Зачем мне объяснять, что всем плохо? Я все понимаю, но должны определять степень состояния, ведь там находились в очереди не все как мы: у кого ожоги, у кого переломы. Поэтому ничего не воспринимала, только рычала, требуя, чтобы отцу немедленно помогли. Еще как назло все врачи были на операциях. На тот момент меня данное сообщение еще больше выводило из себя. Я была похожа на оголенный нерв, везде отмечая беспредел и жестокость, обещая, что с потрохами сожру всех виновников, если он умрет в облупленном коридоре отделения скорой помощи.

Когда его увезли, стабилизировав системами состояние, сидела на стуле и пыталась прийти в себя. Ко мне подсела медсестра и дала стаканчик с корвалолом, шепча, чтобы выпила, в противном случае буду лежать рядом с отцом.

Повернулась к ней и, кивнув, выпила, понимая, что она права. Прошептав «спасибо», двинулась домой, вызывая такси по приложению.

Понимала, что переборщила, вела себя как психопатка, но не жалела, зная, что сделала все, чтобы помочь ему. А это самое главное.

Дома все спали, кроме матери. Елена Николаевна ждала меня…

Она даже не спросила про отца, сразу кинулась с угрозами, выплевывая, какая я поганая дочь, что выгнала на улицу родного брата. Рявкнула, что никого не держу, не нравится – пусть идет подтирать им сопли, отправилась в спальню, закрыв дверь.

Долго сидела у кроватки своей девочки, заставляя себя держаться, обещая себе и ей, что завтра все решу. Обязательно. Больше так не буду жить. Пошли все к черту! Моя дочь, племянники, пока их непутевые родители не найдут жилье, и отец. Мать же… поражалась ей, совсем не понимая.

Решила, что все обговорю с Валерой, адвокатом нашей фирмы, а потом буду решать. Если что – куплю квартиру им или себе… Посмотрим, но так жить нельзя. И не буду!

Стоило только проснуться, как мать с новой силой запричитала, считая, что я поступаю неправильно. Даже не слушала, полностью игнорируя. Вчера уже все слышала. Довольно!

Позвонила в больницу и, узнав, что состояние отца удовлетворительное, принялась накормить детей. Елена Николаевна же театрально вздыхала, причитала, что я довожу ее до смерти, показательно подливая себе корвалола, а потом ушла.

Вернулась, когда я полностью оделась, и красилась, собираясь на встречу. Проинформировав ее, куда иду, сразу услышала истерику, которая меня конкретно бесила. Черт, я уже соскучилась по работе.

– Ты понимаешь, что им негде жить?! Понимаешь? – ядовито цедила она, сжимая руки в кулаки.

– Нужно было не терять квартиру, которую вы им подарили, – ответила, поправляя шикарное строгое темно-синее платье до колен, недавно приобретенное в элитном бутике.

– Что теперь сделаешь?! Каждый может ошибиться! Ты должна им…

Повернулась к ней с тушью в руках и мило уточнила:

– Мама, я уже все сказала. В моем доме их больше не будет!

– Это и наш дом, – гневно рявкнула она, складывая руки на груди.

– Нет, это мой дом, а вы тут прописаны, – напомнила ледяным тоном, вновь повернувшись к зеркалу шкафа-купе.

– Ты бессердечная дрянь!

– Спасибо, буду знать, – ответила, подкрашивая губы.

– Эгоистка! У тебя есть возможность, а ты…

– Да, плевать я хотела на Николая и его жену, а дети пусть остаются, – ответила, пытаясь сосредоточиться на внешнем виде, а не на ее словах.

– Даже не хочу тебя видеть! – рявкнула она и показательно бросилась из моей спальни, театрально всхлипывая.

Пожала плечами, показывая, что мне плевать, а саму уже передергивало. Вот же любовь у нее к сыночку… Жаль, что ко мне таких чувств не испытывает, как будто чужая. Только один непутевый Коля в голове и на устах.

Поцеловав дочку в щечку, схватила сумку с документами и пошла на выход. Накинула коротенькую шубу и увидела мать, явившуюся меня проводить. Она с ненавистью смотрела на меня, а потом проговорила:

– Знай, что я сделаю все, чтобы помочь ему!

– Пожалуйста. В дом их не пускать. Предупреждаю, буду вызывать полицию с заявлением кражи, – уверенно проговорила ей, показывая всем своим видом, что я говорю на полном серьезе.

– Пригрела змею на груди, – прошипела Елена Николаевна, не скрывая своего доброго отношения ко мне.

– Тогда я поползла, – с улыбкой выдала и уже у двери напомнила: – Я купила витамины мальчикам. На морозильной камере лежат. По одной. Буду вечером.


***


Всю дорогу была сама не своя. Не выдержав, набрала номер подруги-соседки в телефонной книге через блютуз и позвонила. Мария ответила только на третий дозвон.

– Лера, что-то случилось? – сонным голосом выдала она.

– Прости. Разбудила тебя? – с сожалением проговорила, ругая себя за наглость.

– Нет, мне уже давно пора вставать. Еще не готовила, а Петя заказывал манты. Пока Тимофея укладывала, сама уснула.

Вешкова Мария – соседка через две квартиры. Замужем за любимым человеком. Двое детишек, младший такого же возраста, как моя Светланка. Сейчас находится в декрете, временно оставив должность кредитного инспектора, радуясь каждому дню своего отпуска. Очень хорошо общаемся, впрочем, как и с ее мужем.

Петр – общительный веселый мужчина, обожающий свою жену и двоих детишек. Они замечательная пара, которой я каждый день удивляюсь, достоверно зная, что любовь есть.

– Маш, у меня к тебе просьба, – с надеждой сказала, посматривая в боковое зеркало, замечая позади крутую иномарку, виляющую в разные стороны. Либо пьяный водитель, либо профан полнейший.

– Заглянуть к тебе и проверить Светочку? – весело уточнила понимающая Мария.

– Пожалуйста, если тебе не сложно. А то я волнуюсь…

– Ты всегда волнуешься, и поэтому твоя мать меня ненавидит, называя ревизором, а за глаза похлеще. Бабульки всегда меня информируют.

– Тебя хоть так, – с грустью засмеялась, вспоминая ее слова в мой адрес после того, как заявляюсь домой, а она в гневе, что ее контролируют. – Меня похлеще, но, тем не менее, мы с ней сильно поругались. Я выгнала Николая и его жену, оставив детей, и пригрозила ей не пускать их, либо уйдет сама.

– Ого! Давно пора! Гадюшник, а не семья. Ты права, проверить надо, а то она у тебя дама… странная и злопамятная. Как захаживать к вам стала, чуть ли не плюется при виде меня.

– Бывает… Не принимай к сердцу.

– Конечно, нет! Меня этот факт никогда не беспокоил. Не переживай! Зайду!

– Спасибо, а то я еду навстречу… – зависла, замечая, что непутевый водитель на красной иномарке прибавил скорость и прет ко мне, нарушая допустимую дистанцию. Идиот! Купят права, а потом в самоубийц играют.

Только собралась перестроиться на другую полосу, чтобы уйти от «преследования», как почувствовала мощный грубый толчок, и машину дернуло в сторону, разворачивая на ходу несколько раз.

Вцепилась как сумасшедшая в руль, чтобы не поцеловать лобовое стекло и панель, сильнее прижимаясь к спинке сидения, умоляя неизвестно кого, чтобы машина не столкнулась ни с чем.

Как только остановилась, с тяжелым дыханием и внутренним ужасом, сжимающим все внутренности, посмотрела по сторонам. Мой от испытанного шока включился не сразу и только через мгновение поняла, что Машка мне кричит:

– Лерка?! Лера! Не молчи! Ответь! Что случилось?

«Да ни черта хорошего! Чуть дочь сиротой не оставила. Вот бы родственники порадовались… Брат бы плясал на моих похоронах от радости».

«Обойдутся! Главное выползти отсюда, чтобы прийти в себя».

Осмотрела себя и выдохнула:

–Я… попала в аварию. Но вроде… жива.

– Ты здорова? Ранена? Как себя чувствуешь? Лерка?! – заверещала она, отчего захотелось отключить связь, так как не могла сконцентрироваться.

Мгновенная мысль о водителе красной иномарке взорвала мою заторможенность, и я завертелась, выговаривая:

– Да, все нормально, – сказала, открывая дверь, добавляя: – За дочерью посмотри, я потом... свяжусь с тобой.

– Да! Конечно! Ты мне обязательно позвони! – кричала Маша, но я не слушала, некультурно вываливаясь из машины, так как ноги не держали.

Не мешкая, поднялась и бросилась к красной машине, спотыкаясь на ровном месте. Волновалась за идиота, находящимся за рулем.

Передний бампер Ferrari был разбит, притом хорошо, но дверь подалась, так как ее усердно открывали с той стороны. И поэтому мне в руки резко упала молоденькая девчонка. Маленькая блондинка с длинной косой, по возрасту примерно 16 лет. Удержала и помогла встать, даже через одежду чувствуя, как ее трясет.