Николь, поразмыслив, решила поехать в гости. Она не слишком надеялась на встречу, но ей захотелось ему кое-что сказать. Но на такой поворот событий она явно не рассчитывала. Слуга подошел к ней с подносом шерри. Она взяла рюмку и сделала глоток. Сердце безудержно билось — Стаси флиртовала с Хэдрианом. Николь не сводила с них глаз.

Стаси смеялась всему, что говорил герцог, прижималась к нему, с восторгом смотрела ему в глаза.

Но это Николь не беспокоило. Ее не беспокоило, что вчера она была у него в объятиях, сегодня утром он сделал ей предложение, и, можно считать, она стала его невестой. Если ему сегодня вечером хочется подурачиться с другой женщиной — стройной, красивой, — что ж, прекрасно. Может быть, он решится сделать своей женой Стаси? Ну что ж, это ее вполне устраивает.

Боже, кого она обманывает!

Николь расстроилась, очень расстроилась. Выпив шерри залпом, чего никогда не делают леди, она отвернулась. На душе было очень тяжело. Она оглядела гостиную, полную народа, и пожалела, что пришла. Родителей она проигнорировала, но увидев Марту и ее мужа, весело болтавших с Региной, обрадовалась. Она поприветствовала их через весь зал и тут же почувствовала на себе взгляд двух дам, старавшихся смотреть на нее незаметно.

Николь стало очень неуютно, внутри все сжалось. Она забыла и герцога, и Стаси. Ее по-прежнему считают странной и эксцентричной, несмотря на годы, прошедшие после скандала. Неужели ничего нельзя уже изменить? Неужели она всегда будет для них посторонней?

Лавируя между гостями, она прошла к Серлям и Регине, изо всех сил стараясь не смотреть в сторону герцога. Но как только он увидел ее, она стала предметом его пристального наблюдения. Она почувствовала, что он не выпускает ее из своего поля зрения.

Подруги обнялись, а муж Марты чмокнул Николь в щеку.

— Николь, — сказала Регина после того, как муж Марты отлучился, — я бы на твоем месте поговорила с герцогом. Эта маленькая ведьма Стаси Вортингтон имеет на него виды, и, если ты не побеспокоишься, она его уведет.

Николь холодно посмотрела на сестру. Слава Богу, что она не знает о договоренности отца и герцога.

— Мне все равно.

— Он пришел один, но Стаси определенно бегает за ним.

— Хорошо. Пусть возьмет его.

Николь сняла с подноса рюмку шерри. Обычно леди больше одной рюмки не пьют, но Николь не леди, не так ли? При одном воспоминании о сцене в библиотеке кровь прилила к лицу. Она чувствовала, что он смотрит на нее, возможно, тоже вспоминает. Она обернулась.

Стаси продолжала что-то говорить, но он, похоже, не слышал ее. Николь подумала, как настойчиво он стремится стать ее мужем, и опять разозлилась. Она зло взглянула на него, а он вежливо поклонился. Николь отвернулась.

— Можешь лгать мне сколько угодно, Николь, но я вижу, что ты чувствуешь, — сказала Марта.

Регина что-то хотела сказать, но Николь так сверкнула глазами в ее сторону, что та лишь улыбнулась.

В это время возле них остановились двое молодых людей. Марта представила их девушкам, и Николь сразу почувствовала, что один из них, лорд Глейзер, интересуется ею.

— Как вам нравится вечер, леди Шелтон? — спросил Глейзер.

Николь, скрывая удивление, вежливо что-то ответила: уже давно в обществе никто из мужчин с ней не заговаривал, не интересовался ею. Что же изменилось? Она не выходила в свет после благотворительного пикника и похорон Элизабет.

Неужели ее стали принимать из-за покровительства Хэдриана? Никто еще, конечно, не знает о помолвке, да никто и не узнает, подумала она решительно.

Неожиданно она обратила внимание на то, что Глейзер поглядывает на нее точно так же, как уже не раз смотрел Хэдриан. Лорд Глейзер быстро отвел глаза, но Николь стало неловко. Она призналась себе, что жадные взгляды Хэдриана ей были приятны.

— Должен признать, что я счастлив видеть вас на этом вечере, леди Шелтон. Вы так украшаете и оживляете его.

Ей оставалось только поблагодарить его.

— Вы будете в Лондоне весь сезон?

— Не уверена, — с сомнением ответила Николь. Он явно интересовался ею, а она не знала, плакать ей или смеяться.

— Вы должны остаться до конца сезона, — сказал Глейзер.

— Я еще не решила.

Она заметила, что Хэдриан наблюдает за ними. Ей никогда не приходилось кокетничать, и она не знала, как это делается. Но ей вдруг так захотелось попробовать, что она сразу же забыла, что когда-то осуждала женщин, заставлявших своих любимых ревновать.

Она улыбнулась лорду Глейзеру и посмотрела ему прямо в глаза:

— Но, возможно, вы уговорите меня.

Как только эти слова были произнесены, она сообразила, что они слишком смелы и имеют неприличный смысл. Марта пришла в ужас. Глейзер смутился.

— Я хочу сказать… — она покраснела, — я хочу сказать… мне хорошо… и… О! Извините!

Николь оставила своих собеседников и через толпу гостей устремилась прочь из зала. Она не собиралась намекать на что-либо, ей всего лишь хотелось пококетничать. Но, видимо, кокетство — искусство, доступное лишь таким пустышкам, как Стаси Вортингтон! Ну а она только что повела себя как настоящая дура.

Она прошла в туалетную комнату и заперлась.

Она посмотрела на себя в зеркало: лицо было красное от смущения. Боже, большую ошибку трудно себе представить. Приведя себя в порядок и немного успокоившись, она покинула дамскую комнату. Николь решила впредь избегать встреч с лордом Глейзером. Но не успела выйти, как тут же наткнулась на него: он поджидал ее.

Красивый молодой лорд, улыбаясь, сказал:

— Вам не следовало бы убегать.

— Милорд, простите мне мою оговорку. Я не имела в виду то, что прозвучало.

— Конечно. — Он улыбался.

Она не могла понять, поверил он ей или нет. Затем, легко прикоснувшись к запястью ее руки, затянутой в перчатку, он произнес:

— У Эбботов в пятницу вечером бал. Не хотите ли вы поехать со мной на этот бал?

Ее очень удивило это приглашение, но ответить она не успела.

— Она не поедет с вами, Глейзер, — сказал незаметно подошедший к ним герцог Клейборо. — И если вы не уберете свою руку, я сделаю это сам.

Николь вздрогнула, а Глейзер был озадачен.

— Извините, правильно ли я расслышал вас?

— Вы правильно расслышали меня.

Николь смотрела на Хэдриана. Его красное лицо было жестким, словно его вырубили из камня, глаза горели. Он смотрел прямо на руку лорда, которая покоилась на запястье Николь. Глейзер не отпускал руки.

— Мне нельзя пригласить на бал самую красивую женщину в Лондоне? Послушайте, вы безусловно герцог и превосходите меня по роду, но это не дает вам каких-то особых прав.

— У меня есть все права. Моя будущая жена на бал к Эбботам с вами не поедет.

Глейзер тут же убрал свою руку.

— Я этого не знал, ваше сиятельство, — поспешно проговорил он.

Герцог улыбнулся очень холодно:

— Разумеется, вы не знали. Обручение состоялось только сегодня, и объявления в газетах появятся только завтра.

— Еще раз простите, — сказал Глейзер и, поспешно поклонившись им обоим, ушел.

У Николь от возмущения перехватило горло.

— Как вы могли!

Она еще надеялась, что все-таки как-то удастся выйти из сложившегося щекотливого положения с помолвкой. Но эти надежды рухнули. Ясно, что лорд Глейзер через минуту расскажет всем гостям об их помолвке и к утру весь Лондон будет знать об этом. Изящный, мирный разрыв с герцогом станет невозможен. Опять герцог своей властью изменял ее жизнь и судьбу, не считаясь с ее желаниями.

— Что я «как мог»? Спасти вас от нежелательного поклонника?

— А кто сказал, что он нежелательный? — Ее безудержно понесло.

Он сильно сжал ей руку:

— Лучше бы, если бы он остался нежелательным, Николь.

Она попыталась высвободиться, но он держал ее крепко.

— Отпустите руку!

— Я вижу, вы расстроились.

— Расстроилась? Ха! Это мягко сказано, ваше сиятельство!

— Вы расстроились из-за того, что я отогнал от вас красивого, но в силу сложившихся обстоятельств нежелательного поклонника?

— Вы же, черт побери, хорошо знаете, чем я расстроена!

Она надеялась, что ругательство удивит его. Но оно его только разозлило.

— Если сейчас кто-нибудь выйдет в коридор, ему будет очень интересно увидеть спектакль, который мы здесь разыгрываем.

Николь рассмеялась:

— Мы и так попадем в спектакль, когда объявят о нашей помолвке.