– И что? По-твоему все бабы должны в него влюбляться до поросячьего визга?

– По-моему да, – смущенно улыбнулась Марта.

– Но женился он почему-то на тебе.

– Понимаешь… У него невероятное чутье… Он почуял, что я именно та женщина, которая была нужна ему в тот момент. Он говорил, что я его вылечила. Ему до меня вечно снились кошмары, накатывала тоска, а теперь все это прошло. И я сама оказалась не слишком здоровой… Он волнуется за меня… или, по крайней мере, делает вид, что волнуется. Я не думаю, что он меня бросит ради этой Аллы… Скорее всего нет, но он вполне может закрутить с ней… Да запросто!

– Да, такое не исключено, – задумчиво проговорила Гуля. – И что ты намерена делать с моей информацией?

– Не знаю. Может, скажу ему и посмотрю на его реакцию.

– Нет, не стоит, молчи пока! Посмотришь, как будут развиваться события.

– Думаешь?

– Думаю! Даже уверена. Главное, ты предупреждена, а значит…

– Вооружена? – закончила фразу Марта.

– Что-то в этом роде.

– Может, ты и права, только вряд ли у меня получится. Он заметит.

– А ты постарайся, чтобы не заметил.

– Ты даже вообразить себе не можешь, какая у него интуиция!

– Девочки! – донесся из коридора голос тети Маши. – Вам пора подкрепиться!

Она вошла, толкая перед собой сервировочный столик, уставленный множеством тарелок и мисочек.

– Вы тут разговаривайте и клюйте между разговорами! Подсластите пилюльку, ежели она горькая, подперчите и посолите, ежели пресная, одним словом, стряпня тети Маши улучшит вам настроение, это я вам гарантирую!

И с этими словами пожилая женщина удалилась, плотно прикрыв за собой дверь.

– Какая милая, – заметила Марта.

– Она чудесная. Я забрала ее из Одессы, у нее сын… уехал в Америку и там сгинул. Никто не знает, где он и что с ним. Она совсем одна осталась, вот я и привезла ее сюда. Кажется, она немножко оттаяла.

Мария Моисеевна и впрямь готовила фантастически! Марта, несмотря на малоприятную новость, ела с отменным аппетитом, а потом побежала на кухню к Марии Моисеевне записывать рецепты.

– Кого кормить собираетесь, Марточка?

– Мужа!

– Таки это правильно, мужа надо хорошо кормить. Никуда тогда не денется, а вот на сыновей это как-то не влияет. А если влияет, кому такой будет нужен – маменькин сынок называется, горе любой жены…

Молчание – золото

Марта вернулась домой с боевым настроем – не отдам Мишу, буду бороться! Хотя пока бороться было не с кем. Говорить мужу о том, что она узнала, или не говорить? И, как уже повелось у них в семье, решила пока молчать. Известно же, слово серебро, а молчание – золото!

Она стала внимательнее приглядываться к мужу. Нет, ничего подозрительного. Наверное, еще не знает…


Как-то Бобров вернулся домой и с порога сообщил:

– Маленькая, я сегодня узнал, твой брат скоро возвращается в Москву!

– Насовсем? – воскликнула Марта.

– Да!

– Что-то случилось?

– Насколько я понял, у него нелады со здоровьем, было что-то вроде микроинфаркта. Обстановка там сейчас не приведи господи. И его переводят в Москву. В МИД.

– А Ирка как же?

– Ну и она с ним, скорее всего. Ты рада?

– Чему я должна радоваться? Его микроинфаркту? – заплакала Марта.

– Нет, конечно, тому, что он будет в Москве. Ты же его любишь, и Ирину тоже…

– Зато ты его не любишь!

– Оставь свои инсинуации! Я вполне лояльно отношусь к твоему брату. Это он подсылает к тебе каких-то невероятных красавцев… – хмыкнул Бобров, а про себя подумал: дурак набитый!

А вскоре Марте позвонила Ирина:

– Мартышка, мы скоро возвращаемся. Я до смерти рада! Так устала тут…

– А что там у Петьки с сердцем?

– Не очень хорошо. Но у него будет отпуск, поедет в санаторий на реабилитацию…

– Он очень огорчен?

– Да он тоже рад до смерти! Устал тут как собака. А как твой Миша? Все хорошо?

– Все замечательно! Ой, Ирка, как же я рада, что вы будете теперь в Москве! Когда вас ждать?

– Через две недели! Я созвонилась с мамой, она приведет квартиру в жилой вид. Все мысли уже в Москве! Тебе ничего отсюда не нужно?

– Абсолютно!

Как хорошо, что они вернутся! И вот Гуля возникла… Потому что с Викой, как ни странно, они волей-неволей отдалились. Вика целиком и полностью вгрузилась в дела доктора Алексахина и со страстью вила гнездо. Марта прекрасно ее понимала, но факт остается фактом. Они уже не созванивались по несколько раз в день, а в лучшем случае раза два в неделю. Изредка у Марты мелькала мысль: когда я встретила Мишу, в наших отношениях с Викой ничего не поменялось, а вот она… Но тут же она одергивала себя: когда я встретила Мишу, мы с Викой работали бок о бок, а теперь…

Дневник

Я решила молчать! Иной раз мне смертельно хочется залезть к Мише в телефон, но я тут же вспоминаю зарок, который дала себе в самом начале наших отношений, и потом, неужели он с его опытом не удалит любой пустячок, который может его выдать? Смешно даже думать! Хотела рассказать все Миле, но потом подумала: зачем ее тревожить? Она ко мне привязалась, будет из-за меня волноваться, а в ее возрасте это ни к чему. И Вике ничего не сказала, она может трепануть Пыжику, а тот Мишке… Нельзя! И вообще – никому ни слова! У Гульки прошла нога, и она умотала в Токио по делам фирмы. Может, зря я втравила ее в эту историю? Жила бы себе спокойно… Но беда в том, что я не могла жить спокойно. Пожалуй, сейчас мне даже чуточку спокойнее. Нет, если твой муж шпион, надо взять себе девиз: «Молчи в тряпочку!»

Надежда больше не появлялась. Бобров успокоился. Вероятно, Матвеев на нее повлиял. А впрочем, не хочу я о ней думать!

Но буквально на следующий день она ему позвонила. Он сбросил звонок. Она продолжала настаивать. Он счел за благо ответить.

– Алло! Что тебе нужно? Твои фокусы со мной не пройдут, заруби себе это на носу!

– Фу, какой ты грубый! Ладно, мы пойдем другим путем!

– Послушай, мне это надоело! Говори, что тебе нужно. Хватит уже измываться, а то я решу, что тебе пора к психиатру. Впрочем, это и так понятно.

– Да пошел ты!

И она отключилась.

Бобров в крайнем раздражении пожал плечами и тихонько выматерился.


Марте позвонила мать Ирины, Татьяна Филипповна, постоянно живущая в Орле, а сейчас приехавшая в Москву.

– Марта, милая, вы не могли бы мне помочь, а то я тут не умею… Я все убрала, вроде бы наладила, воду вот включила, а на кухне подтекает, позвонила в диспетчерскую, а там говорят: «Ваш дом у нас не обслуживается». Спрашиваю куда обратиться, а они говорят: «Не знаем!» И что делать? И еще вопросы накопились, для меня ваша Москва как джунгли…

– Хорошо, Татьяна Филипповна, я сейчас же приеду и разберусь. Вы только не волнуйтесь!

– Ох, спасибо, Марточка. Уж сколько раз Ирка звала меня в Москву, но я не могу тут жить. Не привыкла, а привыкать я уж стара.

– Я еду!


Марта вмиг разобралась с диспетчерской и управляющей компанией, просмотрела все накопившиеся квитанции, вызвала слесаря, велела ему осмотреть все краны и сливы, потом сама проверила все выключатели и розетки и пришла к выводу, что электрика вызывать нет необходимости.

– Ох, Марточка, спасибо вам огромное, так выручили. Не зря Ирка мне сказала: если что, обратись к Марте, она всегда поможет!

Они еще попили чаю с принесенными Мартой пирожными, поговорили о том о сем.

– Ох, Марта, как моя Ирка с малолетства бредила этой Америкой, а теперь вот не чает как оттуда домой вернуться. Я рада. Сколько можно за океаном… Была я у них в этом Нью-Йорку… Содом и Гоморра! Я на улицу выйти одна боялась. А вы там были?

– Была!

– И как вам?

– Интересно! Даже весело! Только я все время вспоминала песенку «Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой…» – засмеялась Марта.

Они еще поболтали, и Марта ушла. Она не стала вызывать такси, а решила дойти до метро. Погода была хорошая, морозец, снег скрипит под ногами, как в детстве.

Она остановилась у витрины цветочного магазина. Ее внимание привлекла орхидея редкого лимонного цвета. У нее на кухонном окне стояло уже шесть горшков с разными орхидеями, но лимонной еще не было. Марта любила эти цветы, оказавшиеся совсем неприхотливыми: пои их раз в неделю вдоволь и все. А цветут они по полгода. Зайду, решилась она, и если куплю, вызову все-таки машину, а то в метро цветок могут поломать, да и холодно на улице.