Неужели герцог теперь будет считать ее распущенной? — в отчаянии думала Николь.
— Это я во всем виновата, — сказала она чуть не плача.
— Не думаю, — ответил он спокойно. — С леди нельзя развлекаться на земле, как с какой-нибудь молочницей.
Она с недоумением посмотрела на него.
— Вы… вы на меня сердитесь?
Ей показалось, что в глазах его что-то мелькнуло.
— Нисколько. — Он помолчал. — Ни один мужчина не станет сердиться на такую красивую женщину.
— Вы считаете меня красивой?
Его губы тронула насмешливая улыбка.
— Конечно, дорогая. Я готов повторить это тысячу раз, чтобы доставить вам удовольствие.
Николь не понимала, что кроется за его словами, и снова пришла в смятение.
— Приезжайте завтра в Чапмен-Холл. — Это был скорее приказ, чем просьба. — К вечеру. Я буду ждать.
Николь кивнула:
— Непременно приеду.
Он чмокнул ее в губы.
— А теперь вам лучше вернуться в Драгмор. Я провожу вас до того места, где вас еще не будет видно из дома.
Ко времени возвращения в Чапмен-Холл герцог Клейборо уже вполне овладел собой. Он был возбужден, почти встревожен. Ведь он едва не овладел Николь Шелтон прямо на траве. Иными словами — потерял голову. Утратил над собой контроль. А теперь, что еще хуже, с нетерпением ждал их предстоящей встречи.
Он собирался прекратить отношения со своей нынешней любовницей мисс Холленд Дюбуа, как только вернется в Лондон. Она ему наскучила, хотя он провел с ней всего шесть ночей. Расставание для женщины — момент неприятный. Но герцог подсластит пилюлю. Подарит ей кучу драгоценностей и солидную сумму денег. Мисс Холленд Дюбуа быстро успокоится и без труда найдет себе нового покровителя, ибо очень хороша собой, весьма сговорчива и знает толк в любовных делах.
Возможно, он задержится в Чапмен-Холле немного дольше. Вместо того чтобы повидаться с Холленд, окажется в постели с леди Шелтон. Его челюсти снова сжались. Одна мысль о том, что его ждет, приводила его в возбуждение, и он понимал, что подошел к опасной черте — что может увлечься ею. И он сурово отбросил мысли об этой особе.
Едва он спешился и отдал жеребца главному конюху, как увидел мать, которая сбежала по ступеням и с решительным видом направилась к нему.
— Хейдриан, — сердито сказала она. — Нам нужно поговорить.
Он знал, что получит заслуженный выговор за то, что занимается волокитством у себя дома, однако не имел ни малейшего желания выслушивать его.
— Матушка, могу ли я напомнить вам, что мне уже не десять лет?
— Мне не нужно об этом напоминать, Хейдриан, — бросила она.
И решительным шагом направилась в дом, не обернувшись, чтобы посмотреть, идет ли он за ней.
Герцог вздохнул и решил, что противоречить матери не стоит. Бывало, он стоял и беспомощно смотрел, как жестоко и грубо обращается с ней его отец, это продолжалось многие годы, когда он был маленьким, и прекратилось, когда Хейдриану исполнилось четырнадцать лет. К тому времени он был почти шести футов ростом, на несколько дюймов выше отца и почти такого же веса. Однажды Хейдриан нанес отцу удар в челюсть, сбив его с ног. Затем еще два удара. После этого отец не смел даже пальцем прикоснуться к матери.
Поэтому теперь в любой ситуации он готов был выслушать ее с должным уважением.
Они вошли в маленькую обшарпанную библиотеку, и Изабель закрыла дверь.
— Ты сошел с ума!
— Что вы имеете в виду?
— Хейдриан! Достаточно того, что ты завел роман прямо здесь, но, Боже мой, с кем! С Николь Шелтон! Да как ты мог?
Шестое чувство подсказало ему, что сейчас произойдет что-то невероятное.
— Я что-то не совсем понимаю.
— Ты обесчестил ее? — напрямик спросила Изабель. — Если да, то ее отец, Шелтон, убьет тебя!
— Матушка, — медленно начал герцог, — мне не кажется, что следует обсуждать мой, ну, скажем, опрометчивый поступок.
— Ты ее обесчестил? — вскричала Изабель.
Хейдриан едва сдерживал ярость.
— Конечно же, нет, — резко ответил он. — Эта леди не юная барышня, и мне непонятна ваша тревога.
— Да, она не юная барышня, но она дочь Шелтона, и как это не похоже на тебя — гоняться за… за невинными девушками!
Он резко выпрямился.
— Прошу прощения, но она не невинная девушка. Боюсь, мы говорим о разных леди.
— Мы говорим о леди Николь Брэгг-Шелтон, старшей дочери Драгмора, и не важно — замужем она или нет, скандал это или нет, но ты не можешь ее обесчестить!
Он смотрел на мать, и краска медленно сползала с его лица.
— Она не замужем?
— А ты как думал?
— Я думал… — начал он и осекся. — Она незамужняя?
— Незамужняя! Она должна была выйти за лорда Перси Хемпстеда четыре года назад, но не явилась на венчание. Разразился страшный скандал, который погубил все ее шансы на другое замужество. Конечно, Шелтон может купить ей мужа, но что это будет за человек? Мы оба знаем Шелтона, для него честь — превыше всего. Не говоря уже о том, что Николь в высшей степени эксцентрична, во всяком случае, так о ней говорят. Она еще больше склонна к отшельничеству, чем ты. Большую часть времени проводит в Драгморе, в обществе не показывается. Оно и неудивительно. Ведь от нее все отвернулись после скандала. Двери приличных домов для нее закрыты. Ты обесчестил ее, Хейдриан?
Он был потрясен. Ужасная ошибка, которую он чуть было не совершил, вызвала у него отвращение. Он едва не погубил невинную девушку! Он вспомнил, как она краснела от смущения. Но откуда он мог знать? Она явилась на маскарад без сопровождающих, в весьма смелом костюме, заигрывала с ним. Или он неверно истолковал ее поведение? Нарочно ли она увлекала его, или он оказался неразборчивым хищником?
— Я не обесчестил ее, — резко проговорил он и покинул библиотеку.
Николь очень хотелось, чтобы ее лучшая подруга Марта Хантингдон, виконтесса Серл, приехала из Лондона, потому что ей некому было рассказать о герцоге. Все произошедшее казалось просто невероятным. За ней, слишком высокой и неловкой, настоящей неудачницей, героиней скандала, стал ухаживать обаятельный, красивый герцог Клейборо? Он даже дважды приглашал ее к себе домой. И поцеловал. Сказал, что она красивая. Разве не означали все его поступки желание на ней жениться?
У Николь не было никакого опыта в отношениях с мужчинами, однако она не сомневалась, что он скоро сделает ей предложение и она станет герцогиней Клейборо.
Ее отец и Чед вернулись в тот вечер из Франции, закончив там свои дела. Эд, младший брат, учился в Кембридже, где изучал юриспруденцию. Она встретила графа и Чеда с сияющей улыбкой и обняла их, чем немало удивила обоих.
— Что с тобой? — спросил Чед. — Что ты задумала, сестричка?
Чеду было почти тридцать, темноволосый, как отец, он унаследовал от матери, первой жены графа, светлую кожу. Настоящий аристократ, он был хорош собой. Николь сердито посмотрела на брата.
— Ничего я не задумала, брат, — возразила она. — Я не из тех, кто уходит из дома вечером и не возвращается на рассвете!
— Ты не мужчина, — заметил Чед небрежно.
— Хватит, — мягко произнес граф, окинув дочь ласковым взглядом. — Ты вся сияешь, Николь. Хочешь мне что-то сказать?
Отец хорошо ее знал. Она была первым ребенком у него и графини Джейн и провела больше времени у него на коленях, чем Чед, Эд или Регина. Между ними существовала связь, которую было трудно объяснить, хотя мать шутила, что связь эту можно объяснить наличием дикарской крови у них в жилах и презрением к условностям. Николь забавляло остроумие матери, однако графа ее высказывания огорчали.
Николь, конечно, не собиралась рассказывать кому-либо из членов семьи о том, что у нее появился поклонник, и не кто-нибудь, а сам герцог Клейборо. И не задавалась вопросом, почему предпочитает держать это в тайне, в то время как раньше ничего не скрывала. В который раз она вспомнила о том, что произошло сегодня у ручья, и вспыхнула.
— Нет, папа, — сказала она как можно спокойнее, — просто я радуюсь вашему возвращению, сильно соскучилась.
Она снова его обняла, но во взгляде, который он бросил на дочь, было сомнение.
На другое утро Николь снова велела своим горничным помочь ей одеться для свидания с герцогом. К счастью, и Чед, и граф отправились осматривать поместье, поэтому не заметили, что выглядит она необычно. Она всегда ездила вместе с ними, но сегодня сказала, что у нее болит голова. Оба посмотрели на нее скептически, а Чед расхохотался.