— Твой отец тоже отрицал, что принимает, но у него, слава богу, был ты. — Второй мужик прошел к столу и сел по центру. Оценивающе посмотрел на Артема, а потом тихо и с тенью предупреждения продолжил, — у тебя же такого бонуса нет, а у Адриана с терпением проблемы.
Я увидела, как Артем вздрогнул. Мурашки на шее над воротником. Услышала, как с трудом сглотнул и хрипло, сбиваясь, проговорил:
— Я не принимаю, вы же… вы же знаете.
— Не уверен. — Помедлив, прищурено глядя на Артема, ответил интеллигент-террорист. — С наркоманами сложнее определить, когда тебе врут, а когда нет. У вас психика уродуется, реакции мутируют, и, что самое печальное для текущей ситуации — инстинкт самосохранения пропадает. В довесок еще снижается порог интеллекта. Тоже грустный факт. И очень опасный, Артем.
— Геннадий Викторович, я не мой отец. — Твердо сказал ре.
— Твоя правда. — Кивнул амбал, задумчиво глядя на Артема. — Мы же уже выяснили, что у тебя, в отличие от него подстраховки нет, значит и выбора нет и придется от дури отказаться, пока работаешь. Предупреждали же.
Э воно оно как! Так завязал с наркотой по рекомендации этих милейших джентельменов, а не потому что все переосмыслил, как мне втирал? Господи, ну, чему я удивляюсь…
И мне очень интересно, кто же для него вес такой имеет. От них не разило опасностью, но она четко ощущалась. Так бывает, когда перед тобой люди, которые очень осмысленно себя ведут, зная, что напугать до усрачки они всегда успеют, но сначала пусть лучше жертва соображает.
— Я от нервов… — Артем с трудом сглотнул, переводя взгляд на него. — Я не принимаю. Жена может подтвердить.
Урод! Вообще всуе меня не поминай, скотина! Они вон про меня забыли вообще!
Пришлось дать должные реакции — торопливо покивать и, всхлипывая, съежиться у угла стола. Снова проигнорировали, хвала богам.
— Итак, Артем, где деньги? — амбал поставил локоть на подлокотник и, склонив голову, подпер висок пальцами, с тенью скуки глядя в окно за моей спиной.
— Они должны были поступить, но…
— Не поступили, правильно. — Кивнул Геннадий Викторович, внимательно глядя в лицо Артема. — А сегодня крайний срок. Вопрос: почему денег нет?
На языке вертелось дурацкое «но вы держитесь!». Тем временем представление набирало обороты. Артем боялся и мне это очень не нравилось. Я видела, когда он злился, нервничал, психовал, но что бы вот действительно боялся, это я видела впервые. Разве что на передозах у него паника была, но там неосознанно, под наркотой, а здесь…
Артем был подонком с хорошей финансовой чуйкой и периодической способностью предсказать дальнейшее прямо-таки на грани с вангованием, Артем был непревзойденным, изощренным лжецом и беспринципной скотиной, но трусом он не был совсем и никогда. И сейчас, глядя на него, откровенно напуганного титанически спокойным и очень вежливым мужиком, сидящим за столом напротив нас, у меня появились нехорошие предположения, что случился пиздец. И мне, по меньшей мере, придется в этом участвовать. Если не отдуваться. Потому что страх Артема вот ничего хорошего не прогнозировал.
— Я провел то, что полагается на сегодняшний день, может, система тормознула…
— Что значит «может»? — Прищурившись, перебил амбал. — Ты не знаешь точную причину, почему платежи не исполнены? Резонный вопрос: тогда зачем ты нам нужен, Артем?
О, как! Артем проебался на отмывах, чистое бабло не прошло согласно срокам. Опять, что ли, бахнул суммы в зоне интереса системы контроля?.. Значит, на счетчик поставят, а платить ему через неделю вообще нечем будет и долг будет расти. На обоих фронтах проблемы. У жопы две половинки, Артем Михайлович. Господь услышал мои молитвы, уверовать, что ли…
— Я… — Артем запнулся и попытался произнести тверже, но вышло почти просительно, — я могу с вашими людьми съездить в офисы, показать…
— Непременно съездишь и покажешь. Владимир Сергеевич ждет тебя в машине. — Снова кивнул Геннадий Викторович, — затем он вместе с тобой подождет, пока все деньги не пройдут. До утра, Артем. Потом тон нашего разговора поменяется. Потому что есть еще ряд интересующих нас вопросов, на которые ты должен дать ответ, но проблемы нужно решать по очереди.
— Тумочка верни этим людям деньги! — Зарыдала я, решив, что это будет подходяще. Ну, и ему по нервам пинка даст.
— Артем, время-деньги, Костров в машине, ты чего примерз-то? — Амбал взглядом заставил эту сволочь на деревянных ногах идти к двери и сам поднялся.
А вот пытливый взгляд интеллигента-террориста остановился на мне, я действительно испугалась, осознав, что ничего хорошего из этого не выйдет, особенно когда он ко мне направился и на ходу бросил:
— Не следует супругу в таком состоянии оставлять в одиночестве, мы составим ей компанию.
Чего?
Нет, нет и еще раз нет! Дурные у меня ассоциации с тем, что муж проебался и ему дают ограниченное количество времени, а жену забирают с собой. Совсем дурные.
— Пожалуйста, не надо! — размазывая слезы по лицу и не скрывая страха, я отступала от протянутой руки спокойного Геннадия Викторовича. — Тума все вернет! Пожалуйста!
— Вас никто не обидит. Пойдемте. — Терпеливо сказал он и кивнул на выход из кухни, где у проема стоял мрачный верзила и бледный Артем.
Да конечно, никто не обидит! А нахер я вам тогда нужна?! Чтобы эта мразь активнее косяки исправлял? Да он же мразь! Я не хочу за это платить! Я устала за это платить!
— Я могу применить физическую силу, но в наших с вами интересах сохранить нейтральные отношения. До утра хотя бы. — Проронил интеллигент, с тоской глядя в мои глаза.
Пиздец. Просто пиздец. Я метнула перепуганный взгляд на Артема, хмуро глядящего в пол, твердо сжав челюсть. Да он на меня забил! Причем давно! Мной его прессовать не получится, он даже думать не станет… Правда, глубокая морщина пролугшая на его переносице, говорила о том, что этот урод все же что-то пытается сообразить. Конечно! Потому что ему тоже кранты, если не справится. За свою жопу он всегда переживает! Но тут расклад такой, что сначала со мной что-нибудь сделают, а потом только он выгребет. Но сначала я, типа в назидание Артему. А ему срать вообще на меня! Господи, и заднюю уже не дать, потому что дурочку изображала, беспокоящуюся за него, а если сейчас скажу, мол, что мне на него похер как и ему на меня, делайте что хотите, но с ним, а не со мной… У них вопросы возникнут уже ко мне. Это только против сыграет. Да что делать-то?..
Торопливо соображала, не забывая убедительно хлюпать носом и подвывать. Пришлось идти, потому что амбал, убито закатив глаза, направился ко мне.
Дом покидали молча и в тишине. На подъездной дороге у ворот два черных внедорожника, мне указали на самый ближний. Артем пошел к дальнему, мигнувшему ему фарами.
Интеллигент по джентельменски распахнул мне заднюю дверь и я забралась в теплый салон, старательно подвывая и трясясь. Но трясясь по настоящему.
— Как ваше имя? — Геннадий Викторович, севший на передние пассажирское, повернулся ко мне, пока амбал выруливал с подъездной дороги.
— Вика…
— А отчество?
— Евгеньевна.
— Виктория Евгеньевна, я убедительно вас прошу прекратить истерику. Никто вам ничего не сделает, если вы будете вести себя как адекватный человек. В противном случае вы продолжите путь в багажнике. В обездвиженном и замолчавшем состоянии.
— Отпустите меня, пожалуйста!.. — искренне попросила я, вытирая слезы.
— Виктория Евгеньевна, про багажник я совсем не шучу. — Он приподнял бровь, глядя мне в глаза и, дождавшись моего сдавленного кивка, вежливо улыбнулся. — Вот и отлично. — Повернулся к водителю и спросил ровно, будто бы ничего из ряд вон не происходило, — чего я там тебе рассказывал-то?
— Про Даньку, что нервы тебе трепет. — Так же спокойно отозвался амбал, будто меня в машине вообще нет и не было.
— Точно. Ну, я у этого лоботряса и спрашиваю, куда он хочет. Никуда, в бизнесмены податься решил, желторотый. Сказал ему, что в ад нырнуть он всегда успеет и раз образование получать не желает, то в армию его отправлю и отмазывать не буду. Он мне, знаешь, что заявил? Что сам договорится. Я посмеялся и сказал, что со сломанной челюстью не особо-то разговаривать получится не то, что договориться. Так что он теперь в отчаянии и грудь колесом не выпячивает. Думает, что сжалюсь и передумаю, наверное.