Шарлотта сияла от счастья. Она отправила Фиону к себе в комнату за модным журналом, и дамы погрузились в созерцание глянцевитых страниц. Платья показались неискушенной Кейтлин прямо-таки вызывающе неприличными. Низкие декольте, корсажи, высоко приподнимавшие грудь… Множество рюшек, бантиков и кружев на рукавах и подолах… Но более всего поразило ее белье — тонкая кисея просвечивала, когда тетушка подносила к огню свечи нижнюю сорочку, недавно доставленную из Лондона.
Ужас Кейтлин очень порадовал тетушку. Она сказала, что все просто помешались именно на этих фасонах и что такие платья давно никого не изумляют. В них, мол, ходит весь свет Лондона и Эдинбурга, да и здесь, в Хайленде, приглашенные на бал женщины наверняка будут одеты по последней моде.
— А кто приглашен на бал? — поинтересовалась Кейтлин.
Тетушка без запинки перечислила всех представителей древней шотландской аристократии. У большинства этих людей были огромные поместья неподалеку от Дисайда, а также городские усадьбы в Эдинбурге и Лондоне. Подобно Рендалу, они были скорее англичанами, чем шотландцами.
Кейтлин сказала, что у нее побаливает голова и что ей надо прогуляться. Накинув плед, она выскользнула во двор и направилась к конюшне. Бокейн неспешно трусила следом.
Знакомые запахи и звуки, как всегда, настроили девушку на мечтательный лад. Она зашла в пустой денник и села на охапку сена, опершись спиной о стену. Бокейн легла рядом и положила морду хозяйке на колено, как бы понимая, что Кейтлин нуждается в утешении.
Здесь-то и нашел ее дядя Дональд. Несколько секунд он молча разглядывал девушку, сидевшую с закрытыми глазами, а потом сказал мягко:
— Так вот где ты прячешься… Кейтлин открыла глаза и вскочила.
— Ой, дядя Дональд! — воскликнула она. — Но я вовсе не прячусь. Просто мне захотелось немного поразмыслить.
— Мне тоже. Но, девочка моя, сколько бы мы с тобой ни размышляли, ничего изменить нельзя. Мы обязаны подчиняться вождю нашего клана.
— А если я не подчинюсь, то что он мне сделает? — с вызовом вскинула голову Кейтлин.
Дональд помрачнел.
— Ничего хорошего тебя в этом случае не ждет. Пойми, Кейтлин, мы не в долине, мы — в Хайленде. У нас нет права оспаривать приказ главы клана. Если же ты не хочешь подумать о себе, то подумай о всех нас. Отвечать за тебя перед Рендалом придется твоему деду. Я знаю, о чем ты сейчас размышляешь. О том, что два наши семейства уже давно враждуют, да?
Но она размышляла вовсе не об этом, а о предстоящем пышном празднестве. Люди, которые соберутся в Страткерне, хорошо знают историю местных кланов и почти наверняка будут поглядывать на нее с презрением и насмешкой — как на незаконнорожденную. Ох, может, Рендалу удастся защитить ее?..
Наконец Кейтлин вышла из денника и проговорила уверенно:
— Какая там вражда, дядюшка! О ней пора забыть.
Дональд внимательно поглядел на нее и ответил:
— Может, ты и права. Ведь Гленшил принял от короны титул, а это значит, что он смирился с нынешним порядком вещей.
— Жаль, что дедушка никогда не станет вождем клана. Бедная Шотландия! На ее землях хозяйничают англичане.
— Да, — пробормотал Дональд, поправив очки. — Из Гленшила получился бы отменный вождь. Но не забывай, что после его смерти власть все равно перешла бы к Рендалу. Осознай это хорошенько, Кейтлин.
Они остановились возле огромного гнедого жеребца.
— Ты все еще дьявольски хорош, Принц, — ласково сказала девушка. — И не подумаешь, что ты уже старичок. — Принц благодарно ткнулся мордой ей в плечо. — А дедушка это уже осознал?
Дядя, казалось, потерял нить разговора.
— Что-что? — рассеянно спросил он.
— Дедушка. Что он думает о Рендале?
— Он редко говорит о нем, но я-то знаю все его мысли. Твой дед не уважает Рендала и ждет от него неприятностей.
Дядя говорил так уверенно, что Кейтлин невольно улыбнулась. Дональд Рендал был очень предан своему старшему брату, и корни этой преданности уходили в далекое прошлое. Кейтлин узнала обо всем, когда стала помогать дядюшке в его работе над летописью.
… Это случилось вскоре после битвы при Куллодене. Армия принца была разбита, и некоторые воины, принадлежавшие к клану Рендалов, боялись возвращаться к семейному очагу. Их наверняка расстреляли бы англичане. Гленшил, тогда еще мальчик, носил еду в их укрытия и рассказывал о том, что происходит в Хайленде.
Однажды, когда он вернулся домой, в Страткерн, он пережил настоящее потрясение. В Дисайд вошли красные мундиры, которые разыскивали бунтовщиков. Трое негодяев-солдат ворвались в дом и изнасиловали мать мальчиков. Но этого им показалось мало, и они жестоко, до крови избили крохотного Дональда. Потом, опустошив десяток бутылок, они уснули пьяным сном на полу большого холла.
Гленшил созвал соседей, и первое, что услышал Дональд, когда очнулся, были жуткие вопли троих мерзавцев, которых сначала лишили мужского достоинства, а потом вздернули прямо на потолочной балке холла.
После этого семейству пришлось скрываться в горах до тех пор, пока друзьям не удалось вывезти его в спокойную Голландию.
Это жуткое событие на многое открыло Кейтлин глаза. Она поняла, почему ее дядя Дональд никогда не женился. Мало того, насколько она знала, в его жизни вообще не было ни одной женщины. Этот тихий милый человек стремился только к покою. Он хотел заниматься своим любимым делом и лишь изредка с большим неудовольствием отрывался от рукописей, чтобы съездить в Абердин или Эдинбург и побывать на заседании исторического общества. Он частенько бродил по горам, и ему было безразлично, светит ли солнце или льет дождь.
Ну, а Гленшил стал единственной опорой своей небольшой семье. Когда он вырос, он понял, что выжить можно, только поступив на службу в английскую армию. Так он и сделал и через какое-то время смог вернуться в Дисайд. Однако Страткерн успел за эти годы перейти к Рендалам — так же, как и перстень главы клана.
Если уж Гленшил, который никогда никого не боялся, считал для себя невозможным спорить с Рендалом, то Кейтлин и подавно вынуждена была смириться. Она вздохнула и тут же подумала о дяде Дональде. Каково-то ему будет снова очутиться в Страткерне, где случилось много лет назад это трагическое происшествие? Да, дядюшке придется хуже, чем ей.
— Я горжусь тем, что принадлежу к Рендалам из Гленшила! — проговорила она и, взяв Дональда под руку, вышла из конюшни.
Карета повернула — и перед глазами Кейтлин во всей своей красе предстал Страткерн. Все его окна ярко светились. Фиона трещала без умолку. Она обсуждала сама с собой длинную череду экипажей, а также тех элегантных дам и кавалеров, что поднимались по ступенькам к распахнутым высоким дверям дома. Кейтлин тоже иногда что-то говорила. Она казалась спокойной, но внутри у нее все дрожало. Страх трепетал в ее груди, точно бабочка в сачке, и девушка боялась, что не совладает с собой.
Однако назад дороги не было. Постаравшись хоть немного успокоиться, Кейтлин принялась размышлять. Что такого страшного может произойти? Ну, отнесутся все эти аристократы к ней как к выскочке, как к девчонке, хитростью проникшей в их круг. И что с того? Неужели она не сумеет достойно ответить на насмешки? Конечно, сумеет. Язык у нее всегда был без костей… Но тут Кейтлин подумала о Ренде и едва не заплакала. А вдруг он тоже станет глядеть на нее свысока? Или вообще не заметит? Вон здесь сколько красавиц, и все — не ей чета. Образованные, умные, привыкшие к светским развлечениям, вхожие в высшее общество. Зря она вертелась перед зеркалом. Все равно ее стараний никто не оценит.
Ее горестные размышления прервал величественный лакей в безукоризненной ливрее дома Рендалов, который распахнул дверцу их кареты. Дональд невольно отшатнулся, и Кейтлин стало жалко его. Она поняла, что дядюшка боится куда больше, чем она, потому что ему совершенно не хочется встречаться с призраками из своего детства.
Желая успокоить и отвлечь старика, она с уверенностью, которую вовсе не испытывала, положила ему на рукав свою затянутую в перчатку руку и, сойдя по ступенькам кареты, принялась весело рассказывать о том, как нелегко дались ей приготовления к этому балу. Лиф белого платья, выгодно подчеркивавшего ее фигуру, Кейтлин собственноручно расшила маленькими белыми же цветками чертополоха и при этом едва не ослепла. А над ее прической долго трудилась миссис Макгрегор. В ход шли и раскаленные щипцы для завивки, и папильотки, и уйма шпилек. («Если бы не шпильки, — призналась девушка дяде Дональду, — все это сооружение наверняка бы рухнуло») Что же касается ее лица, то несколько последних дней Кейтлин истязала себя, умываясь разведенной в лимонном соке овсяной мукой, отчего кожа приобрела замечательную белизну.