– Прошу прощения, сэр, самолет уже две минуты как в воздухе.

Митч застонал и обхватил голову руками.

– Давайте все-таки посмотрим. Как, вы сказали, фамилия пассажира?

– Мерривейл Джон.

Женщина что-то напечатала на компьютере.

– Если будет необходимо, мы предупредим команду самолета и наземные службы. Они задержат его до…

Она вдруг осеклась.

– Что? – встревожился Митч.

– Уверены, что он на борту именно этого самолета? В списке пассажиров его нет.

И повернула монитор к Митчу.

У того упало сердце.


– То есть как это, мертв?

Директор ФБР вышел из себя:

– То и есть, Бейн. Он мертв. Чего тут не понять?!

Он орал так, что Гарри Бейн отвел трубку от уха.

– Но, сэр, Гэвин Уильямс в отпуске! Вот уже больше месяца.

– А парням в Дилвине он сказал нечто совершенно иное. Заявил, что у него заверенный лично вами приказ перевести Грейс Брукштайн в наше учреждение в Фэрфаксе. Они отправили документы факсом. И сейчас я смотрю на вашу подпись.

– Это безумие! Я ничего не приказывал! Уильямс был одержим Грейс Брукштайн! У него к ней какая-то личная ненависть. Поэтому мы его и отстранили.

– Господи! – рявкнул директор. – Да можете вы мне объяснить, что это за вонючая куча дерьма?!

У Бейна были некоторые мысли по этому поводу. Прошлой ночью служащие Дилвина передали Грейс Брукштайн в распоряжение Гэвина Уильямса. В последний раз его видели в пять вечера, когда он уезжал из Дилвина. В пять утра этим утром в виргинской глуши был обнаружен сгоревший остов его машины с останками хозяина внутри, точнее, как выразился босс Гарри, «с поджаренными останками». Грейс бесследно исчезла.

– А как насчет поисковой операции? Мои парни могут чем-то помочь?

– Поиск идет. Задействованы вертолеты, собаки-ищейки – словом, все, что возможно. Я бы сказал, что далеко она не уйдет, но после прошлого раза…

– Насколько я понял, репортеры еще не знают?

– Никто не знает. И впредь пусть остается так же. Слава Богу, никому не известно, что она вообще была в Дилвине.

«Если не считать Гэвина Уильямса», – подумал Гарри. Сколько времени понадобится какому-нибудь настырному репортеру, чтобы докопаться до правды? Успеют ли они за это время найти Грейс?

Он вспомнил знаменитую фразу леди Брекнелл из уайльдовской «Как важно быть серьезным». Потерять Грейс однажды – это неудача. Гораздо хуже потерять ее дважды. Это похоже на небрежность.

Он повесил трубку, гадая, каким образом спасать теперь свою карьеру. И как раз рылся в столе в поисках аспирина, когда в комнату ворвался светловолосый здоровяк. Гарри потянулся за пистолетом.

– Полегче! – предупредил Митч, поднимая руки. – Мы с вами заодно, помните?

Гарри не помнил. Полиция только мешала ФБР со дня побега Грейс. И даже после того как ее поймали, Митч Коннорс делал все, чтобы не допустить к ней федералов.

– Что вам нужно, Коннорс?

Митч сразу перешел к делу:

– Сегодня утром Джон Мерривейл не вылетел на Санта-Лючию.

– Откуда вам известно?

– Я был в аэропорту. Проверил списки пассажиров. Последнее время я только этим и занимаюсь.

Гарри пожал плечами:

– Значит, он опоздал к вылету. И что из того?

– Он и не собирался лететь на Мюстик.

– Почему вы так считаете?

– Потому что уверен: Мерривейл покинул страну, чтобы избежать наказания за убийство.

– Убийство?

Разговор начинал приобретать несколько сюрреалистический оттенок.

– Чье убийство?

– Леонарда Брукштайна.

Гарри было рассмеялся, но тут же смолк. Коннорсу, похоже, было не до шуток.

– Я почти уверен – именно Джон Мерривейл ответствен за хищение миллиардов долларов из страхового фонда «Кворум», и он с самого начала знал, где спрятаны деньги. И похоже, отправился именно за деньгами.

До Гарри дошли слухи о том, что вундеркинд из Нью-Йоркского полицейского департамента сошел с катушек. Девяносто процентов за то, что парень – полный псих!

Но все-таки оставалось еще десять процентов… А если он прав?

Гарри Бейн показал на противоположный стул:

– Садитесь. У вас пятнадцать минут. Постарайтесь меня убедить.


Митч не стал терять время. Начал с полученной от Бакколы информации, рассказал все, что знал, о случившемся в тот день, когда пропала яхта Ленни Брукштайна. О том, что на трупе были явные следы насильственной смерти, о романе Ленни с невесткой, о натянутых отношениях с людьми, называвшими себя его друзьями, о том, что у каждого был мотив убить Ленни. О долгах Эндрю Престона и его одержимой любви к неверной жене. О связи сенатора Уорнера с дорогой проституткой, об откровенных попытках Конни Грей шантажировать Брукштайна. И наконец, перешел к Джону Мерривейлу. Объяснил, что Грейс заподозрила, что ее намеренно подставили на суде. О том, что Мерривейл дал лживые показания. О его ложном алиби. О связи с Марией Престон, которую, по его словам, тот почти не знал.

Прошло пятнадцать минут. Тридцать. Гарри слушал и молчал. Когда Митч закончил, он задал всего один вопрос:

– Что знает об этом Грейс Брукштайн?

– Все, если не считать правды о Мерривейле. Я сам все вычислил в течение последних суток.

Он снова стал рассказывать. О том, как Грейс перехитрила его и его людей на Таймс-сквер, о том, что проделала с Бакколой за то, что предал ее, об изнасиловании, об аборте, о решимости любой ценой вернуть доброе имя погибшему мужу.

– Вот что я вам скажу: Грейс Брукштайн – умная женщина. Храбрая и сообразительная, как сам дьявол.

– Похоже, вы ею восхищаетесь, – осторожно заметил Бейн.

– Верно.

– Она вам нравится?

– Нравится, – улыбнулся Митч.

«К сожалению, даже чересчур».

– Настоящая Грейс не чудовище, каким ее изображают репортеры. Но в эту минуту я счастлив, что она где-то под замком. Так для нее безопаснее.

Гарри стало не по себе. Митч многим рисковал, придя сюда, в соперничавшее ведомство, которое к тому же пусть чисто теоретически, но поддерживало Джона Мерривейла. Мало того, он выложил карты на стол. С другой стороны, он был белой вороной. И уже нарушил все писаные и неписаные правила, чтобы раздобыть информацию, которой сейчас владел. Собственный департамент отстранил его от этого дела. И действительно ли он тот человек, которому сейчас стоит довериться?

Но Бейн уже принял решение.

– Вы должны кое-что знать.

Митч слушал с открытым ртом. Возможно ли это? Грейс снова сбежала? Убила человека?

Первой его мыслью была тревога за нее. Если беглянку обнаружит полицейский вертолет, копы прежде начнут стрелять, а потом задавать вопросы. Если Грейс подставили с самого начала, значит, кому-то выгодна ее смерть. Митч так и видел заголовки газет. Грейс поскользнулась в душе. Ее поразил редкий вирус. Кто узнает правду? И кому будет до нее дело?

– Мертвый парень, тот, кто подделал вашу подпись на приказе… Как, говорите, его звали?

– Уильямс. Гэвин Уильямс.

В голове Митча буквально завыли тревожные сирены. Нантакет. Женщина в аэропорту.

«…сказал, что его зовут Уильямс… короткая армейская стрижка… открыл ту же страницу, за двенадцатое июня. Джон Мерривейл…»

– Какая у него прическа?

Бейн озадаченно вскинул брови.

– Гэвин Уильямс. Его волосы. Длинные, темные, светлые, или он был лысым?

– Седым. Всегда носил короткий ежик. И при чем тут, черт возьми, его волосы?

Митч вскочил:

– Он знал. Знал о Джоне Мерривейле. Был в Нантакете. Задавал вопросы в аэропорту. Уильямс знал, что алиби у Джона ложное, и, должно быть, заподозрил, что тот замешан в убийстве Ленни.

Гарри мгновенно осознал всю важность сказанного.

– Думаете, он все открыл Грейс?

– Понятия не имею, – пожал плечами Митч. – Вы знаете своего сотрудника лучше меня. Но если это так и ваши вертолеты ее не засекли, мы по крайней мере понимаем, куда она направляется.

– То есть?

– Найдите Мерривейла, и найдете Грейс Брукштайн. Она хочет убить его.

Глава 33

Джон Мерривейл терпеть не мог летать. Закрыв шторку иллюминатора, он попытался оценить роскошный интерьер лайнера и забыть о том, что находится в тридцати тысячах футов над Атлантическим океаном, в ненадежной металлической коробке с крыльями.

Оглядев мягкие кожаные диваны, кашемировые подушки и инкрустированный столик орехового дерева, с парой хрустальных бокалов и изящной серебряной вазочкой, до краев полной черной икры, он подумал, что все это зря потраченные деньги. И в этом заключалась величайшая ирония происходящего. Потому что Джону Мерривейлу всегда было наплевать на деньги. И на вещи тоже. Мало того, красивые вещи наводили на него скуку. Что ему дорогие костюмы, спортивные машины, личные самолеты, яхты, особняки?