Хардин Грэй - Шрамы Мафии

  - Да, значит, ты говоришь, что балет - это истории, а не просто танец?

  Я не могла поверить, что он этого не знал. Я ахнула от этого замечания, прижав руку к груди. Было так много чего рассказать. Как я могла начать описывать все инновации, лежащие в основе создания балета?

  - О, Люк, это все разные истории. Любовь, ненависть, потеря, смерть. Запретная любовь, предательство. Лебединое озеро - моя любимая история.

  Он выглядел заинтригованным, и в ту минуту, когда я это сказала, он сел, страстно желая услышать еще больше.

  - Теперь я должен услышать, почему это твоя любимая, кукла.

  Я взволнованно вздохнула. Мне было несложно рассказать то, что я любила в «Лебедином озере». Ведь когда-то я была Царевной Лебедь. Принцессой Одеттой.

  Я.

  - Лебединое озеро - это эпическая история любви, в которой волшебство, трагедия и романтика соединились в шедевре. - Это было вкратце, но называть это шедевром было недостаточно. Это был один из балетов, который существовал вечно, но все еще обладал той магией, которая сделала его легендарной классикой. - Речь идет о принце Зигфриде и принцессе-лебеде Одетте, которую злой колдун Барон фон Ротбарт превратил в лебедя вместе с её друзьями. Однажды ночью принц Зигфрид встретил Одетту на охоте. Он начал преследовать нескольких лебедей, после чего один из них превратился в нее. Она рассказала ему о заклинании и о том, что оно может быть снято, только если кто-то, кто никогда раньше не любил, поклянется ей в вечной любви и пообещает жениться на ней. Они полюбили друг друга очень быстро, поэтому принцу Зигфриду было легко признаться в любви Одетте и пообещать быть верным ей навсегда. Однако в ночь торжественного приема его обманул колдун, который послал свою дочь Одиллию, чтобы заставить его думать, что она была Одеттой. Принц попросил ее руки и сердца. - Я встала, вспоминая тот момент в пьесе, где это произошло.

  Мадам Буглез часами работала со мной над этой частью. Она хотела убедиться, что я показываю правильные эмоции.

  Люди проявляли эмоции в своем лице и языке тела. Конечно, вы могли сделать это на сцене. Я могла бы изо всех сил выглядеть как можно более грустной, но эта часть была бы только для меня.

  Эмоции в танце выражались через движения. Разные шаги, разные действия. Они рассказывали историю в тандеме с музыкой.

  - Она когда-нибудь узнает? Одетта, - спросил Люк.

  - Она наблюдала за всем. Она тоже была там. Она смотрела на своего любимого принца, которому принадлежало ее сердце, и на того человека, притворяющегося ею. - Я двигалась, пока объясняла, мягкая трава щекотала мои босые ноги. Я повернулась, и когда мой разум вызвал в воображении музыку, меня покачивал легкий ветерок.

  Люк восхищенно наблюдал за мной.

  Я улыбнулась ему и продолжила рассказ. - Зигфрид осознал свою ошибку, когда было уже слишком поздно, - сказала я, затаив дыхание, поднося руку к сердцу. - Он наблюдал, как Одетта бежала из дворца, и последовал за ней к озеру, чтобы умолять ее о прощении. Она прощает его, но Барон фон Ротбарт преследовал его, настаивая на том, чтобы он сдержал свое слово и женился на Одиллии. Они дерутся, и Зигфрид говорит фон Ротбарту, что он предпочел бы смерть с Одеттой, чем жениться на Одиллии. Он берет Одетту за руку, и они прыгают в озеро. К своей смерти. - Эта часть всегда меня привлекала. Похоже, Люка это тоже заинтересовало, потому что он смотрел на меня совершенно заинтригованно. - Это разрушило чары для других лебедей, которые тогда тоже загнали Фон Ротбарта и Одиллию в озеро. При этом они наблюдали, как духи Зигфрида и Одетты возносятся в небеса.

  Я посмотрела на чистое голубое небо над нами, а затем снова на Люка, который смотрел мне в ноги.

  Я посмотрела вниз и увидела, что его очаровало, и у меня отвисла челюсть.

  Я стояла на цыпочках. Я даже не заметила ...

  Как? С тех пор как я это делала, прошло уже более одиннадцати лет, и когда я опустилась, мои ноги инстинктивно вышли из позиции, как если бы я действительно танцевала.

  Люк встал и подошел ко мне, схватив меня за талию.

  - Ты танцевала, - заявил он.

  Мои глаза расширились. - Что? Я просто ...

  - Танцевала, богиня. Ты танцевала.

  Я покачала головой. - Я не понимала.

  - Да, я мог бы сказать.

  Я смотрела на него. - Я помню это произведение даже во сне. Оно было частью меня. Это была одна из пьес, на которую я пробовалась, чтобы попасть в Джульярд. Я поступила, Люк. Я поступила и не пошла. Ты знаешь, как тяжело попасть в эту школу? И туда ходят только самые лучшие.

  Я ничего не могла с собой поделать. Я годами ждала, чтобы сказать это.

  Его глаза наполнились печалью, которая говорила со мной. Он взял мою руку, поднес к губам и поцеловал.

  - Амелия… почему ты просто не поехала туда, а не в Лос-Анджелес? Мое сердце разбивается из-за того, что тебе так и не удалось осуществить свои мечты.

  Я сжала губы, чтобы избавиться от воспоминаний того времени. О причинах, по которым я больше не могу танцевать.

  - Я просто не могла пойти из-за… мамы. Я не могла танцевать после того, как потеряла ее. Боль была слишком сильной. Потом, когда я узнала, что папа сыграл роль в ее смерти, стало еще хуже. Та часть меня, которая любила танцевать, умерла.

  - Но она не мертва. Моя милая Амелия ... ты должна снова танцевать.

  - Слишком поздно. Я слишком стара, чтобы осуществить свои мечты. Я хотела танцевать с балетом и преподавать. Я собиралась преподавать в Джульярде, а затем основать собственную школу. Я хотела открыть для себя новых танцоров и дать им всю любовь и возможности, которые у меня есть.

  Теперь он прижал мою руку к своей щеке и улыбнулся. - Богиня, ты о многом мечтаешь, и ты еще можешь осуществить свои мечты. Время есть время. Ничего более. Если ты сможешь наверстать, ты можешь делать все, что захочешь. Не трать остаток своей жизни на что-то, кроме тебя самой.

  Ему было приятно думать об этом. Приятно вместить мой мир и мои мечты в его сознание.

  Я не могла выразить, насколько я это оценила. Оценила его.

  - Я не знаю, с чего начать, Люк, и не знаю, смогу ли я танцевать снова.

  - Ты просто делала это, не задумываясь. - Его удивительная улыбка стала шире.

  Волнение, которое я видела в нем, достигло меня. Его вибрация была подобна живой силе, пронизывающей меня, но боль… боль все еще была.

  Боль, с которой я все еще не справилась.

  - Я не могу сделать это без нее. - Я покачала головой, и по моей щеке скатилась слеза.

  - Без кого, кукла?

  - Моя мама. - Еще одна слеза скатилась по моей щеке. - Она была топливом для моей души, и я потеряла ее. Я видела ее и испытывала эмоции, которые никогда не считала возможными. Все они проявлялись в моем танце. Вот почему я была так хороша. Она вдохновляла меня стать лучшей. А мой папа отвел меня на первое занятие. Оба моих родителя оказали огромное влияние на мою жизнь, а потом она просто развалилась.

  - Эй, - он взял меня за лицо. - Они повлияли на тебя, чтобы ты нашла в жизни то, в чем ты хороша. Остальное - это ты. Мой папа всегда говорил, что я всегда должен помнить, что мои таланты, какими бы они ни были, являются частью меня. Я делаю то что делаю. Другие вдохновляют тебя, и отсутствие их рядом не означает, что тебе следует остановиться. Я даже не могу сравнивать себя с тобой, но я знаю, что тебе нужно попытаться вернуть то, что ты потеряла.

  Слова обращены прямо к моему сердцу. Может быть, как и Одетта, я встретила кого-то, кто мог бы любить меня так, как я любила его.

  - Ты мне поможешь?

  - О да, кукла, я даю тебе слово, я помогу.

  - Спасибо. - Я слабо улыбнулась. - Люк ... смерть моей матери и обнаружение того, что мой отец был замешан в мафии, были причинами, по которым я уехала отсюда. Вкратце, вот что случилось со мной. - Он спросил на днях. Возможно, теперь это стало ясно после того, как папа объяснил, но я должна была ему ответить.

  - Да, я подумал, что из-за этого.

  - Я увидела уродливую сторону своего отца, о существовании которой даже не представляла. - Я все еще сдержала обещание никогда ничего не говорить. Это инстинктивно заставило меня не говорить об агенте Петерсоне.

  - Ты видела, как он кого-то убил? - Люк догадался, просто взглянув на меня.