Ничего он не терял! – взрываюсь я. – Они расстались по причинам, которые я не вправе обсуждать. К вашему сведению, позиции компании моего мужа надежны, как прежде. Нет, еще надежнее! Люк Брэндон имеет дело только с крупнейшими клиентами, и так будет всегда. Люк – человек кристальной честности, огромного таланта, ума, привлекательности и… чувства стиля!
Мне становится тяжело дышать.
– Все ясно, – хмыкает Майк Энрайт. – Я понял.
– Собираетесь процитировать меня?
– Вряд ли, – снова хмыкает он. – Но мне нравится ваше отношение. Спасибо, что уделили мне время, миссис Брэндон.
Он кладет трубку, а я залпом выпиваю стакан воды, чтобы хоть немного отойти. Надо сейчас же поговорить с Люком. Набираю прямой номер, Люк берет трубку после третьего звонка.
– Бекки! – сразу тревожится он. – Что-нибудь?..
– Нет, я по другому поводу. – Плотнее прикрываю дверь кухни и понижаю голос: – Люк, сейчас звонили из Ассоциации печати. Хотели, чтобы я прокомментировала твою… – я сглатываю, – неудачу. Говорят, «Форленд» от тебя уходит.
– Что за бред! – яростно рявкает Люк. – Эти подонки из «Аркодаса» уже распускают слухи!
– Они тебе не навредят? – со страхом спрашиваю я.
Если я смогу заткнуть им рот – нет. – Голос Люка звучит решительно. – Вызов брошен. Если они хотят войны – будет им война. Понадобится – привлечем их к суду. Обвиним в мошенничестве. Вытащим на свет их грязное белье…
Слушаю его и чуть не плачу от гордости. Он совсем такой же, как Люк Брэндон, с которым я когда-то познакомилась! Уверенный, умеющий держать ситуацию под контролем. Он ни за что не станет увиваться вокруг Йена Уилера, словно какой-нибудь подхалим.
– Люк, у меня есть кое-что для тебя, – говорю я. – Всякие материалы по Йену Уилеру.
– Что ты сказала? – после паузы переспрашивает Люк.
– Там документы по давним искам о домогательствах и злоупотреблениях, которые удалось замять. Это целое досье на Йена. Оно здесь, прямо у меня в руках.
– Что?! – Люк ошеломлен. – Бекки, что ты такое говоришь?
Пожалуй, о том, как я нанимала частного детектива из Западного Рюслипа, расскажу потом.
– Не спрашивай, как это вышло, – опережаю я вопрос. – Просто у меня есть эти материалы, и все.
– Но как…
– Я же сказала – не спрашивай! Но они у меня, честное слово. Сейчас отправлю их в офис, а ты пока собери юристов, пусть посмотрят. Там снимки, отчеты и так далее… Поверь мне, Люк: если этот компромат всплывет, Йену крышка.
– Бекки… – потрясенно бормочет Люк. – Ты не устаешь удивлять меня.
– Я тебя люблю, – порывисто отвечаю я. – Задай им жару!
Я кладу трубку и влажными ладонями приглаживаю волосы. Потом выпиваю еще несколько глотков воды и звоню в курьерскую компанию, в которую всегда обращается Люк.
Через полчаса папка будет у него. Хотела бы я видеть лицо Люка, когда он ее откроет.
– Бекки! – В кухню врывается Сьюзи, смотрит на меня и меняется в лице. – Бекки, ты в порядке?
– В полном! – Я спешу надеть улыбчивую маску. – Просто отдыхаю.
– А мы сейчас будем играть! – Сьюзи вытаскивает из холодильника пакет апельсинового сока. – Столько новых игр придумали – «Угадай детское питание», «Найди булавку в памперсе», «Как зовут детей кинозвезд?».
Невероятно, сколько сил она потратила, готовясь к моему празднику.
– Сьюзи, спасибо тебе большое, – говорю я. – Все просто замечательно! А моя рамка!
– Удачная получилась, правда? – Сьюзи довольна. – Знаешь, я даже загорелась: буду снова делать рамки на продажу!
– Давно пора! – воодушевляюсь я.
Пока у Сьюзи не появились дети, она разрабатывала дизайн чудесных рамок. Их продавали и в «Либерти», и везде!
– Если Лулу пишет кулинарные книги, почему мне нельзя делать рамки? – продолжает Сьюзи. – Ничего с детьми не случится, если я буду несколько часов в день уделять любимому делу. Это еще не значит, что я плохая мать.
Глаза ее становятся тревожными. Во всем виновата эта корова Лулу: пока Сьюзи не познакомилась с ней, она считала себя хорошей матерью.
Так. Время расплаты пришло.
– Сьюзи, у меня тут есть для тебя кое-что… – говорю я, роясь в ящике кухонного стола. – Только обещай, что Лулу ничего не скажешь. И не покажешь. И вообще – никому, ладно?
– Обещаю! – Сьюзи заинтригована. – А что это?
– Вот.
И я вручаю Сьюзи снимок – сделанный издалека, но отчетливый. Из первой папки с досье уцелел только он. На снимке Лулу с семейством. Похоже, Лулу здорово измотана, даже орет на детей. В руках у нее четыре батончика «Марс», которые она раздает, и банки колы, а под мышкой – здоровенный пакет чипсов.
– Не может быть… – в растерянности тянет Сьюзи. – Нет. Это же…
– Ага, шоколадные батончики, – киваю я. – И сырные чипсы.
– И кола! – Сьюзи шумно прыскает и зажимает рот ладонью. – Давно я так не веселилась, Бекки! Но откуда у тебя…
– Не спрашивай. – Не удержавшись, я тоже хихикаю.
– Нет, ну какая же лицемерная корова!
Не стану напоминать, но я всегда твердила,
что Лулу корова. И что у нее видны некрашеные корни. Не хочу показаться стервой.
– Знаешь, она меня уже достала. – Сьюзи качает головой, не сводя глаз со снимка. – Рядом с ней я чувствовала себя неполноценной.
– Сходи-ка ты на ее передачу, – советую я. – И снимок прихвати.
– Ох, Бекки! – хохочет Сьюзи. – Надо же было такое придумать! Нет уж, я уберу его подальше и буду смотреть, когда станет тошно!
В этот миг кухню оглашает звонок телефона, и моя улыбка становится натянутой. А если опять журналисты? Или у Люка плохие новости?
– Слушай, Сьюзи, – самым беззаботным тоном прошу я, – ты не могла бы пока развлечь гостей? А я скоро приду.
– Конечно. – Сьюзи кивает, берет сок и снимок. – Надо спрятать в надежное место…
Дождавшись, когда она уйдет и плотно прикроет дверь, я беру трубку и готовлюсь к самому худшему.
– Алло!
– Привет, Бекки, – слышен знакомый вялый голос. – Это Фабиа.
– Фабиа! – Я вздыхаю с облегчением. – Как вы? Еще раз спасибо, что разрешили нам провести съемку. Фотографы из «Вог» были в восторге! Вы получили цветы?
– О, чудно, – томно тянет она, – да, цветы получила. Знаете, Бекки, я тут узнала, что вы не сможете сразу расплатиться за дом.
Наверное, Люк уже созвонился с агентом. Дурные вести не лежат на месте.
– Правильно, – киваю я, стараясь не падать духом. – У нас изменились обстоятельства, но сделку придется отложить всего на пару недель.
– Ага, ага… – Голос Фабии звучит равнодушно. – Вообще-то мы решили продать дом другим покупателям.
Так, только галлюцинаций мне не хватало.
– Другим?
– А разве мы не говорили? Американцам. Они предложили столько же, сколько и вы. Но раньше, так что, строго говоря… – Она умолкает.
– Но вы же… вы приняли наше предложение! Вы сами сказали, что дом останется за нами!
– Ну да. Но те покупатели могут расплатиться быстрее, вот мы и…
От шока у меня кружится голова. Нас облапошили.
– И вы все это время просто держали нас на крючке? – На всякий случай я еще сдерживаюсь.
– Я тут ни при чем, – оправдывается Фабиа. – Это все мой муж. Он привык иметь запасные варианты. Словом, удачи вам в поисках дома…
Нет. Так нельзя. Она не имеет права бросить нас в беде.
– Фабиа, послушайте. – Я вытираю липкое от пота лицо. – Пожалуйста, поймите нас. У нас со дня на день родится ребенок. Нам некуда идти. Наша квартира продана…
– М-м… да? Надеюсь, все уладится. Пока, Бекки.
– А как же сапожки от Арчи Суонна? – в гневе почти кричу я. – Мы же договорились! Отдавайте мне сапог! – Только тут я замечаю, что кричу в пустоту: телефон молчит. Фабии нет дела до меня.
Я кладу трубку. Медленно добредаю до холодильника и прислоняюсь лбом к холодной стали, борюсь с головокружением. У нас больше нет дома нашей мечты. У нас вообще нет дома.
Бросаюсь звонить Люку, но останавливаюсь. Хватит ему неприятностей и без меня.
Через несколько недель мы должны освободить квартиру. Куда же нам деваться?
– Бекки, – в кухню заглядывает смеющаяся Келли, – мы уже расставили свечки на твоем торте. Хочешь не хочешь, а придется тебе задувать их, хоть сегодня и не твой день рождения!
– Точно! – словно очнувшись, говорю я. – Уже иду.
Каким-то чудом мне удается собраться с силами и выйти в гостиную вслед за Келли.