Минуту Люк смотрит мне в глаза, будто прикидывает, что я сделаю с ним, если он откажется.

– Йен, – говорит он в трубку, – тут у меня сложности… – Потом он скрывается в глубине кабинета и переходит на неразборчивое бормотание.

Сложности? О чем это он? Мы ведь условились сходить к врачу! В ярости я вышагиваю по холлу туда-сюда и мысленно репетирую все, что сейчас скажу. «Йен не может подождать один раз, для разнообразия? Почему вся наша жизнь должна вращаться вокруг "Аркодаса"? Тебе нет дела до нашего ребенка? А я для тебя хоть что-нибудь значу?»

Может быть, но как-нибудь в другой раз.

Наконец Люк снова возникает в дверях кабинета. Без телефона, но с пиджаком.

– Послушай, Бекки…

Так я и знала. Он не пойдет.

– Ты с самого начала не желал видеть Венецию Картер! – не удержавшись, упрекаю я. – Ты судишь о ней предвзято! Ладно, езжай по своим делам, а я со своими и без тебя справлюсь!

– Бекки, стоп. Я иду с тобой на прием.

– Да? – смягчаюсь я. – Тогда давай скорее. Туда идти минут двадцать.

– Поедем на машине. – Люк опять уходит в кабинет, и я иду за ним. – Йен как раз возвращается с совещания гостиничной группы. Он подвезет нас, мы по-быстрому переговорим в машине, а потом я присоединюсь к тебе.

– Ладно, – подумав, соглашаюсь я. – И так сойдет.

Кривлю душой, конечно. Йена Уилера я не выношу, меньше всего мне хочется садиться к нему в машину. Но заявить Люку об этом я не могу. С «Аркодасом» у меня отношения и без того натянутые.

Но виновата в этом не я, а Джесс. Несколько месяцев назад она втянула меня в масштабную экологическую акцию протеста против этой компании, и я возглавила протест, даже не подозревая, что борюсь с новыми перспективными клиентами Люка. Правда, Люку удалось превратить протест в полезный пиар, а народ из «Аркодаса» сделал вид, будто у него есть чувство юмора. Но я-то знаю: мне ничего не простили.

– Насчет предвзятости ты ошибаешься, – продолжает Люк, поправляя галстук. – Но запомни, Бекки: от услуг мистера Мозгли мы откажемся только в том случае, если выяснится, что эта твоя акушерка действительно хоть что-то смыслит.

– Люк, она тебе понравится, – терпеливо убеждаю я. – Вот увидишь.

Я лезу в сумочку проверить, не забыла ли зарядить мобильник, и вдруг замираю, заметив на столе у Люка вырезку из финансового раздела, с описанием какого-то нового инвестиционного фонда. На полях вырезки нацарапано: «Фонд для ребенка?»

Ах, вот как!

Значит, подумываешь вложить детские деньги в индексный фонд1, Люк? – словно невзначай бросаю я. – Свежее решение.

– Может, и подумываю, – так же небрежно отзывается Люк. – А может, просто блефую, чтобы одурачить шпионов конкурента.

– Твоей конкурентке шпионить незачем, – добродушно улыбаюсь я. – У нее своих блестящих идей хоть отбавляй. Понадобится консультация – обращайся, с удовольствием помогу. За умеренную плату.

– Очень хорошо. – Люк безукоризненно вежлив. – Стало быть, все идет успешно? Я про твое инвестирование.

– Спасибо, великолепно. Лучше некуда.

– Замечательно. Рад слышать.

– Да… недавние вложения в сельское хозяйство Японии оказались на редкость… – Я зажимаю рот ладонью: – Ой, чуть не проболталась!

– Ладно тебе заливать, Бекки, – усмехается Люк. – Ну что, идем?

Мы выходим на улицу, Люк подводит меня к черному лимузину – «мерседесу» Йена.

– Люк, – кивает Йен со своего места. – Ребекка.

Йен – такой шкаф лет сорока, с седым ежиком. С виду ничего, симпатичный, только кожа у него плохая, и он маскирует дефекты автозагаром. И лосьоном после бритья от него несет издалека. Не пойму, купается Йен в нем, что ли?

– Спасибо, что согласился подвезти, Йен, – говорю я с обворожительной улыбкой супруги крупного бизнесмена.

– Без проблем. – Йен переводит взгляд на мой живот. – Пирожков объелась, Ребекка?

Обхохочешься.

– Вроде того, – отвечаю я любезно, как только могу.

Машина трогается с места. Громко прихлебывая, Йен пьет кофе.

– Сколько еще осталось?

– Семнадцать недель.

– А пока что поделываешь? А, знаю: занимаешься йогой. Моя подружка совсем на ней сдвинулась, – продолжает Йен, обращаясь к Люку. Я даже ответить не успеваю. – По мне, так это чушь собачья.

Ну вы подумайте, а? Во-первых, йога не чушь, а способ направить поток духовной энергии через чакры жизни. Если я не напутала.

А во-вторых, мне есть чем заняться, спасибо.

– Между прочим, Йен, я старший консультант в одном престижном лондонском универмаге. Так что на йогу почти не остается времени.

– В универмаге, говоришь? – Он поворачивается на сиденье и смотрит на меня. – Не знал. Это в котором?

Ну вот, сама себе вырыла яму.

– В одном… из новых, – туманно объясняю я, изучая свои ногти.

– Как называется?

– Универмаг?.. «Облик».

– «Облик»? – Йен смачно гогочет, чуть не роняет стакан с кофе. – Люк, а ты не говорил, что твоя жена пашет в «Облике»! Туговато идут делишки, да, Ребекка?

– Неплохо, – учтиво отзываюсь я.

– Неплохо? Да такой катастрофы в торговле еще не бывало! Скидывайте лучше акции, пока не поздно, – с тем же дурацким гоготом продолжает он. – Или ты на рождественскую премию рассчитываешь?

Этот тип начинает меня здорово раздражать. Одно дело, когда «Облик» критикую я сама, – как-никак я там работаю. Но совсем другое, когда его хают все кому не лень.

– Вообще-то «Облик» дает оборот, – холодно замечаю я. – Да, мы медленно набирали темп, но все признаки доходности налицо.

– Тогда – флаг в руки. Хочешь совет? На твоем месте я бы подыскал другую работенку…

Я заставляю себя улыбнуться и отворачиваюсь. Делаю вид, будто смотрю в окно, а у самой внутри все так и кипит. Кто дал ему право поучать меня? Ну, я ему покажу. «Облик» еще раскрутится. Для этого нужно только… Покупатели нужны для начала, вот что.

Машина подруливает к тротуару, шофер в форме выходит, чтобы открыть дверцу.

– Еще раз спасибо, что подвез, Йен, – вежливо благодарю я. – Люк, я подожду тебя внутри.

– Угу. – Люк кивает, хмурится и щелкает замками дипломата. – Я не задержусь. Итак, Йен, в чем недостатки проекта?

Шофер еще не успел помочь мне выбраться на тротуар, а мужчины уже углубились в бумаги.

– Тут недалеко, дойдете сами? Фенкасл-стрит за углом. А мне никак не проехать – видите, столбики, – извиняется водитель.

– Не беспокойтесь, отсюда я прекрасно дойду. О, сумочку забыла. – Я возвращаюсь к машине и слышу обрывок разговора.

– Люк, когда мне надо, чтобы решение было принято, я принимаю его, мать твою!

От резкого голоса Йена я вздрагиваю и вижу, как морщится Люк.

Немыслимо. Кем он себя возомнил? Если он большая шишка в бизнесе, значит, может хамить кому угодно? Так бы и высказала все, что о нем думаю!

Только вот Люк не оценит.

– До встречи, дорогой. – Я сжимаю его руку и беру сумочку. – Не задерживайся.

До приема еще есть время, поэтому я успеваю подкрасить губы и наскоро причесаться. Заворачиваю за угол и выхожу на Фенкасл-стрит. Прямо по курсу, шагах в двадцати от меня, – внушительное здание, украшенное лепниной. На стеклянной вывеске выгравировано: «Центр холистических родов Венеции Картер». На противоположной стороне улицы – толпа фотографов, все целятся объективами на дверь.

Я застываю как вкопанная, сердце ускоряет бег. Папарацци. И все остервенело щелкают затворами! Кого они там… что они…

Боже! Это же очередная «девушка Бонда»! Шествует прямо к центру – в розовом топике «Джуси» без бретелек, в джинсах, с заметно выпирающим животиком. Папарацци надрываются: «Сюда улыбочку, детка!», «Когда роды?»

Вот это я понимаю!

Стараясь держаться как ни в чем не бывало, я ускоряю шаг и подхожу к двери одновременно с той девушкой. Щелчки за спиной не смолкают. Я попаду в журналы сплетен вместе с «девушкой Бонда»!

– Привет, – смущенно произношу я, пока она жмет на звонок. – Я Бекки. Тоже беременна. Потрясающий у тебя топик.

Она смотрит на меня как на идиотку и открывает дверь, не удосужившись ответить.

Невежливая какая. Не беда, она же здесь не единственная. Вслед за розовым топиком вхожу в элегантный, отделанный плиткой вестибюль, а затем – в просторную приемную с креслами, обитыми сиреневым бархатом. На столике в центре гигантская зажженная свеча от Джо Малоун.