– Привет, Кристина. Как дела? – раздался приятный с хрипотцой мужской голос.

– Здравствуйте. Нормально.

– Мы договаривались на ты, – напомнил Литунов мне.

– Да, конечно, Кирилл. Прости. Привычка, – извинилась я, чувствуя себя подростком.

– Все вещи собрала? – поинтересовался он.

– Да, вроде, как все.

– Тогда во сколько ты завтра заканчиваешь, чтобы приехать к тебе и помочь с переездом?

– Мм-м-м, – замялась я. С одной стороны, хотелось, чтобы меня и Арину забрал Кирилл и… все такое, но понимала, что это глупости, и мои мечты не имеют почвы ни для чего. Прочистила горло и продолжила: – Мы сами приедем. Сумки уже собраны. Не стоит беспокоиться.

Наступила секундная угнетающая тишина, и я даже была уверена, что Литунов сейчас обдумывает свои дальнейшие действия.

– Во сколько ты заканчиваешь завтра работать? – задал он вопрос, не предполагающий отнекиваний, и я просипела:

– Думаю в пять.

– Понял. Тогда до завтра, – вежливо произнес Кирилл.

– Хорошо. Всего доброго, – тихо проговорила, прижимаясь к стене.

Только отключилась и положила телефон на полочку, как услышала:

– Ой ты дура… Чукотская Фрося. Надо наглее, брать нахрапом, пока никакая баба не увела. А ты… – проворчала Сонька, стоя у входа в кухню, и тут же перекривляла меня: – «Не стоит беспокоиться… мы сами». Тьфу!

– Соня… – буркнула я, даже не удивляясь, что она подслушивала. Это нормально… для нее. Помню период, когда все сообщения и звонки мужа она контролировала ежедневно, и как только видела что-то вопиюще недопустимое, приходила домой с распечаткой, требуя объяснений. Сейчас вроде такое уже не допускается на работе, поэтому подруга так и переживает, что муж то без контроля.

– А что Соня-то? Мужики нормальные бесхозными не бывают. А тем более к тебе подкатывает такой МУЖЧИНА!!! Поэтому хватит дурковать, вроде ведь не дура. Вцепилась ручками, ножками, зубками и держишь, чтобы не вздумал убежать. Даже не смел, и подумать о другой.

– Так я ему не нужна… Только как постоянная нянька для детей. Он даже заявил, что если появятся ребенок от нашей связи, то… – с горечью поделилась я, но Поливина меня тут же перебила:

– Ой, да ладно. Послушала его и пропустила мимо ушей. Им тоже полезно поговорить…

– Соня, – усмехнулась я.

– Пошли пить чай, – весело предложила она. – Мы, между прочим, твои вкусные конфеты не попробовали. Так что не порядок. Зря покупала что ли?

– Ага… и прощай стройная фигура?!

– Ой, наговоришь. От двух конфеток ничего не будет, так что вперед и с песней! – довольно отчеканила женщина, и прошла в кухню.

Выдохнула полной грудью и пошла в ванную мыть руки, а потом направилась пить чай.

«Эх-х, двумя конфетками не обойдемся… Выйдет как обычно, не зря же я всегда на наши чаепития меньше полкило не беру. Сладкоежки, это серьезно. Странно, что еще худые… но лично с моей жизнью, это не удивительно».


***


На работе ходила сама не своя, проклиная себя за несусветную глупость. Идиотка. Тормоз. Самая настоящая дура без грамма мозгов в голове. Ну как можно было оставить маленький мамин чемоданчик с документами в доме. И пусть он спрятан внутри дивана, где до сих пор лежат одеяло и подушка, но есть вероятность, что его обнаружат.

Это же надо забыть о нем? О чем думала?! И все ладно, если бы там не лежали мои первоначальные заявления в суд на лишение родительских прав Боглашина, когда этот козел ударил ребенка в мое отсутствие, отчего был красный след на спине, но малышка ничего не говорила, усердно отрицая очевидное, а Виталий с сожалением поведал, что невозможно будет доказать обратное. Алексей, недобитый орел, в то время, в первый год, постоянно гулял своей компанией, редко ночуя дома, и вечно был синий, а я собирала пакет документов, заявления соседей, справки психолога…

В общем все там… Потом, конечно, я все заявления стала заполнять электронно, они у меня в ноуте, а новый пакет документов находится у Соньки, и поэтому, я про черный чемодан совсем забыла. И теперь… необходимо срочно забрать его, пока гоблин раньше меня его не нашел.

Пыталась тешить себя мыслью, что наша с Аришей комната закрыта, но все равно переживала. Чувствуя мою нервозность, сестра подошла ко мне и спросила:

– Кристь, а почему ты такая грустная?

Вздохнула и, обняв ее хрупкие плечики, с измученной улыбкой ответила:

– Забыла в нашем доме документы и нужно вновь туда пойти.

– Не надо… потом… – нахмурилась, и пробубнила темноволосая малышка.

– Не могу. Нужно. Там очень важные документы.

– А потом мы будем жить с Сашей и Колей? – с надеждой спросила сестренка, желая познакомиться с ними, ведь только знает их по моим рассказам.

– Да, – с улыбкой выдала я, видя, как ее глазки заблестели.

– А у меня будет своя комната? – с детским энтузиазмом воскликнула Ариночка.

Призадумалась, честно ответила:

– Не знаю точно, но надеюсь, что да.

– И у нас будет настоящая семья? А папа… не будет больше ко мне приходить?

Села на корточки, и разгладив складки на ее розовом платьице, произнесла:

– Я постараюсь, сделать все, чтобы тебе было хорошо.

– Кристи, я очень боюсь папу А если… если он меня заберет? Я опять буду голодная сидеть в своей комнате?

Сразу вспомнила случай двухгодичной давности, когда еще не работала у Литунова, а устроилась по знакомству в одну престижную компанию, предусматривающую командировки. Зарплата приличная, даже отличная, но раз или два в месяц я уезжала в другие города для личного общения с оптовыми покупателями, знакомство и обсуждение будущих поставок шин завода, на который мы работали. Мне очень там нравилось, но… Арину я была вынуждена оставлять с Сонькой.

Подруга, как всегда, поддержала, и три раза прошли отлично. Но в последний раз раньше времени вернулся трезвый и злой Баглашин, как мне рассказала подруга и, увидев, что дома ничего нет, а ребенок сытый у подруги, забрал ее с шипением, что он – отец.

День он пытался играть доброго отца, а потом ушел, закрыв ребенка дома. Пришел на следующий день пьяный, гаркнув на девочку, и приказав, чтобы не выходила. Через сутки приехала я, и в результате наших разборок, после того как я накормила, помыла и уложила ребенка, он меня ударил. Первый раз со мной такое случилось… У меня был шок, а когда я попыталась вызвать Виталика, который не отвечал, этот урод чуть не придушил меня, обещая и сестру ко мне на небеса отправить.

В тот момент я до безумия испугалась, а также поняла, что даже не могу и на следующий день никуда обратиться: следов нет, а несчастные пятнадцать суток в обезьяннике только больше его разозлят.

С надеждой ждала, что этот дурдом закончится, когда Арина сможет сказать свое мнение на суде, но нет… нельзя… так жить. С каждым днем меня это все больше и больше угнетало, и сейчас я была на пределе. Да… Литунов прав, фиктивный брак – это единственный способ уберечь себя и сестру от беды.

А помощь Витали… я бы не смогла с ним жить, какой бы хороший и золотой он не был. Не смогла. Это бы рвало меня на части, что он с душой ко мне, а я с необходимостью, мечтая уйти… сбежать и больше не видеть.

Посмотрела на сестренку и твердо произнесла:

– Обещаю, этого больше не повторится.

Малышка улыбнулась и еще крепче обняла меня, отчего мне стало так хорошо и тепло на душе, что я закрыла глаза. Через два часа детишек всех забрали. Мы тоже с сестрой собрались и поехали домой. Аришку я оставила у подруги после ужина, а сама направилась в свою бывшую квартиру.

Немного было страшновато, чувствовала, что не стоит идти, но верила, что это все мои волнения. Переживаю понапрасну.

Дверь была открыта, что неудивительно, когда Боглашин дома. Он любит забывать закрывать ее, еще и поэтому я установила на дверь замок в зал, чтобы ночью не ждать сюрпризов от случайных гостей или еще кого. Кто знает, что пьяным в голову придет…

Посмотрела вокруг и замерла в немом ужасе.

«Дрались что ли здесь? На место сражения похоже…»

На полу валялась одежда, простынь, разорванная на куски, битые стаканы и тарелки, куски недоеденной яичницы и соленые помидоры. Подняла взгляд в сторону зала и увидела, что замок в мою комнату сломан и дверь приоткрыта.