Мона Мур - Шпионка для босса

Кажется, у Игоря был компромат на босса, о котором он ему только что намекнул.

Генеральный откровенно злобно пялился на своего зама. В воздухе повисло напряжение. Он перевел взгляд своих колючих глаз-ледышек на меня, в холодном свете его глаза сверкали лютой ненавистью.

— Растрепала все, значит, любовнику! Решила пристроиться потеплее. Ну да, парень он видный, разведенный, богатый. Тут ты молодец, сориентировалась.

Павлов шагнул в мою сторону, но остановился, когда увидел, что Игорь внимательно следит за ним.

— Прям, как мать этого идиота в свое время, — генеральный махнул рукой себе за спину, где Зверев предпринимал очередную попытку подняться с дивана.

— Маууу ни бижааай! — мычал Сергей.

Полусидя, он крепко держался за спинку и часто моргал. Речь его еще не восстановилась, но судя по поведению, он отчетливо понимал, что здесь происходит.

— Вы обе! Ты и твоя подружка, которая радостно запрыгнула в койку к этому недоумку. Та еще и залетела, дрянь такая! Но это мое упущение, нужно было рассказать тебе, что такое кон-тра-цеп-ци-я! — Павлов обратился к сыну.

В его голосе звучало столько пренебрежения и брезгливости, что мне захотелось ударить босса по лицу, лишь бы он замолчал. Оскорбление Зверева я переживала до крайности болезненно, будто мерзкий старик унижал меня, а не Сергея.

— Ну если бы не моя доброта, кем бы ты сейчас работал? Менеджером в магазине, консультантом? Перебивался бы с хлеба на воду, а вероятней всего, спился бы давно в подворотне.

До Павлова так и не дошло, что именно он виноват в поведении Сергея, который всегда боготворил отца, думая, что тот просто очень занят на работе, поэтому пропускает все его дни рождения, выпускные…

— Ты мой единственный наследник и мое разочарование. Если бы я мог, отмотал бы время назад, заставил бы ее сделать аборт, чтобы ты вообще не появился…

Сергей понуро смотрел на отца, в его взгляде было столько боли. Мне показалось, что я отчетливо слышу звон разлетающегося вдребезги сердца.

В носу у меня засвербило, из глаз полились слезы обиды за Зверева. Я до боли сжала губы, чтобы не сказать лишнего, не спугнуть Павлова, который вскрылся, как воспаленная гниющая рана. Пусть выговорится.

— Эта мне какую-то ерунду наговорила, что тебе мои подарки не нужны были, ты, мол, о добром папочке мечтал, — Павлов ухмыльнулся. — Не всем мечтам суждено сбыться. Я вот тоже без отца рос и ничего, хорошим человеком стал! И твои дети тоже станут, если будут расти подальше от тебя.

При упоминании Кати и ее малышей, которые вот-вот должны были родиться, неприятно засосало под ложечкой. Тон Павлова не предполагал, что он планирует становиться двойняшкам заботливым дедушкой…

— Ты бы башкой своей тупой хоть немного думал, прежде, чем хрен пихать куда попало! На что она их будет содержать, когда я ее уволю? С тебя безмозглого какой спрос, а вот отец у тебя богатый. Конечно, хитрая прошмандовка! Сейчас родит и будет всю жизнь бабло с меня качать, а потом захочет все оттяпать. Хрена лысого!

Босс едва ли не задыхался от своей гневной тирады. Жадно хватая ртом воздух, он смотрел на сына, который усиленно пытался испепелить «любимого папочку» взглядом карих глаз. По выражению его глаз мне показалось, что Зверев окончательно протрезвел и внимательно слушал Павлова.

— Сразу аборт делать не захотела, сейчас поймет, что одна не потянет и согласится на мои условия. За деньги подпишет отказ от них, как миленькая. Я им уже и семью подобрал за границей…

Мне показалось, что этот милый старик, который был так любезен со мной в первый день нашего знакомства, не в себе. Ну не может адекватный человек испускать столько желчи и яда! Павлов говорил торопливо и тихо, как будто рассуждал вслух, совершенно забыв о нашем существовании…

Зверев не выдержал. Не без усилий, он все-таки встал с дивана и, шатаясь, подошёл к отцу.

— Знаешь, Эдуард Дмитриевич, — заплетающимся голосом начал Зверев, намеренно абстрагируясь от родства с Павловым. — Я всю жизнь мечтал об отце, который всему бы меня научил, но теперь понимаю, что учиться у тебя мне нечему, ты — пустышка. Мама правильно делала, что запрещала мне с тобой общаться… Я для тебя ублюдок, которого ты не смог стереть из своей идеальной биографии.

Сергей пошатнулся, но я успела подхватить его, Игорь успел подскочить с другой стороны и закинул его руку себе на плечо.

— Знаешь, сейчас я рад, что тебя не было в моей жизни. Только попробуй подойти к Кате или к моим детям! Не смей даже думать о них! — с каждым словом речь Зверева становилась увереннее и четче, в тоне зазвучала явная угроза.

— Ты забываешься, Сережа! — зашипел на сына Павлов. — Даю тебе последний шанс извиниться и тогда я, может быть, тебя не уволю. А нет, так пойдешь по миру.

— Пошел нахер! — гаркнул Сергей.

Генеральный посмотрел на Зверева и растянул рот в хищной улыбке.

— Отличный выбор, ты только что подписал заявление на увольнение. А ты… — Павлов зыркнул из под густых бровей на Игоря. — Советую тебе хорошенько подумать, прежде чем ответишь.

Эдуард Дмитриевич перевел взгляд на меня, его злобные белесые глаза буквально прожигали насквозь. И отвернулся к Игорю.

— Сможешь остаться в конторе, если бросишь эту прошмандовку хитровыдуманную.

Невозмутимо глядя на старикашку сверху вниз Игорь ответил нет.

— Ну что ж… — цокнул языком Павлов. — Поздравляю, Игорь! Ты только что ради этой пизды просрал карьеру!

Павлов ушел, на ходу рассыпая угрозы и проклятия в наш адрес, досталось даже его партнерам по бизнесу и акционерам. Как только он скрылся из виду, Зверев достал из кармана своего пожеванного пиджака сотовый телефон. В этот момент у Сергея был такой несчастный вид, что мне захотелось сказать ему что-то хорошее, но я никак не могла подобрать правильные слова, которые смогли бы залечить его раны.

— Сергей, мне так жаль. Твой отец…

— Мудак! — перебил он меня.

Разблокировав экран, Зверев нажал на красный квадратик остановки записи на встроенном диктофоне, который оказывается работал все это время.

— Игорек, будь другом, — обратился к нему Сергей. — Разошли этот файл нашим акционерам, пусть тоже послушают, с кем они ведут дела.

Телефон Игоря звякнул, оповестив о новом сообщении в мессенджере.

— Ты уверен? — уточнил он у Зверева.

— Как никогда! — ответил он. — На все сто уверен, что он это заслужил.

Таким серьезным и деловым я Зверева еще никогда не видела. От былого куража, в котором он отжигал на сцене ресторана, не осталось и следа. Я посмотрел на него совсем другими глазами. Молодой мужчина, десятилетиями примерявший костюм отца, который был ему не по размеру, да и вообще не подходил по фасону. Настоящий Зверев, который с устало опустил бледное изможденное лицо в ладони, нравился мне больше.

— Сергей, извини меня… — дрожащим голосом начала я.

Изнутри меня сжигало желание попросить у него прощения за все диверсии, которые я ему устроила. За таблетки, которые я заставила его принести и которые он потом выпил…

— За что? — он непонимающе уставился на меня.

— Ну я…

Торопливые шаги прервали мою исповедь.

— Кто муж Ивановой? — медсестра в идеально белом халатике переводила взгляд с Игоря на Сергея.

— Я! — Зверев соскочил с места.

Девушка разочарованно смерила его взглядом. После пережитого видок у него был, что надо. Только на дни рождения и ходить.

— Поздравляю вас, папаша! — сказала она, нацепив дежурную улыбку. — Роды прошли отлично. У вас здоровенькие мальчики, по всем показателям все хорошо. Мы уже перевели их вместе с мамой в индивидуальную палату.

Зверев не двигался, даже не моргал, будто медсестра вместо поздравления сказала ему: «морская фигура замри». Мне показалось, что он даже не дышал.

— Хотите посмотреть на малышей? — радостно предложила она.

Сергей утвердительно качнул головой.

— Приведите себя в порядок, я подожду вас у стойки регистрации, — добавила она и повернулась к нам с Игорем. — А вы?

— Друзья семьи, — ответил он.

— Тоже подходите, — медсестра отошла к регистратуре и принялась о чем-то оживленно беседовать с коллегой. Девушка за стойкой посматривала на нас, то и дело поднимая брови. Видимо, подслушивала наши разборки с Павловым.