— Ты что, собираешься идти в церковь пешком? — Мне становится страшно за туфельки Сьюзи от Эммы Хоуп.
— Что ты, глупышка! Поеду в экипаже. Но гости пойдут обратно в дом, и их будут встречать официанты с подогретым виски.
— Вот это да! — шепчу я, глядя, как человек в джинсах забивает колышек в землю. Как тут не позавидовать! Вот бы и мне изумительно торжественную свадьбу с лошадьми, экипажами и радостной суматохой.
— Правда, замечательно получится? — Сьюзи лучится от счастья. — Все, бегу зубы чистить…
Она исчезает в ванной, а я направляюсь к ее туалетному столику, где к зеркалу прикреплено объявление о бракосочетании. Госпожа Сьюзен Клиф-Стюарт и господин Таркин Клиф-Стюарт… С ума сойти. Я и забыла, что моя подруга такая аристократка.
— Хочу титул, — объявляю я, когда Сьюзи возвращается в комнату с расческой в руке. — А то чувствую себя обездоленной — Как его получить?
— О-ой, не надо. — Сьюзи морщит нос. — Это такая чушь. К тебе будут обращаться в письмах «достопочтенная миледи».
— И все-таки. Это было бы круто. Кем бы мне заделаться?
— Ну… — Сьюзи теребит прядь волос, — леди Бекки Блумвуд?
— Звучит так, будто мне девяносто три года. А как насчет Бекки Блумвуд, кавалера ордена Британской империи пятой степени? Ведь получить пятую степень, кажется, довольно просто?
— Просто, да не очень, — доверительно сообщает Сьюзи. — Ее дают за заслуги в области промышленности или еще какой-то скучищи. Могу выдвинуть твою кандидатуру, если хочешь. А теперь давай, показывай свое платье!
— Сейчас! — Я взгромождаю чемодан на кровать, отмыкаю замки и бережно извлекаю творение Дэнни. — Что скажешь? — Я с гордостью прикладываю платье к себе и взмахиваю подолом из золотого шелка. — Потрясающе, правда?
— Фантастика! — Сьюзи смотрит на платье расширенными глазами. — В жизни не видела ничего подобного! — Она осторожно прикасается к вышивке на плече. — Откуда это? Из «Берниз»?
— А вот и нет, это от Дэнни. Помнишь, я тебе говорила, что он шьет мне платье?
— Точно… — Сьюзи морщит лоб. — Так, Дэнни — это который?
— Мой сосед сверху, — подсказываю я, — модельер. Мы с ним еще столкнулись на лестнице.
— Ах да… Вспомнила.
Но, судя по тону, если она и вспомнила, то смутно.
Не могу винить ее за это — Дэнни она видела каких-нибудь пару минут. Он как раз отправлялся навестить родителей в Коннектикут, а Сьюзи ковыляла по лестнице, горбатясь под своим чемоданом, так что они толком и не разговаривали. И все же… Как странно — Сьюзи почти не знает Дэнни, а Дэнни не знает ее, и оба они так важны для меня. Словно у меня две жизни, и чем дольше я живу в Нью-Йорке, тем больше эти жизни расходятся.
— А вот мое! — с волнением шепчет Сьюзи.
Она распахивает гардероб, расстегивает ситцевый чехол — и я вижу платье ошеломляющей красоты, из зыбкого белого шелка и бархата, с длинными рукавами и шлейфом.
— О боже, Сьюзи… — У меня перехватывает дыхание. — Ты будешь такой красавицей! Я все еще поверить не могу, что ты выходишь замуж! «Миссис Клиф-Стюарт».
— Не называй ты меня так! — кривится Сьюзи. — Так обращаются к моей маме. Но вообще-то это очень удобно — выходить замуж за кого-нибудь из своей семьи, — добавляет она, закрывая гардероб, — потому что фамилия остается та же самая. Так что инициалы на моих рамках прежние — С. К-С. — Она заглядывает в картонную коробку и достает оттуда красивую стеклянную рамку, украшенную узорами из сухих листьев. — Смотри, это новая серия.
Сьюзи сделала карьеру, оформляя рамки для фотографий, которые продаются теперь по всей стране; а в прошлом году она взялась и за фотоальбомы, оберточную бумагу и подарочные коробки.
— Основной мотив — морская раковина, — с гордостью говорит Сьюзи. — Нравится?
— Как красиво! — Я вожу пальцем по завиткам. — Как тебе такое пришло в голову?
— Идею подсказал Тарки. Как-то мы гуляли, и он рассказывал, как в детстве собирал ракушки, говорил о разнообразии форм в природе… И тут меня осенило!
Я смотрю на ее лицо и вдруг представляю себе их с Таркином, в толстых свитерах, бредущих рука об руку по овеваемым ветрами пустошам.
— Сьюзи, как же ты будешь счастлива с Таркином! — вырывается у меня — и это от души.
— Ты так думаешь? — Сьюзи краснеет от удовольствия. — Правда?
— Точно! Достаточно только взглянуть на тебя. Ты же вся светишься.
И правда. Как я сама не заметила раньше — она ведь совсем не похожа на прежнюю Сьюзи. Все тот же изящный нос, высокие скулы — но лицо округлилось, стало как будто мягче. И она все такая же тоненькая, но некоторая полнота… почти… Мой взгляд скользит по ее фигуре вниз — и останавливается.
Минуточку.
Нет. Конечно…
Нет.
— Сьюзи?
— Да?
— Сьюзи, ты… — Я сглатываю. — Ты не… беременна?
— Нет! — С негодованием восклицает Сьюзи. — Конечно, нет! Надо же такое придумать! И с чего ты только… — Она встречается со мной глазами, умолкает и передергивает плечом. — Ну ладно, да. Как ты догадалась?
— Как догадалась? По твоему… То есть видно, что ты беременна.
— Вовсе нет! Никто больше не заметил!
— Наверняка заметили. Это же очевидно!
— Ничего не очевидно! — Сьюзи втягивает живот и смотрится в зеркало. — Ну как? А когда я затяну корсет…
Голова идет кругом. Сьюзи беременна!
— Так это секрет? Твои родители не знают?
— Нет! Никто не знает. Даже Тарки. — Сьюзи строит гримаску. — Это ведь несколько рановато — быть беременной в день свадьбы, да? Я-то хотела притвориться, что ребенок зачат во время медового месяца.
— Но тут же как минимум три месяца.
— Четыре. Ребенок родится в начале июня. Я во все глаза смотрю на нее.
— И каким образом ты собиралась притвориться? Относительно медового месяца?
— Ну… — Сьюзи с минуту раздумывает. — Это могли быть преждевременные роды.
— На четыре месяца?
— Да никто и считать не станет! Ты же знаешь, какие у меня родители рассеянные.
Что есть, то есть. Однажды они заехали за Сьюзи в пансион, чтобы забрать ее в конце семестра, что само по себе было замечательно, — только она к тому времени уже два года как закончила школу.
— А Таркин?
— А он наверняка понятия не имеет про сроки, — беззаботно отмахивается Сьюзи. — Он ведь овец разводит, а у овец беременность длится месяцев пять. Скажу ему, что у людей примерно так же. — Она снова берется за расческу. — Знаешь, я однажды сказала ему, что девушкам дважды в день нужно есть шоколад, иначе они упадут в обморок, — так он поверил!
По крайней мере в одном Сьюзи права. Когда она затягивает корсет, округлость совершенно незаметна. Утром в день свадьбы, когда мы вдвоем сидим за туалетным столиком и нервно улыбаемся друг другу, Сьюзи кажется гораздо тоньше меня — по-моему, вопиющая несправедливость.
Мы чудесно провели два дня, прогуливаясь, пересматривая по видео старые фильмы и поедая бесконечные «Кит-Кат». (Сьюзи теперь уплетает за двоих, а я восстанавливала силы после трансатлантического перелета.) Люк захватил с собой какие-то деловые бумаги и большую часть времени проторчал в библиотеке, но на этот раз я не бунтовала. Меня так радовала возможность побыть со Сьюзи. Я выслушала ее рассказ о квартире, которую они с Таркином купили в Лондоне, посмотрела фотографии великолепного отеля на Антигуа, где они собирались провести медовый месяц, и перемерила почти все обновки в ее гардеробе.
В доме творится настоящее столпотворение; цветочники, носильщики и родственники прибывают каждую минуту. Как ни странно, никого из домочадцев это, кажется, не беспокоит. Оба дня, что я живу здесь, мать Сьюзи провела на охоте, а отец отсиживался в своем кабинете. Их экономка, миссис Гиринг, занимавшаяся и цветами, и свадебным шатром, и всем прочим, — и та в ус не дула. Когда я поделилась своим удивлением со Сьюзи, она лишь пожала плечами:
— Наверное, просто привыкли к шумным вечеринкам.
Накануне состоялся большой прием для многочисленных родственников Таркина и Сьюзи, съехавшихся из Шотландии; я думала, что разговоров только и будет что о свадьбе. Но сколько бы я ни пыталась привлечь внимание гостей к цветам или обсудить иную романтическую тему, неизменно натыкалась на отсутствующий взгляд. Лишь когда Сьюзи упомянула, что в качестве свадебного подарка Таркин собирается купить ей лошадь, все вдруг оживились и загалдели о знакомых заводчиках, о купленных конях и о том, какой у их приятеля есть чудесный рыжий жеребец, — Сьюзи он наверняка бы заинтересовал.