Елена Веснина - Сила предсказания

Человек, по счастью, не знает своей судьбы. Непредсказуемость каждого его дня — это основа всей жизни, ее праздник и ее беда. Но вырисовывающаяся в конце концов линия судьбы оказывается далеко не случайной. Эта неслучайность так же загадочна, как и случайности, ее образовавшие. Объяснить все это чрезвычайно трудно, поэтому так часто и появляется мысль, которую в свое время высказал еще Омар Хайям: «Бог нашей драмой коротает вечность: сам сочиняет, ставит и глядит». Как сильно сказано: скоротать вечность!

Но если так, что может сделать человека по-настоящему свободным, не ждущим пассивно сценария следующего дня, но активно его создающим? Что вообще может созидать? Мудрецы считают, что одна из самых действенных созидающих сил — это Любовь. — Именно благодаря ей мы вырываемся из сценария, становимся самими собой, начинаем действовать по ее неписаным законам. Мы начинаем меняться и, значит, жить собственной жизнью. Мы начинаем проигрывать и, значит, учимся побеждать. К нам приходит любовь, но вместе с этим мы начинаем понимать стихию ненависти. И что самое главное, к нам приходит осознание неповторимости собственного пути, потому что мы сами становимся его творцами. Это и есть исцеление любовью.

Стоящий на рейде сухогруз «Верещагине» казался совсем безлюдным, но при внимательном рассмотрении можно было увидеть, что по его палубе бегут два человека. Согласованность их действий позволяла предположить, что это друзья. Было ясно также, что они хотят остаться незамеченными. Судя по жестикуляции, один из них в чем-то не соглашался с другим, но, тем не менее, они довольно дружно отвязали и спустили на воду шлюпку. Один спустился в нее, а второй, оставшийся на палубе, негромко сказал:

— Ну, Алешка, держись: увидит Сан Саныч — драить нам палубу до пенсии.

— Женька, ты ведь мне друг? — донесся голос из шлюпки.

— Поэтому и хочу остановить тебя.

— Опаздывать на собственную свадьбу невежливо! У нас швартовка только вечером, а мне через час уже нужно быть в ЗАГСе!

Если моряк собрался в самоволку в связи с тем, что его ждет в ЗАГСе невеста, то кто может его остановить? Конечно, никто! Понимая, что решение уже принято и ничего сделать уже нельзя, Женя все же напомнил:

— Лешка, мы получили штормовое предупреждение!

— Боюсь, невеста меня не поймет! Да и волны пока небольшие, успею до шторма.

Счастливый Алеша Самойлов оттолкнул шлюпку от борта корабля и налег на весла. Оставшийся на палубе Женя закричал ему вслед:

— Алешка, еще не поздно, вернись! Послушай: для невесты лучше опоздавший жених, чем утопленник.

— Молод еще меня учить, вот станешь женихом, тогда поймешь! — ответил Алеша с уверенностью человека, не сомневающегося в своей правоте.

Он привычно работал веслами, и в душе его звучала радостная, светлая мелодия. Он совсем не замечал, что в эту мелодию незаметно начинают включаться тревожные нотки. Они сами по себе возникали в воздухе, который становился все плотнее. Небо стремительно меняло краски. Со стороны моря на город, раскинувшийся на берегу, надвигались тучи. Вдруг налетел ветер, и его порывы начали трепать на Алексее одежду.

Сильный порыв ветра распахнул окно в небольшой кухоньке бабы Зинаиды. Зинаида встрепенулась, подошла к окну, плотно прикрыла створки и аккуратно закрыла их на крючок. Внезапно она прижала руку к сердцу и медленно опустилась на скамейку, прислушиваясь к неожиданно возникшей боли, моля ее прекратить. У множества пожилых людей в такую минуту появляется еще страх одиночества, но Зинаида Степановна в этом смысле была счастливым человеком — она была не одна. Но она временила, не зовя на помощь и надеясь справиться с этой болью сама.

Ей это почти удалось, когда на кухню заглянула ее внучка Маша.

— Бабушка, что с тобой?! Опять сердце? — Маша всегда волновалась, когда у бабушки прихватывало сердце, поэтому Зинаиде так не хотелось звать внучку.

— Да ну… Ничего страшного, пустяки. — Зинаида постаралась удержать спокойную и обычную для себя интонацию, но Маша ей не поверила.

— Сильно болит?

— Да уже и не болит. Кольнуло слегка…

Зинаида попыталась встать так, будто действительно ничего не произошло, но Маша обняла бабушку и заставила ее снова сесть.

— Бабушка, ты когда-нибудь отдыхать собираешься?

Увидев, что ничего страшного не происходит, Маша заулыбалась и повела обычный для них разговор о том, что Зинаида себя перегружает, а отдыхать совсем не умеет. Зинаида в этих бесконечных разговорах придерживалась собственной позиции, которой она никогда не сдавала. Как опытный полководец, она точно знала, что лучшая защита — это нападение.

— А какой толк от отдыха? Я живу, пока работаю! А вот ты бы отдохнула. С утра уже уйму дел переделала.

Маша поняла, о чем пойдет разговор дальше, и быстро сменила тему:

— Нет, я хочу еще на работу съездить. Может быть, зарплату дадут.

У Зинаиды появилось озабоченное выражение на лице, и она тут же оседлала своего любимого конька:

— А что, долго этот ваш Константин Борисович будет с выплатой тянуть? Что это за предприниматель, который своим служащим заплатить не может?

Маша, в отличие от бабушки, уже разобралась в проблемах малого бизнеса, поэтому на многое реагировала более спокойно.

— Да он не виноват, просто сейчас на рынке положение такое. Вот он и вынужден на время закрыться.

— Хорошо бы, если так! — с сомнением покачала головой Зинаида. — Только нет у меня что-то доверия к этому Косте.

Маше совсем не хотелось продолжать этот разговор.

— Я сейчас уеду, но совсем скоро вернусь. А ты, пожалуйста, пообещай, что до моего прихода будешь отдыхать. Хорошо?

— Ладно!

Сказано это было спокойным и соглашающимся тоном, но Маша слишком хорошо знала свою бабушку, поэтому попыталась закрепить завоеванные позиции.

— Ладно! Знаю я твои «ладно». Скажи: «Хорошо, буду отдыхать».

— Хорошо… — послушно повторила за ней Зинаида, но тут же снова перешла в атаку. — А обед кто приготовит? Бутыли кто в подвал уберет? Вино ведь уже готово!

Она жестом полководца показывает на ряд пузатых стеклянных бутылей, которые стояли, словно воины, готовые ринуться в бой.

— Вернусь и все сделаю, — успокоила ее Маша. — Не пропадет твое вино.

— Не пропадет, — быстро согласилась Зинаида. — Сама же сказала, что зарплату задерживают. А продажа вина обеспечивает нам экономическую стабильность.

Последние слова развеселили Машу, и она примирительно прижалась к бабушке.

— Экономическая стабильность ты моя. Телевизор надо меньше смотреть. Ну что, будешь отдыхать? Бабушка, ну пожалуйста!

— Ладно, ладно, — скороговоркой пообещала Зинаида и отпустила Машу в бурное житейское море, ощущая себя ее прочным тылом ненадежным берегом.

Оставшись одна, Зинаида Степановна вздохнула и философски произнесла:

— Смена деятельности — уже отдых! Приготовлю-ка я обед!

Все семьи, в которых дети собрались жениться, выглядят одинаково напряженными. Особенно нервничают будущие свекрови, не желая менять свой статус матери, отдавать сына чужой, в общем-то., женщине. Ощущение, что ты скоро превратишься из любимой мамы в чью-то, возможно, нелюбимую свекровь, — не из самых приятных. Правда, вслух об этом, конечно, не говорят.

В семье Алеши Самойлова тревожное предсвадебное ощущение проявлялось во всем. Его мама Полина ежеминутно хватала трубку молчащего телефона, вслушивалась в тишину и бросала ее, чтобы через несколько секунд вновь поднять.

Мужчины, надо отдать им должное, как правило, переносят эту свадебную суету стоически: все свои тревоги прячут поглубже внутрь, а внешне проявляется только готовность помочь и обреченное подчинение бурному потоку свадебных дел. Муж Полины, Борис Самойлов, относился именно к таким мужчинам. Понимая волнение жены, он отложил недочитанную газету и попытался завязать с ней разговор.

— Не работает? — спокойно спросил он.

— Уже два часа! Черт знает что…

У Полины волнение проявлялось в чрезмерной активности. Налив в чашку кофе, неловким движением руки она тут же опрокинула ее. Горячий кофе залил стол и лежащую на нем газету мужа. Вся эта суета окончательно вывела Самойлова из равновесия. Он скомкал испорченную газету, выбросил ее в помойное ведро и попытался успокоить жену: