба, не могла тягаться с силой его утешающих рук. Пэкстон притянул меня в объятия, и я позволила. Позволила, потому что нуждалась в чьей-то поддержке, а он был рядом. Позволила ему, потому что хотела его, но не могла иметь, так как мы оба были сломлены.
— Почему, Пэкстон? Он не заслуживает этого. Она пришла ко мне за помощью. Мы могли быть вместе, Пэкстон. Боже! — Я закричала на темный океан, слезы ручьем потекли по моему лицу. — Нужно было просто привести ее сюда. Нужно было купить молоко и привести ее домой, Пэкс. Почему я не сделала этого? Почему? Я снова закричала. В этот раз в небо, требуя, чтобы Господь меня услышал.
Пэкстон не сказал ни слова. Он крепко обнимал меня и слушал мои безумные мысли, пока у меня не закончились все «что, если». Он ни разу не перебил меня, даже шепотом.
И когда я уже подумала, что окончательно сошла с ума, Пэкстон достал свой камень из кармана, протянул его и улыбнулся мне. Я посмотрела на него в замешательстве, наши лица освещал лунный свет. Ему нужно было побриться. Я вновь посмотрела на его камень и открыла второй раунд безумия. Схватила его камень с его руки и как можно дальше забросила его в океан. Не знаю, как далеко он улетел, но знаю, что попал в воду. Наверно.
— Это за то, что выбросил мой, — сказала я, повернувшись к нему. — Вот что я думаю о твоем волшебном камне. Иди к черту. К черту то, что ты создал между нами. К черту твои семейные ценности. Я создам свои семейные ценности с ними.
— Ты тоже приложила к этому руку, — закричал Пэкстон, злость заменила моего утешающего мужа. Какой он фальшивый.
— Держись подальше от меня. Я сама все решу, — уверила я, обойдя его, и ушла подальше от него.
Я легла поверх одеяла и плакала, пока не выбилась из сил. Так в слезах я и заснула. Просто хотела, чтобы все это прекратилось. Почему у нас не могло быть все хорошо? Теперь настало мое время. Я это заслужила, черт возьми.
В три часа ночи мои глаза раскрылись до невозможного широко, небывалая паника охватила меня.
— Боже! Что я наделала? — спросила я сама себя и села, оглядываясь в поисках телефона.
Он прозвенел четыре раза, прежде чем она ответила.
— Гэбби?
Как только я услышала ее голос, снова разрыдалась. Ах! Почему я продолжала это делать?
— Ми, я выбросила его. Магии больше нет. Я выбросила его в океан.
— Габриэлла, что, ради Бога, ты несешь?
— Камень Пэкстона. Я забрала его у него с руки и выбросила в океан. Я не хотела. Я была расстроена.
— Гэбби, успокойся. Это просто старая индейская сказка. Это даже не настоящий гематит. Он искусственно созданный, механическим способом. Процедура включает в себя нагревание и охлаждение гематита, пока он прикреплен к очень сильному магниту. Это выдумка, Гэбби. Я придумала ее.
— Нет, неправда. У Вандера тоже такой есть. Моя мама дала их нам с Иззи, когда мы были маленькие. Потому я выбросила камень Пэкстона в океан. Потому что он так поступил с моим. Это правда. Так сказала моя мама.
— Это старая сказка индейцев, Гэбби. Вот и все. Вам всем нужно было во что-то верить. Это правда, потому что вы сделали эту историю правдой, потому что вы собирались по вечерам, потому что любите друг друга, а не потому, что вам нужна была магия. Все дело в сплочении семьи, а не в камнях, Гэбби.
— Но у Пэкстона был волшебный камень. Наши не держались без него.
— Это наука, вот и все. У Пэкстона был камень больше других, само собой, в нем было больше силы. Больше магнитной силы. Я принесу ему другой. Хорошо?
— Хорошо, прости, что разбудила, Ми.
— Не нужно извиняться. Можешь звонить мне в любое время дня и ночи. Мы друзья.
— Спасибо, Ми.
— Обращайся, зайка. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, извинись за меня перед Ником за то, что разбудила.
— Он не проснулся. Я помогаю младенцам родиться, помнишь? Он привык к подобным звонкам.
Я усмехнулась и повесила трубку, чувствуя себя немного подавлено, а после и глупо. Я никогда не верила в эту глупую магию. Я пошла в ванную, почистила зубы и выпила две таблетки снотворного. У меня было пять часов до того, как мои дети захотят есть, и думать я больше не хотела. Мне нужен был покой.
Следующим утром, когда проснулась, я чувствовала себя словно в тумане. Солнце светило высоко в небе, сообщая мне, что я намного проспала время кормления. А значит, Пэкстон не пошел на работу, он остался дома с детьми. Это тоже разозлило меня. Мне не нужно было, чтобы он пропускал работу из-за нестабильной жены. Я закачала головой, позволяя злости укорениться, когда увидела, который был час. Начало одиннадцатого. У Вандера через два часа медосмотр для школы. Уверена, Пэкстон этого не помнил.