Доктор Бенна покрутил медную пуговицу на фраке.
— Ваша жена ведь никогда не проявляла насилия?
— Я уже говорил вам, она угрожает убить нашего сына. Разве этого недостаточно?
— Это определенно весьма серьезный признак. Хотя подобные угрозы могут быть и пустыми.
— И откуда мне знать? Мне что, нужно дождаться, пока это подлое преступление свершится? И против невинного, беззащитного малютки! Я ни на минуту не нахожу покоя.
Бенна допил портер.
— Я понимаю ваши чувства, мистер Уитворт. Я осмотрю миссис Уитворт. Вторник вас устроит?
Глава пятая
На той неделе до Корнуолла дошли новости о рейде в Брюгге. Как сообщали, шлюзовые ворота полностью уничтожили, канал пересох, строения взорвали, баржи для перевозки войск вторжения уничтожили. Ослабевшая Англия, укрывшись за своим спасительным проливом, все еще могла больно укусить. Молодой клирик Сидней Смит провозгласил, что по его размышлению, война между Англией и Францией — это давно уже не кратковременная ссора, а естественное выражение неприязни между народами, как, например, в природе между куницей и крысой, но не уточнил, кто есть кто.
В феврале Директория поручила генералу Бонапарту проинспектировать флот вторжения в надежде, что он поведет его против Англии, но Бонапарт, помня о неудаче, двумя годами ранее постигшей генерала Гоша во время ирландской экспедиции, и о том, что произошло с объединенным испано-голландским флотом, когда тот сразился с англичанами в прошлом году, решил, что шансов на успех не больше, чем в лотерее. Вместо этого Бонапарт снова отправился на юг, и какое-то время никто в Англии не знал, куда именно, но незадолго до отъезда Росса из Лондона пришло известие, что генерал находится в Марселе, где собирает армию и флот.
Теперь же до Англии добрался секретный рапорт, что огромный флот покинул Марсель вместе с Бонапартом на борту. В составе флота свыше ста восьмидесяти кораблей, тысяча орудий, семьсот лошадей и семнадцать тысяч отборных французских солдат. Так уж случилось, что недавно произведенный в адмиралы и получивший звание рыцаря Нельсон командовал флотом, отправленным на Средиземное море прошлой осенью, когда страх достиг апогея. Упрямое, поспешное решение, которому противились адмиралы, но первый лорд Адмиралтейства Спенсер решил по-своему. Теперь это решение оказалось весьма кстати, поскольку допускало, что противники встретятся где-то на просторах Средиземного моря. Адмиралу срочно отрядили фрегат с сообщением о передвижениях врага.
Эти сведения хоть и умерили страх скорого вторжения в Корнуолл, но не покончили с ним: здесь еще помнили про Гоша, а у Франции хватало ресурсов снарядить и две экспедиции одновременно. Во время пребывания в Лондоне Росс наблюдал, как готовятся дать отпор вторжению в Кент и Сассекс. Если французы высадятся, то в этих графствах тут же предпримут решительные меры, чтобы немедленно вывезти или уничтожить все, что они могли бы захватить. Росс понимал, что в Корнуолле эти меры недостаточны, и решил донести свою точку зрения до местного ополчения и добровольцев.
В июне в семействе Уорлегганов держали совет иного рода. Отец Джорджа, Николас, в последнее время чувствовал себя неважно и все чаще уединялся в своем загородном поместье. В результате управление всеми делами и интересами Уорлегганов легло целиком на плечи Джорджа. Дядя Кэрри был поглощен ежедневной рутиной и стал активнее участвовать в делах компании, а Джордж определял общую политику.
В этот день в Труро, утопающем в реках и туманах, было особенно невыносимо: тепло, влажно, серо. Однако именно сегодня Николас решил доковылять до главной конторы банка, пытаясь вновь принять бразды правления, оставленные им год назад. Джордж вкратце посвятил его в текущие дела, а Кэрри, обливаясь потом под шапочкой, предоставлял Николасу подробности и интересующие его цифры.
Николас взял толстый гроссбух и стал его изучать.
— Ты довольно много брал в последнее время на личные нужды, Джордж. Восемнадцать тысяч фунтов за последние три недели. Могу я узнать, что за предприятие удостоилось такой благосклонности?
— Это не столько предприятие, отец, сколько инвестиции в будущее, — улыбнулся Джордж. — Мое будущее.
Кэрри поплотнее запахнулся в лоснящийся сюртук.
— Весьма сомнительные инвестиции, Николас, весьма сомнительные. Инвестиции в самовосхваление, если можно так выразиться.
Джордж бесстрастно взглянул на дядю, словно не испытывал ни капли родственных чувств.
— Я покупал недвижимость, отец. В Сент-Майкле. Несколько домов. Пару ферм. Почту.
— Никчемные развалюхи, — отозвался Кэрри.
— Не все.
— Но такая огромная сумма?..
— В том году, — начал Джордж, — благодаря идиотскому соглашению между двумя нашими, так сказать, аристократами, я потерял место в парламенте. Это позволило нашему другу Полдарку занять мое место, но ты, отец, прекрасно это знаешь, поскольку боролся со мной до конца. Что сделано, то сделано. Мы не можем лишить его места, если только не пристрелим где-нибудь на дороге. Но я не вижу причин оставаться вне парламента, мне там понравилось. Места продаются, и я хочу одно купить.
— Не место, — пояснил Кэрри, — а округ. Место можно купить за две-три тысячи фунтов. А покупка округа, еще до того как получишь желаемое, обойдется в пять или десять раз больше.
— Согласен, — сказал Джордж. — Но кто станет продавать место сразу после выборов? Жизнь коротка, я не хочу долго ждать. Если я заполучу округ, то и контроль будет в моих руках. Я смогу распоряжаться и прочими назначениями: одному — приход, другому — место на таможне, третьему — выгодный контракт. Это влияние и могущество совершенно иного уровня.
— В Сент-Майкле ведь семеро по лавкам, и всем плати, так? — заметил Николас. — Насколько я знаю, такие округа очень сложно контролировать и очень дорого. С покупкой недвижимости расходы не прекращаются, Джордж, а только прибавляются. Жители — эти самые выборщики — договариваются друг с другом и продаются тому, кто больше заплатит.
— Я богат, — ответил Джордж, — и могу это себе позволить. К примеру, Барвэлл, сколотивший состояние в Индии, тоже готов платить за удовольствия. Мое богатство родилось в том же графстве, где родился я сам, и я намерен представлять этот округ в парламенте. И не стоит больше об этом, дорогой отец, здесь не о чем говорить.
— Возможно, — нахмурился Николас, взглянув на счета. — Я ни в коем случае не отказываю тебе в праве тратить деньги по своему усмотрению. Я даже одобряю твое желание вновь попасть в парламент. Если только ты знаешь все подводные камни.
— Мне кажется, знаю. Сэр Кристофер Хокинс довольно ясно мне о них поведал.
— Это он продает тебе недвижимость?
— Да, какую-то часть. И ведет переговоры о покупке других объектов.
— А вы читали памфлет о Хокинсе и его доме? — спросил Кэрри. — Где-то год назад он был на слуху:
Парк огромный без зверей,
Погребок без бутылей,
Дом без смеха и людей,
Кто здесь? Хокинс, вот злодей!
Кэрри захихикал.
— В любом случае знакомство с ним полезно, — ответил Николас. — Мы разругались с Боскауэнами и, боюсь, бесповоротно. С Бассетом отношения тоже уже не столь хорошие. Хокинс — это союзник, необходимый нам в высших кругах общества.
— Я никогда об этом не забываю, — сказал Джордж.
Приступ кашля на время прервал беседу. Кэрри зорко наблюдал за братом.
— Ты пробовал отвар из улиток? — спросил он. — Той зимой, год назад, меня свалила жуткая простуда, грудь горела огнем, и отвар мне помог. И еще камфора за уши.
Джордж протянул отцу бокал вина, и Николас медленно его пригубил.
— Клянусь Богом, — сказал он, — никогда в жизни меня не беспокоили легкие, пока я не приехал в Тренвит, Джордж, на рождение Валентина. В той промозглой спальне, которую ты мне отвел, меня продуло, а та старая ведьма, Агата Полдарк, наверняка навела на меня какую-нибудь порчу, и никак ее не снять.
— Агата на всех нас навела порчу, — горько сказал Джордж, — даже на Валентина. Если у нас еще будут дети, я устрою так, чтобы они родились здесь или в Кардью.
Николас утер глаза красным носовым платком.