— Убийцы. Выродки. Как же я вас всех ненавижу, — закричала она ему в лицо, сверкая лазурным взглядом горящих отчаяньем глаз.
Рука Рена поймала воздух. Девушка подбитой птицей падала на припорошенную снегом пожелтевшую траву лесной поляны. Она лежала на земле бледная и неподвижная рядом с трупом молодого голубоглазого парня, поплатившегося жизнью за попытку противостоять намного превосходившему его по силе и возможностям врагу.
Глава 13
Дальнейшие события Марисса помнила смутно. Ее трясет на заднем сидении внедорожника, где она лежит, пристегнутая наручниками к двери. Мари — распростертая, безразличная, не способная даже двигаться. Все — это конец. Чувство безнадежности поглощало ее, погружая с головой в отвратительное вязкое облако страха. Она использовала последние запасы жизненной энергии. Когда она закрывала глаза, под веками вспыхивали красные точки, а когда она их открывала, перед ними кружились черные пятна…
Спереди, сквозь плотный туман, доносились голоса Тайгера и Кондора. Она с трудом разбирала слова:
— Мне эта шалава в сознании нужна…
— Ниче, очухается, когда приедем…
— …что натрепать успела… лярва… будет в ногах у меня валяться, вымаливать прощение, но ей это уже не поможет…
— Сдохнет сучка… пусть не рассчитывает, что на этот раз выкрутиться удастся…
"Все еще хуже, чем я представляла в самых страшных своих кошмарах", — успела подумать девушка. Выкрутиться из такого положения было почти нереально.
Она опять провалилась в беспамятство. На короткое время пришла с себя, когда, перекинув через плечо, Тимур заносил ее по трапу в небольшой самолет.
Когда она снова открыла глаза, то обнаружила, что лежит на кровати в хвосте самолета, который, судя по всему, идет на посадку. Руки были в наручниках, затянутых так сильно, что металл больно врезался в кожу. Мари попыталась принять сидячее положение. Когда ей это удалось, в закуток вошел Рен.
— Рен, послушай. Все совсем не так, как ты думаешь, — удалось надтреснутым голосом выдавить из себя Мариссе.
— Заткнись, тварь. Еще вякнешь, я тебя вырублю. Говорить будешь, когда я спрошу.
Рен рычал как дикий зверь. В его глазах плескалась безумная ярость. Казалось, он был совсем неадекватен. Мари стало совсем жутко. Она не знала, что может заставить его прийти в себя. Никогда он еще не был настолько груб с ней.
Девушка закрыла лицо руками, слово обожгло ее, как удар. Сочтя молчание за благо, Марисса больше не пыталась возобновить разговор, и всю дорогу до Лесной поляны они ехали в тишине. Когда подъехали к дому, Рен выволок ее из машины и потащил за собой в подвал. Такое развитие событий Мари предвидела. Она пребывала в состоянии коллапса от леденящего душу ужаса, сковавшего все ее члены и заморозившего всю ее сущность. Нутром она понимала, что должна что-то сделать, что-то сказать, чтобы остановить его. Но Мари словно онемела. Из ее горла не вырывалось ни звука. Даже, когда она, споткнувшись, упала на израненные колени, а Рен, не обращая на это внимания, продолжал тащить ее за скованные руки, как какой-то неодушевленный предмет.
Следом за ними шли его люди. Их лица выражали полное равнодушие к происходящему. В любом случае никто бы из них не рискнул вмешаться. Никому из них даже в голову бы ни пришло пойти против босса.
Притащив ее в уже знакомую ей комнату пыток, Ринар рывком поставил девушку на пол и освободил ее руки. Он буравил ее своим убийственным, разъедающим взглядом. Никто не мог смотреть ему в глaзa.
Громадным усилием воли Марисса заставила себя говорить.
— Рен, я не предавала тебя. Поверь мне. Умоляю. Ты обещал верить мне…
— Что-то не припоминаю такого, — резко оборвал ее Ринар.
— Рен, выслушай меня!
— Конечно, выслушаю. Сейчас ты у меня, как птичка, петь будешь. Здесь все поют. И всегда одну правду. Вот только я бы на твоем месте не надеялся, что сможешь опять вывернуться и упасть на лапы, — перечеркнул все ее надежды Рен, свирепо глядя на нее.
— Я знаю, что не смогу. Но можем, же мы сначала поговорить спокойно? Не делай того, о чем потом жалеть будешь, — продолжала свои попытки достучаться до него девушка.
— Знаешь, о чем я жалею? Что связался с такой подлой гадиной, как ты. Которая к тому же еще и шлюхой оказалась. — Он грязно выругался, будто плюнул.
— Я не изменяла тебе, Рен!
— Не ври мне, сука лживая, — Ринар наотмашь ударил ее по лицу.
Она упала на холодный бетонный пол, сильно ударившись об него. Все ее тело пронзила острая боль, и она едва не потеряла сознание. Девушку тошнило, в глазах рябило. Она корчилась на полу от жестокого животного страдания, прижав к животу ладошки и из последних сил пытаясь не провалиться в со всех сторон подступающую темноту. Сквозь красный туман, стоявший перед глазами, она видела крупный, черный силуэт Ринара.
— Рен, не надо, прошу. Прекрати это, — простонала Мари.
— Разденьте ее, — услышала она приказ.
У Мариссы сердце выпрыгивало из груди: "Что он хочет с ней сделать?" Первобытный страх сковывал горло.
Два здоровенных, бритоголовых амбала склонились над ней. Один бесцеремонно стаскивал с нее камуфлированные штаны, другой, стащив куртку, не особо аккуратно, сдернул через голову девушки просторную футболку, отчего Мари стукнулась головой о бетонный пол и на этот раз окончательно и бесповоротно отключилась. Но долго быть в этом состоянии безмятежного покоя ей не дали. Ощущение холода и страшная боль привели ее в чувство. Она очнулась, почувствовав студеные струйки воды, стекающие по ее лицу. "Бороться дальше — бесполезно", — пронеслась и исчезла мысль, — "Ринар слеп в своей ярости". Марисса лежала на боку в ледяной луже все на том же каменном полу. На ней не осталось ничего кроме двух крошечных кусочков материи, прикрывающих грудь и бедра.
— Подвесьте ее на крюк, — услышала она следующий безжалостный приказ.
— Рен, подожди, — это был голос Тимура, который подошел к ней.
Наклонившись, он перевернул безвольное тело Мариссы на спину и внимательно ее разглядывал.
— Рен, у нее кровь. Все ноги в крови. Кровотечение сильное.
Ринар приблизился и наклонился над Мариссой. Изящная головка в ореоле рыжих волос запрокинулась. Она взглянула на Рена. Его черные горящие яростью глаза встретились с глазами цвета морской глубины, в которых светилась лютая ненависть.
— Что ты натворил, ублюдок. Ты убил нашего ребенка. Твоего ребенка, слышишь, ты, сволочь бездушная, — измученная, истерзанная болью, она сама хотела умереть.
— Ее бы в больницу надо, Тайгер. Загнется девчонка, — проявил неожиданную заботу Кондор.
Он выпрямился и посмотрел на Ринара, ожидая дальнейших распоряжений.
Рен стоял бледный, с состоянии полной растерянности. Выражение его лица было неопределенным. Казалось, он пытался осознать произошедшее. Тимур вздохнул и вышел. Через некоторое время он вернулся с одеялом. Картинка не изменилась. Все стояли и смотрели на девушку, лежащую в луже воды, которая окрасилась алым. Мари опять была без сознания. Кондор приподнял ее, обернул одеялом и понес в машину.
Марисса лежала в палате в клинике Руслана. Безукоризненная, почти стерильная чистота. Даже запаха, присущего всем больницам: медикаментов, дезинфекции — не было. Но, ни комфортные условия, ни чрезмерная забота в лице главврача не трогали девушку. Она пребывала в состоянии полного эмоционального истощения и глубокой депрессии.
— Руслан, как она? — Ринар зашел в кабинет директора клиники.
— Уже хорошо. Ей повезло. Срок был маленький. Так что все обошлось. И дети у нее еще будут.
— Какой срок?
— Ну, где-то месяца полтора. Это от тебя она?
— Да, думаю, что да. В то время она была еще со мной.
— Ладно. Не переживай. Если есть желание, всегда можно еще раз попробовать. Только вот ей сначала подлечиться надо.
— Поговорить с ней можно?
— Попробуй. Если получиться. Она ни с кем не разговаривает. Даже со мной. Целыми днями лежит и в потолок смотрит. Я уже подумываю, не позвать ли к ней знакомого психиатра.