— Никогда больше не вздумай называть Джонти ублюдком.
Мексиканка ошеломленно отшатнулась, затем повернулась и побежала на кухню.
Корд вошел в свою комнату, бросив унылый взгляд на запертую, мрачную дверь в спальне Джонти. Он сунул пакет с женской одеждой под кровать, подальше от любопытных глаз, потом запер все деловые бумаги, касающиеся собственности, в жестяную коробку. Этот документ был очень важным. На нем рядом с его именем было имя Джонти. Если с ним случилось бы что-нибудь такое, что он не вернулся бы, например, его убили бы, то, по крайней мере, он обеспечил Джонти домом. Через пять минут Корд уже переоделся в чистую одежду и пристегивал патронташ. Он ни секунды не сомневался в том, что ему придется использовать кольт, который он машинально повесил на правом бедре. Ла Тор не отдаст Джонти просто так. Корд тщательно привязал кобуру к своей ноге, чтобы ничто не помешало ему вынуть оружие при необходимости.
Тина молча, с недовольным видом, наблюдала, как Корд с жадностью поглощал солонину и яйца, которые она приготовила. Когда через несколько минут он, не сказав ей ни слова, подхватил пакет с запасом еды и вышел из дома, то недовольство на ее лице сменилось гневом. Можно представить, что она думала о Джонти Рэнд, пока носилась по кухне, гремя кастрюлями и сковородками.
Во дворе стоял конь, ожидавший Корда и готовый отправиться в путь.
— У тебя еще есть час до сумерек, — сказал Джонс, подвешивая флягу с водой к передней луке седла и передавая Корду поводья. — Удачи тебе, и будь осторожен.
Взмахнув рукой, Корд повернул лошадь и направил ее к долине. Вскоре он свернул на тропинку, ведущую в эту мрачную деревню. Корд пустил лошадь легким галопом, а сам внимательно осматривал землю, пытаясь заметить хоть какой-то след.
Обещанный Джонсом час прошел, и Корд вздохнул, увидев, как потемнело небо. Он не заметил никаких следов, даже отпечатка копыт лося. От такого напряженного и внимательного изучения у него заболели и устали глаза. Он подъехал к низкорослой сосенке, привязал к ней лошадь и стал собирать сухой хворост, валявшийся вокруг.
— Извини, дружище, — сказал Корд, похлопывая лошадь по тучному крупу, — но сегодня тебе не будет воды.
Пока лошадь жевала свой овес, Корд рассчитал запас воды на две чашки кофе. Одну он выпьет вечером, другую — завтра утром. Ему нужно было экономно расходовать запас воды, так как он понятия не имел, когда попадется какой-нибудь водоем. Корд налил кофе в жестяную кружку и достал бутерброд с мясом.
Пока Корд ужинал и думал о Джонти, взошла луна. Где Джонти была сейчас? Она должна быть с Ла Тором. Корд раздраженно встряхнул головой. Он не будет размышлять о том, что она сейчас делает в этот ночной час.
Он выпил кофе и, поднявшись, подбросил хвороста в огонь. Поднялся холодный, пронизывающий ветер. Костер разгорелся, Корд развернул одеяла и отстегнул патронташ. Положив кольт рядом под руку, чтобы в случае необходимости воспользоваться им ночью, он снял ботинки и завернулся в одеяла. Измотанный и душой и телом, Корд тут же заснул под протяжный вой вышедшего на охоту волка.
Каждое утро с восходом солнца Корд ехал дальше в дикую деревню. Он ехал строго по направлению вверх последние три дня. Деревья становились все реже и были чахлыми и низкорослыми. А сегодня они совсем исчезли. Вокруг виднелись только скалы, валуны и овраги. Однако ему попалось два водоема, где лошадь утолила жажду, и он пополнил свои истощившиеся запасы воды.
Его промокшая от пота рубашка прилипла к телу. Началось бабье лето, и солнце припекало так же сильно, как в августе. Корд похудел и измучился, но кровь играла в его жилах.
Вчера до наступления темноты он напал на едва различимый след, который охотники называли тропой. На тропинке были отчетливо видны следы недавно прошедших лошадей. Это были первые признаки жилья человека, которые он увидел с начала своего пути. Индеец знал все уловки и приемы, чтобы замести следы. Очевидно, на этом месте он решил, что они отъехали довольно далеко, и уже нет необходимости скрываться.
К обеду подул легкий ветер, подняв пыль, от которой у Корда слезились глаза. Койоты, крадучись, шли по кустам, а ящерицы быстро перебегали прямо по тропинке. Корд ничего этого не замечал и гнал уставшую лошадь, положив винтовку через переднюю луку седла. Он держал оружие наготове, так как в любую минуту из-за валуна, к которому он приближался, мог появиться вооруженный человек.
Уже с час Корд ехал по склону горы, и вот подъехал к обрыву. Сердце его забилось еще чаще, потому что он инстинктивно почувствовал, что приближается к концу поисков. Он повел лошадь по провалу, настолько узкому, что лошадь задевала его боками, когда проходила. Но когда Корд протиснулся по этому проходу, дорога оказалась почти непроходимой. Тропинка петляла вокруг огромных валунов, высоких утесов и зарослей кустарника.
Неожиданно Корд выехал на ветхую хижину. Она возникла перед ним в каких-то десяти ярдах. Он направил лошадь к высокому густому кустарнику и спокойно стал осматривать окрестности. Он не видел лошадей, но голубой столб дыма, выходящий из трубы, свидетельствовал о том, что внутри кто-то был.
Только Корд решил спешиться и подкрасться к сооружению, как раздался звук выстрела, и камни полетели из-под копыт его лошади. Он замер, как статуя. Выстрел был предупреждающим, советующим ему развернуться и уехать. Он натянул поводья и сделал вид, что уезжает.
На столь близком расстоянии в него легко можно было попасть, кто бы там ни стрелял.
Когда Корд отъехал на безопасное расстояние от хижины, он поехал вокруг и оказался позади нее. Соскользнув на землю и свернув поводья петлей, он начал медленно продвигаться, незаметно проскальзывая от валуна к валуну. В трех футах от хижины он отпустил лошадь и бросился на землю. Немного выждав, он опять побежал, припадая к земле, к задней стенке хижины.
Корд замер на мгновение, отдышался и встал, доставая кольт. Затем он медленно стал приближаться к глиняной трубе. Он наклонился к уголку трубы и прислушался к громким голосам внутри.
Корд различил три разных голоса. Но если там были Джонти и Ла Тор, то они молчали. Он прижал ухо к стене, пытаясь разобрать слова, произносившиеся гневным голосом. Он ясно услышал, как один раз упомянули имя Ла Тора, но не смог расслышать, что о нем говорили.
Мог ли он взять сразу троих, если их, действительно, было только трое? Насколько знал Корд, их могло там оказаться и полдюжины. Точно выяснить он не мог, кроме как рискнуть и появиться перед ними. В хижине было только одно окно, но оно было в передней стене, рядом с дверью. Корд никак не мог незаметно туда прокрасться.
Мустангер оставался в своем укрытии, как ему казалось, еще минут пятнадцать, напряженно прислушиваясь и пытаясь уловить еще какие-нибудь голоса, кроме этих трех. Он не услышал ни одного, и теперь был относительно уверен, что других людей там не находилось.
Корд думал, как ему действовать. Попытаться взять их, неожиданно ворвавшись в хижину, и испугать огнем оружия, или же выждать, пока выйдет кто-то один? Корд мог бы его захватить и заставить рассказать, куда отвезли Джонти, раз ее не было в этой хижине.
Неожиданно ему пришлось принять другое решение. Он услышал скрип отодвигаемых стульев, и кто-то отчётливо произнес:
— Пошли. Давайте вытащим отсюда этого дьявола.
«Сейчас или никогда», — подумал Корд и, тремя огромными прыжками обогнув здание, с кольтом наготове появился в дверях.
— Всем оставаться на местах, — скомандовал он мужчинам, с изумлением уставившимся на него.
— Кто вы такой, черт побери, мистер? — осмелился, наконец, спросить, придя в себя, небольшого роста человек с грубыми чертами лица.
— Для вас не имеет никакого значения, кто я такой, — ответил Корд. — Все, что вам надо делать отвечать на мои вопросы. Я ищу трех человек: Ла Тора, индейца и мальчишку, который находится вместе с ними.
Корд заметил, что в глазах всех троих промелькнуло смущение, и понял, что они что-то знали. Ла Тор, очевидно, не был для них незнакомцем, но Корд не был уверен, что они что-нибудь знали о Джонти. Один из них, похожий на хорька, сердито заговорил:
— Ты напал на ложный след, незнакомец. Мы не знаем ни полукровки Ла Тора, ни мальчишки.
Корд было открыл рот, чтобы уличить этого человека во лжи как краем глаза заметил, что человек, стоявший у стены, тряхнул правым плечом.
— Хватайте ублюдка! — пронзительно закричал коротышка, и в руках у него появилось оружие.