Улыбнуться она так и не смогла, даже не пыталась.
Все девушки отправились на корты, а Николь осталась сидеть в одиночестве за столом, пытаясь наблюдать за игрой, все еще расстроенная присутствием Элизабет. Кажется, невеста герцога Клейборо — славная девушка. Но возможно, дружелюбие у нее наигранное.
Николь не могла отвести глаз от Элизабет. Девушка и в самом деле быстро устала. Ей не хватало силы и выносливости. На корте она играла хуже всех. Неужели таких женщин предпочитает герцог? Бледных худеньких блондинок? Женщин, у которых простодушные синие глаза и всегда наготове улыбка? Николь не хотелось в этом признаваться, но из всех девушек, с которыми она познакомилась, Элизабет казалась самой симпатичной. Она единственная разговаривала с Николь приветливо; даже Джулия и Абигайль, подруги Марты, смотрели на нее с пренебрежением. Николь понимала, что Марта пожалела, уговорив Николь прийти сюда.
Не прошло и десяти минут, как Элизабет отошла от корта, тяжело дыша; лицо у нее раскраснелось, и на нем блестели бусинки пота.
— Я же сказала, что быстро устаю, — проговорила она, садясь на стул рядом с Николь.
Николь налила ей лимонаду.
— Как вы себя чувствуете?
Элизабет не ответила, ей было тяжело дышать, лишь молча кивнула. Потом с жадностью осушила стакан. Наконец она сказала:
— Благодарю вас. Мне нужно отдохнуть. Напрасно я сюда пришла. Последние дни мне нездоровится.
— Может быть, у вас грипп? — отозвалась Николь, смущенно вертя в руках ракетку.
— Не думаю, — грустно произнесла Элизабет.
Николь оставила ее и пошла на корт. Некоторое время она играла с Матильдой, но та оказалась слабой партнершей, не могла даже отбить укороченный удар. К ним подошла Стейси.
— Давайте я сыграю с вами, — сказала она не очень любезно.
Николь согласилась. Стейси считалась лучшим игроком, и намерение выиграть у Николь партию было очевидно. Николь часто играла с братьями на общественных кортах неподалеку от Лессинга и научилась хорошо играть. Она легко отбила мяч Стейси, которая с такой же легкостью вернула его. Трудно было сказать, кто более сильный игрок. Вдруг Стейси пропустила удар.
И игра началась всерьез.
Остальные девушки бросили игру и наблюдали за ними, Элизабет тоже стала наблюдать. Стейси задыхалась, Николь дышала ровно и легко.
— Может, хватит? — любезно осведомилась Николь.
— То, что о вас говорят, — правда, — бросила ей Стейси. — Вы не благородная женщина, даже в теннис играете не как леди!
И Стейси, пошатываясь, отошла от корта.
Николь покраснела и пришла в смятение.
— Прошу вас, простите Стейси, — сказала Элизабет, тронув руку Николь.
Николь отдернула руку.
— Обычно она не бывает такой грубой; не знаю, что на нее нашло. — Элизабет смотрела на Николь с мольбой.
Николь ничего не ответила, и Элизабет отвернулась.
— Не надо было мне сюда приходить, — обратилась к Марте Николь.
— Я забыла, что эта ведьма Стейси будет здесь, Николь, и прошу прощения, но учти, это стиль ее поведения. Она полагает, что солнце встает и садится по ее прихоти, только потому, что она племянница Нортумберленда. Не будь ее здесь, другие девушки держались бы приветливее.
— Твоих подруг испугало мое присутствие.
— Это не так. Джулия и Абигайль робкие и тихие. Дай им еще один шанс — и ты увидишь, какие это милые барышни.
Николь кивнула, и они вернулись к группе, которая теперь собралась у стола и пила лимонад. Элизабет отвела Стейси в сторону и, к удивлению Николь, стала ей выговаривать:
— Как можно быть такой грубой, Стейси? Это было просто невыносимо. Ты должна немедленно принести извинения леди Шелтон.
— Я? Извиниться перед этой дикаркой? Ты, Элизабет, бываешь слепа, видишь в людях только хорошее! Неужели ты ничего о ней не слышала? Ее не принимают в обществе.
— Ты недобрая, немилосердная, а это никуда не годится, — продолжала Элизабет. Потом, заметив Николь с Мартой, обратилась к ним: — Уже уходите? Может быть, поменять партнеров, у нас еще остается время для игры.
Николь это показалось невероятным. Эта девушка защищает ее, незнакомую, от своей кузины, а теперь явно собирается спасти вечер исключительно в пользу Николь.
— К сожалению, я приглашена еще в одно место.
— Ну что же, сыграем в другой раз, — сказала Элизабет. — Рада была с вами познакомиться, леди Шелтон.
— Я тоже, — ответила Николь, у которой язык не повернулся резко ответить ей.
Они с Мартой ушли и вскоре уже сидели в экипаже Серлов. После долгого молчания Марта взглянула на подругу.
— О чем ты думаешь?
— Элизабет очень мила, — тихо произнесла Николь. — Все ее любят.
Николь отвернулась и стала смотреть в окно, не видя при этом «Ковент-Гардена», мимо которого они проезжали. Не потому ли герцог ее полюбил?
— Кроме меня, — грустно добавила Николь.
Марта не нашлась что ответить.
— Леди Элизабет сию минуту сойдет вниз, ваша светлость.
Герцог кивнул и, меряя шагами маленькую гостиную, бросил взгляд на карманные часы в восемнадцать карат. Опаздывать не в правилах Элизабет, но прошло еще пятнадцать минут, прежде чем та спустилась, одетая, как он заметил, не для ужина и театра, а в серое домашнее платье.
— Вы забыли обо мне? — спросил он, поддразнивая ее.
Элизабет вздохнула и подошла к нему.
— Мне очень жаль, Хейдриан. Я не забыла. Но боюсь, совершила серьезную ошибку.
Она опустилась на кушетку, и он сел рядом.
— Я в этом сомневаюсь, — сказал он. — Вы нездоровы?
— Я очень устала. Немного поиграла в теннис и чувствую себя разбитой. Мне следовало послать вам записку, что я отменяю нашу встречу, но я так хотела вас видеть. Надеялась, что короткий сон восстановит мои силы, но только что проснулась и все равно не чувствую себя отдохнувшей.
— Не беспокойтесь обо мне, — сказал герцог. — В теннис вам играть не следовало, Элизабет, вам нужно пролежать в постели весь вечер.
Она коснулась его руки.
— Вы на меня не сердитесь?
— Разумеется, нет. — Потом его взгляд стал мягче. — Но стоило ли оно того? Вам понравился ваш выход?
Она огорченно посмотрела на него.
— Это было не очень приятно, Хейдриан, и я все еще расстроена!
— Что же вас расстроило?
— Две леди очень грубо обошлись еще с одной, третировали ее, — и одна из них была Стейси.
— Стейси не самый добрый человек.
— Я ужасно себя чувствовала из-за леди Шелтон, право же. И этому нет оправдания. Я знаю, был какой-то скандал несколько лет назад, но все это в прошлом, и несправедливо всю жизнь карать человека за его ошибку!
Герцог замер.
— Леди, которую третировали, была Николь Шелтон?
— Да. Вы ее знаете?
«Значит, она не уехала, не выполнила мою просьбу», — подумал герцог.
— Николас Шелтон теперь мой сосед, поскольку я вошел во владение Чапмен-Холлом. Я обедал у них перед возвращением в Лондон.
— Она чувствовала себя ужасно, но виду не подавала. Из гордости. Я сказала Стейси, что она меня огорчила.
Герцогу было не по себе. Накануне вечером Николь Шелтон привела его в ярость. Он едва не овладел ею. Он не вправе говорить со своей невестой о Николь Шелтон, учитывая все, что произошло между ними.
— Стейси следует отчитать. Если я не увижу вас вечером, не отложить ли нам ужин на завтра?
Но почему она не уехала? Не теряет надежды разлучить его с Элизабет?
— Это было бы чудесно. Насколько я поняла, Николь неохотно принимают в обществе. По-моему, это несправедливо.
Герцог считал непристойным обсуждать эту тему со своей невестой, лишь сказал:
— Жизнь редко бывает справедливой.
— И вас это не волнует? Я хочу пригласить эту леди в наш поэтический кружок и сделаю все, чтобы ее принимали в обществе.
Герцогу претила мысль о том, что Элизабет подружится с Николь Шелтон.
— Элизабет, возможно, завтра вы будете думать иначе. У леди Шелтон сильный характер, и она способна за себя постоять.
— Я так решила, Хейдриан, — сухо проговорила Элизабет. — Ей нужны такие подруги, как я, и мы непременно подружимся.
Хейдриан закрыл глаза. Вряд ли Николь подружится с его невестой. Но почему она все еще в Лондоне? Из-за него? Однако это его больше не возмущает. Его злость умерла вчера вечером. Он даже обрадовался, что она не уехала.