Наташа Шторм - Синдром зверя

В свете тусклого ночника я увидела паренька лет пятнадцати. Он сидел в инвалидной коляске перед небольшим столом и выставлял из пакета пластиковые контейнеры.

— Привет. Ты кто?

Мальчик улыбнулся.

— Михай. Я из Молдавии.

— Ты хорошо говоришь по-русски.

Михай хитро подмигнул.

— Так я и есть русский молдаванин.

Аккуратно, игнорируя тошноту и головокружение, я сделала несколько шагов и опустилась на стул. Тумбочка с заветным рюкзаком оказалась на расстоянии вытянутой руки. Нащупав флакон с витаминами, я достала крохотную капсулу и сунула под язык. Паренёк протянул пакетик с соком.

— Витамины? ― он посмотрел на яркую этикетку.

— Ага.

Михай усмехнулся.

— Если ты такая, как мы, они вряд ли тебе помогут.

Я откинулась на спинку.

— Что значит, такая, как вы?

Парень закончил выставлять на стол пластиковые контейнеры и теперь принялся деловито снимать с них крышки.

— Мутанты. Мы все тут с генетическими аномалиями.

Я тряхнула головой.

— А теперь давай по порядку. Где мы находимся?

То, что я услышала, заставило меня похолодеть.

Штат Невада. Зона 53. Секретная военная база. Именно тут располагалась лаборатория, проводившая эксперименты над живыми людьми, и эти несчастные были абсолютно уверены, что сумасшедшие учёные пытаются им помочь. Как я поняла, по всему миру похищали детей и подростков с той или иной патологией. Кого-то продавали неблагополучные родители. Михай был из этой категории прибывших. Он находился тут уже второй год и даже не пытался сбежать.

— А куда, Аля? В моей деревне даже анальгина нет. Ты не представляешь, как я мучился. Да что там анальгина, жрать иногда было нечего.

— Но это же бесчеловечно ставить опыты над живыми людьми.

— Считай, что я доброволец. Да и куда бежать? Пустыня везде. Далеко я на коляске уеду?

Препарат подействовал. Я встала и подошла к окну. Огромный двор, аккуратные дорожки, лавочки в тени раскидистых деревьев, обилие цветов на ухоженных клумбах. Как-то не верилось, что мы находились в пустыне.

— И много тут таких, как мы?

Парень кивнул.

— В санатории двадцать человек. Хотя нет, уже девятнадцать. Вчера Эва померла. Жаль. Хорошей девчонкой была. Говорят, сердце не выдержало новой дозы.

В санатории? Меня покрыл липкий пот. Неужели и надо мной будут ставить дьявольские эксперименты? Михай словно прочитал мои мысли.

— Да ты не бойся. Я слышал, что ты тут вроде заложницы или пленницы. Как только за тебя заплатят, тебя отпустят, наверное.

Наивный! Во-первых, я знала цену своего освобождения, а, во-вторых, вряд ли кто-то мог покинуть это ужасное место живым. Я съела порцию овощного салата и несколько запеченных картофелин, отказавшись от мяса. Надо было подумать, как сбежать или хотя бы дать знать Эдику, где я.

— Тут можно гулять? ― я кивнула в сторону двора.

— Да, сколько хочешь, когда ты не на процедурах. Кстати, я принёс тебе вещи. Там, в пакете.

Мы поболтали ещё несколько минут, и парень удалился, оставив меня наедине со своими мыслями.

Едва забрезжил рассвет, я оделась в нечто, напоминающее больничную пижаму, и вышла на улицу. Обитатели санатория спали. Но это не относилось к охране, которая бродила по периметру, пересекала двор, стояла на наблюдательных вышках. Огромные морпехи с непроницаемыми лицами. Откуда в пустыне морская пехота? Я хохотнула. Санаторий? Нет! Тюрьма!

Я прошлась по дорожке и примостилась на лавочку.

— А ты ранняя пташка. ― Седой мужчина в льняных брюках и тенниске уселся рядом. Я видела его вместе с Раймоной и понимала, что он тут самый главный.

— Доброе утро, мистер. Я уже несколько дней пользуюсь Вашим гостеприимством, но так и не знаю Вашего имени.

Мужчина рассмеялся.

— Несколько дней? Прошло всего тридцать шесть часов. Твоё восприятие времени несколько исказилось из-за болезни. Вижу, тебе немного легче.

Я кивнула.

— Можешь звать меня Стивом.

— Просто Стивом?

— Да. Этого достаточно.

Нужно было как-то выйти на интересующую меня тему. Я решила действовать напрямую.

— Скажите, Вы и вправду отпустите меня, или теперь я Ваша вечная пленница?

— Пленница? Нет. Гостья. Не буду тебя обнадёживать быстрым освобождением. После того, как твой драгоценный родитель передаст мне препарат, я проверю его действие.

— Вы боитесь, что отец пришлёт что-то не то?

— Думаю, он пришлёт то. Ведь я могу накормить этим препаратом тебя! Дело в другом. Я хочу проверить, как он действует на других. Идём.

Мы прошли вдоль аллеи. Боже! Как тут было красиво! Длинные одноэтажные постройки под красной черепицей закончились. Я поняла, что там жили такие же испытуемые, как и я. Теперь начиналась улица с коттеджами. Лаборатории? Место проживания руководства? Мы вошли в первый. Типичный американский дом. Сто раз видела такие в кино. Даже не верилось, что я всё ещё находилась на военной базе. Поднявшись на второй этаж, мы оказались в просторном кабинете.

— Проходи, не стесняйся. На каком языке тебе легче говорить? Русским я владею плохо…

— Говорите так, как говорите, только помедленнее. Я понимаю Вас. Если что, переспрошу.

Мы уселись в кресла друг напротив друга. Ровный шум кондиционера успокаивал. Стив протянул мне банку с газировкой.

— В этом климате нужно много пить.

— Скажите, Вы позвали меня сюда, чтобы напоить шипучкой? Мне не пять лет и даже не пятнадцать. Я совершенно не верю в то, что Вы занимаетесь благим делом, спасая обречённых детей с генетической патологией. Чего Вы хотите добиться с помощью препарата отца? Создать армию уродов? Недолюдей? Думаю, получив неуязвимое тело, они лишаться воли и разума.

Хозяин помрачнел.

— Для меня создание монстров, как ты говоришь, не является самоцелью. Это лишь возможность заработать. Для содержания райского уголка на этой базе, для ведения научных экспериментов, требуются большие деньги, очень большие. Но, даже несмотря на мой немалый пост, я не имею таких финансовых возможностей.

— А Ваше правительство? Почему Вы не добьётесь государственного финансирования? Не думаю, что узнав о возможности создания суперсолдата, Ваши военные структуры откажутся участвовать во всём этом безобразии.

Мужчина поднялся на ноги и подошёл к окну.

— Правительство? Я не собираюсь работать на Америку. Я ненавижу Америку. Где была эта страна, когда я, заслуженный ветеран, обратился за помощью? Я отдал двадцать лет службе великой державе, а она оставила меня наедине с моим горем. ― Он нажал на пульт, и плотные гардины поползли вбок. Я думала, что они закрывают окно. Но нет. За ними находилась стеклянная стена, отделявшая кабинет от огромной комнаты, похожей на больничную палату. ― Это мой сын, Итн.

Я подошла ближе и увидела на высокой ортопедической кровати щуплого подростка в такой же пижаме, как и у меня.

— Сейчас ему двадцать, а выглядит он на пятнадцать.

На пятнадцать? Да я бы больше десяти ему не дала.

— Болезнь проявилась одиннадцать лет назад. И, знаешь, что мне сказали светила медицины? Ваш сын скоро умрёт. Представь, сказать отцу, что его единственный долгожданный ребёнок сгорит за пару месяцев! Ему прописали морфин, чтобы смерть была не такой мучительной.

Я посмотрела на портрет, стоявший на письменном столе. Лихой генерал в военной форме, с медалями и орденами, под флагом своей страны. Он держит за руку улыбающегося мальчугана. Тогда болезнь ещё не настигла ребёнка… Теперь же в глазах сурового мужчины я видела скупые слёзы.

— У него такая же болезнь, что и у меня?

Стив тряхнул головой.

— Не совсем. У тебя поломка в четырёх генах, а у Итна в пяти. Мне приходится периодически вводить его в искусственную кому, когда страдания становятся невыносимыми.

— Но почему? Почему Вы не пришли к моему отцу, почему не объяснили ситуацию? Он мог бы помочь.

Генерал устало опустился на стул.

— Мои люди предлагали ему и выгодный контракт, и хорошие деньги… Но он не захотел работать на другую страну.

— Нет, Вы не поняли. Моего отца не интересует вознаграждение. Он живёт исключительно наукой и высокими целями. Вы должны были обратиться, как отец, несчастный отец, обеспокоенный судьбой своего ребёнка. Папа не отказал бы Вам. Когда-то он сам был на грани отчаяния.