Пегги Уэйд - Сильнее всего

Но и Адам тоже не мог не реагировать на нее. Крошечные зеленоватые искорки плясали в ее глазах, а он вдыхал нежный запах сирени, исходивший от ее кожи. Было так легко стереть из памяти воспоминания последних месяцев в ее объятиях. Один-единственный поцелуй, конечно, не повредит. Он говорил, снова и снова поглаживая большим пальцем ее нижнюю губу:

– Действительно, ваш дружок-поэт и я так же не похожи, как небо и земля. Если бы я был влюблен в вас, если бы я желал вас, если бы я собирался убежать с вами, одних слов мне было бы недостаточно. Я бы удостоверился, что вы понимаете, что я подразумеваю под отношениями мужа и жены, мужчины и женщины. – Другая его рука медленно, чувственно скользила по краю лифа ее платья, слегка приоткрывая нежную плоть. Он перевел свой взгляд с ее глаз на губы, потом на грудь. – Я бы захотел прикоснуться к каждому восхитительному дюйму вашего тела. Вон к той маленькой родинке за вашим левым ухом, той чувственной точке на запястье, где бьется ваш пульс. Нежной плоти ваших бедер. Я бы заставил вас понять, насколько глубоко страсть проникла в вашу душу.

– Этот разговор неприличен, – заикаясь произнесла Ребекка, непристойные образы из восточной книжки совпали со словами Адама. Непрошеное возбуждение волной захлестнуло ее тело. Вот черт! Впредь нужно осмотрительнее выбирать книги для чтения. Взгляд ее заметался по сторонам, пытаясь найти выход, но безуспешно. Кроме того, она была не слишком уверена, что хочет убежать.

– Неуместен? Вы только что заявили о своем презрении к законам общества, отрицании добродетели невинности. Помните? – Он дал ей время, чтобы ретироваться, но она осталась, и Адам медленно опустил голову. Он нежно прижался губами к ее губам.

Когда он приблизился, Ребекка ощутила, как сильно мужское тело отличается от женского. Непреодолимое желание разгоралось где-то глубоко внутри ее.

– Откройте рот, – прошептал Адам. Соблазняя, дразня и мучая ее своим языком, он выпустил на волю дикого зверя, сидевшего внутри Ребекки. Сначала ее язык робко пытался сопротивляться ему, но потом она осмелела, игриво, как любопытный ребенок, исследуя новую игрушку.

Подчиняясь инстинкту, Ребекка обхватила руками его шею и прижалась, не слушая доводов рассудка. Не важно, как тесно она прижималась к нему, все равно этого было недостаточно. Она пребывала в лихорадочном возбуждении. Ее сердце бешено колотилось, груди болели.

Адам, должно быть, почувствовал состояние Ребекки и накрыл ее грудь рукой. Откликнувшись на ласку, сосок затвердел под его ладонью. Он продолжал целовать ее. Удивительный трепет прокрался в потайное местечко между ее бедрами. Огонь, разгоревшийся внутри ее, грозил поглотить их обоих.

Тут Адам остановился и отступил. Он взглянул на девушку. Ребекка почувствовала, как распухли ее губы от его жадных поцелуев. Она была так ошеломлена, что почти не заметила самодовольного выражения, промелькнувшего на его лице.

– Ну что ж, Ребекка, – произнес Адам, – я бы сказал, что вы не так уж нерасположены к наслаждениям плоти, как хотели бы думать. Поцелуи Лейтона возбуждают вас так же, как и мои?

– Чьи? – переспросила Ребекка.

Он терпеливо улыбнулся:

– Вашего поклонника. Она очнулась.

– О! – Ребекка отступила в сторону, чтобы между ними поясом целомудрия оказалось кресло. – , как мое тело реагирует на ваше, ничего не значит. Чем хорошо плотское удовольствие, если разум и душа голодают?

Приводя в порядок свой костюм, Адам заметил:

– Чертовски хорошо, скажу я вам. Это была страсть, дорогая, чистая и настоящая.

Она вздохнула, медленно приходя в себя, опасаясь больше всего, что Адам может неправильно понять реакцию ее тела на его прикосновения. О Боже, она сама невольно напрашивалась на это!

– Ну, хорошо, – сказала Ребекка. – Я признаю это. Очевидно, я нахожу вас привлекательным. Но вы и я совершенно не подходим друг другу, и у нас нет будущего. Вы не можете просто целовать меня, чтобы доказать свои взгляды. А теперь мы должны забыть эти глупости.

Адама, похоже, совершенно не тронула их недавняя близость. Он медленно подошел к ней и протянул руку:

– Как вам угодно! Мир. Я больше не буду целовать вас. А теперь идемте, мне нужно найти кое-какие бумаги.

Не доверяя этой внезапной уступчивости в человеке, который всегда спорил с ней, Ребекка не двигалась.

– Я серьезно, Адам. Никаких поцелуев.

– Я тоже серьезно, – торжественно заверил он.

Почему она не поверила ему? Или ей самой нужно дать обещание, что она не будет больше целовать Адама Хоксмора? Ни к чему хорошему это не приведет.

Он похож на мерзкую жабу.

Эта мысль не покидала Адама, пока он неподвижно стоял перед зеркалом в своей спальне, уставясь на свое отражение. На нем были изумрудно-зеленые брюки, такого же цвета сюртук и отвратительный желтый галстук, завязанный невероятно затейливым узлом. Он ненавидел зеленый цвет, а желтый еще больше. Черт, он вообще не носил других цветов, кроме черного, коричневого или, очень редко, темно-бордового. Наверняка вырядить его так – месть со стороны Ребекки.

Прошло три дня с их встречи в оружейной и ее абсурдного запрета по поводу поцелуев. С того момента она умудрялась не оставаться с ним наедине. Ребекка поздно вставала, занималась своими повседневными делами и ни на шаг не отходила от тетушки. По вечерам они играли в шахматы или в покер, всегда в компании леди Такер. Адам чувствовал непонятное раздражение и разочарование от того, что Ребекка явно не желает проводить время с ним наедине. Это было странное и необычное ощущение.

Поэтому Адам заново составил ежедневное расписание, которому следовал, сколько себя помнил. Он проводил дни, заново знакомясь со своим собственным домом, – нешуточная задача после столь долгого отсутствия. Обычные, тривиальные занятия, например просмотр бухгалтерских книг, приносили ему большое удовольствие. Херес в хрустальном бокале, свежая булочка, пропитанная топленым маслом, чистые простыни на кровати и горячая ванна казались ему дарами богов. Он читал, по возможности упражнялся и бродил по скалам над грохочущим прибоем. Адам посетил свою конюшню и полюбовался отличной коллекцией лошадей. Но он не забывал о нависшей над ним угрозе, когда снова и снова перебирал подробности той последней ночи в «Красном гусе». И все это время он старательно изображал поэта.

Уизерс принес с чердака кое-какую старую одежду Адама. В сочетании с оставленной кузеном одеждой его новый гардероб чудесным образом нашелся неподалеку от фруктового сада в его «похищенном» саквояже. Дженет приняла присутствие Адама с неожиданной легкостью, лишь иногда напоминая ему о том, что сделает Эдвард, если он поведет себя недостойно. Адам жил в своем доме, носил свою одежду, его раны отлично заживали. Он должен был ликовать.

Но вот странно, сегодня он был несчастлив. Адам уже выполнил свои дневные планы, а приближавшаяся сильная гроза уничтожала всякую надежду на прогулку. В сложившейся ситуации он видел только одного человека, кто мог бы его занять.

Украдкой заглянув в дверной проем библиотеки, Адам нашел ее. Он с интересом смотрел, как она балансирует на неустойчивой лесенке, которая, на его взгляд, была слишком ненадежно прислонена к деревянным книжным полкам. Ее волосы были спрятаны под смешным белым чепцом, виднелись только несколько светлых локонов. Темное пятно на ее левой щеке заставило его гадать – что же она делала? Юбка ее платья, приподнятая и зажатая между ног, оставляла открытыми изящные лодыжки в темно-синих чулках. В одной руке Ребекка держала щетку из перьев, но все ее внимание было сосредоточено на открытой книге, лежавшей на верхней ступеньке лестницы. Боже, если персидский ковер сдвинется хоть на дюйм или она наклонится в сторону, то свалится и сломает свою очаровательную шейку!

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что они одни, Адам спросил:

– Ребекка Марч, о чем это вы думаете?

Она покачнулась от испуга, чуть не уронив лестницу. Книга с глухим стуком шлепнулась на пол. Восстановив равновесие, девушка возмущенно посмотрела на Адама:

– Вы в своем уме? Я чуть не упала!

Он подошел к ней и подпер лестницу плечом.

– Вы действительно могли упасть, забравшись туда. Чем вы занимаетесь?

– Предполагается, что я подготавливаю имение для вашего преемника.

– Для чего же, по вашему мнению, я нанимаю слуг?

– Здесь недостаточно слуг, чтобы успевать делать все, если только вы не хотите нанять еще людей, но тогда еще больше любопытных будет крутиться поблизости.