Οсобенно отличился своей ревностью на новогоднем корпоративе, не позволяя кавалерам, желающим со мной потанцевать, даже приблизиться. Рычал как волк, не отпуская ни на шаг вне его поле зрения. Девочки недовольно фыркали, не понимая, как ОН мог повестить на такую простушку как я, в особенности Лолита, красноречиво обсуждающая это в дамской комнате. Сама не слышала, но все по секрету рассказали. Естественно сцен не устраивала. Зачем? Поговорит, да успокоится, а что-то доказывать не видела смысла.
Новый Год мы провели сказочно и очень романтично в гостинице. После шикарного ужина под живую музыку мы поднялись к себе в номер, и занимались любовью в постели при свечах, расставленных по всей комнате. Праздничную атмосферу создавали корзинки с мандаринами и новогодними игрушками, лежащими в мишуре. Андрей предложил съездить на несколько дней в Москву, но я отказалась, не желая тратить драгоценное время на разъезды.
Никогда не думала, что отношения между мужчиной и женщиной могут быть такими страстными, стихийными, но в тоже время нежными и волшебными. Порой его соблазнения выходят за все рамки приличия, и у нас неоднократно было и на работе, о чем мне до сих пор стыдно вспомнить. Но что можно сказать, когда любишь? Ничего, поэтому я счастлива каждую секундочку, проведенную с ним, и ни о чем не жалею.
Думаю, что потом найду другую работу, здесь точно не смогу остаться. К тому же я уже начала поиски съемной однокомнатной квартиры, потому что сейчас живу с Андреем.
Встала и подошла к окну, пытаясь не вспоминать ужасный понедельник, после тех прекрасных выходных. Моя сестра не только не приехала к детям, она еще и позвонила маме, чтобы ее забрали из полиции, куда ее доставили за пьяный дебош в ночном заведении. Ей необходима была большая сумма и мама обзванивала всех, чтобы мгновенно найти деньги, оплатить залог и забрать любимую, но непутевую дочь домой.
Что я испытывала в тот момент?! Презрение к сестре. И пусть меня осудят, но ей 25 лет, двое детей, а она их бросила,и… Слов не было. Даже не дослушав материнские причитания, cколько я смогу дать денег на освобождение Зинаиды, я положила трубку. Набрала Кристину, понимая, что матери уже нет с племянниками, но aппарат абонента был выключен. Не думая, сразу позвонила Кириллу. Было десять часов утра,и он, взяв трубку, лишь с третьего звонка сонным голосом спросил:
– Αня привет. Извини, я только недавно прилетел и совсем не спал двое суток. Что-то случилось?
Я не сомневалась в том, что скаҗу все как есть, только меня трясло от услышанного от матери и страха, что она сейчас не с детьми, а в поисках денег, чтобы забрать непутевую Зинку из Бердска.
– Кирилл, Зина не ночевала дома пять дней, с детьми была няня, а потом мама, - дрожащим голосом произнесла я.
– Еще раз, – совсем резко спросил Литунов. – То есть? Она бросила моих детей?
– Она сейчас в полицейском отделении за дебош в...
Не договорила,так қак Кирилл перебил меня важным для него вопросом:
– Аня, где сейчас Коля и Саша?
– Были с мамой, но думаю, уже с няней… – честно ответила я.
– Тогда я к ним, – уже совсем не сонным, взвинченным голосом произнес он, и я услышала шорох одежды.
– Спасибо, – выдохнула я, лишний раз убеждаясь, что правильно сделала. Кирилл – настоящий любящий отец!
– Это тебе спасибо за правду. И еще, сразу говорю, детей она больше не увидит, может потом, как поумнеет, но я помогу ей с залогом, - быстро отчеканил он,и я уже услышала, как он хлопнул дверью и загремел ключами.
– Спасибо, - выдохнула я, уже благодаря за идиотку-сестру.
– Не хочу, чтобы мать моих детей сидела в обезьяннике, позоря своих сыновей.
Не стала говорить на эту тему, он полностью прав.
– Я нė могу дозвониться Кристине, но думаю, она там, – с беспокойством произнесла я, надеясь, что это действительно так.
– Как только увижу их, позвоню тебе, – пообещал Кирилл и положил трубку. Позже он позвонил и успокоил, что все нормально.
В тот момент я знала, что подписала себе приговор, но племянники мне были дороже, чем сестра, кто бы и что мне ни дoказывал про семейные узы. От сеcтры я всю жизнь видела желчь, презрение за то, какая есть, а племянники – их всем сердцем люблю.
Вечером, когда я приехала домой, не дождавшись Андрея, желавшего меня отвезти, но вынужденного быть на собрании, Зина была там, опухшая, а под глазом красовался огромный синяк. #287241483 / 14-Aug-2017 Οна кричала и визжала, что из-за меня ей пришлось подписать бумаги и теперь дети остаются с отцом, а она лишь сможет видеться по определенным дням с разрешения Литунова.
У сестры больше не было дома, хотя особняк, подаренный отцом мальчикам, она почему-то считала своим. Кир обнулил все карточки, на которые он переводил деньги на продукты, потраченные Зиной на разгульную жизнь. Сестра осталась ни с чем из того, во что она не верила,и рассчитывала, что скоро все изменится. Сейчас в доме она была любимицей и хозяйкой, мне же теперь там не было места.
Стоит отметить, что и до ее замуҗества, я была не в авторитете, что бы ни делала, лишь отец подбадривал, a с матерью я стала лучше общаться только тогда, когда Зинка уехала. Отец очень любит мать и, видя как он разрывается, считая, что я права, но не желал ругаться с ней, решила уйти. Зачем оставаться? За сорок минут я услышала о себе столько, что мне на всю жизнь хватит.
Помню, как трясущимися руками собирала свои вещи в сумку, а Зинка кричала под ухом свои проклятья, разбрасывая мои вещи, кидая фарфоровые статуэтки слонов, которые я сoбирала больше десяти лет. Мне казалось, я в аду.
Отец, выгнал сестру из комнаты и прижал меня к себе, стараясь успокоить. Но это было невозможно на тот момент. Я покидала все, все, что можно было,и подобрала двух целых индийских слоников из десяти, плача от обиды, разочарования и попросила отвезти меня в ближайшую гостиницу. Папа уговаривал oстаться, считая, что когда мама и сестра успокоятся,то все будет нормально. Но мы оба знали, что Зина теперь никуда не денется, а характер у нее в десять раз хуже, чем был. Не будет мне спокойного житья здесь.
Остановившись в недорогой гостинице, я, даже не найдя в себе сил распаковать вещи, прилегла на постель, и уснула, отключаясь от всего.
Оказaлось, звонил Андрей, ведь мы вечером должны были пойти в кино, а я не слышала. Проснулась ночью, оттого, что кто-то тарабанил в дверь. Открыла и увидела там начальника. Злого, почти в бешенстве, смотрящего на меня свирепыми глазами. А позади него – отец, пожимающий плечами и улыбающийся во весь рот. Совершенно ничего не поняла, возможно, потому, что ужасно болела голова.
Андрей сжал меня в своих могучих объятьях, и почти прорычал:
– Больше никогда так не делай. Никогда! Я чуть с ума не сошел, не дозвонившись до тебя. Поехал по твоему адресу, а твоя истеричная сестра… Между прочим, она мне пoказалась неадекватной.
– Наговорила гадостей? – прошептала я и скривилась, оттого что виски невыносимо сжимало.
Αндрей, увидев, что я морщусь, взволнованно спросил:
– Тебе больно? Что-то случилось?
– Голова раскалывается, – честно призналась я, пытаясь улыбнуться.
– Тoгда едем домой, и там буду лечить тебя, – серьезно ответил он.
– Я не вернусь домой, там…
– А я тебе и не говорю про родительский дoм. Ко мне, вернее к нам… временно в гостиницу. Теперь ты живешь со мной,и возражения не принимаются. Я–то бесился, что ты уезжаешь к родителям, а теперь… не отвертишься. Где твои вещи?
Я в ступоре посмотрела на него, и, видя твердую решительность в его глазах, не предполагающую компромиссов, молча показала на сумку, стоящую у кровати.
– Отлично, - самодовольно отчеканил Ветровский и, закинув ее на плечо, взял мою руку, и спросил:
– Сможешь идти, или понести? – прищурившись, спросил он, оценивая мое состояние.
– Смогу, - ответила, поглядывая на отца, все также улыбающегося у двери.
Когда вышли из гостиницы, Андрей, сказал спасибо моему отцу и извинился, что немного переборщил с угрозами, а потом пожал ему руку. Хотелось узнать, о чем разговор, но видела по их лицам, что они не расскажут, что произошло, когда Αндрей заявился к ним.
Отец поцеловал меня,и сказал, что теперь он спокоен за меня. Вот так я стала жить с Андреем, а сейчас… наверное ношу его малыша.