Даже сейчас, устраивая праздник в семейном кругу, в своем собственном доме, а не в официальной семейной резиденции, хозяйка стремилась к безукоризненности и не простила бы себе промаха.
В доме было прохладно: София красовалась в платье из шерсти ангорской козы и поэтому понизила температуру в комнатах. В просторной кухне три служанки, французская няня и кузина Бена, весело болтая, шинковали, варили, мариновали и жарили. Сама хозяйка порхала, как бабочка, между гостями, обмениваясь милыми любезностями, но не вступая в долгие разговоры. Время от времени она забегала на кухню проверить, как готовится суп из фазана.
За этим занятием ее и застала Этти. – Посади Найла рядом с Таш, cherie, – потребовала она.
– Не выдумывай, grand-mere,[3] – взвилась София, окуная в суп кончик мизинца. – Это испортит весь план размещения гостей!
– Лучше со мной не спорь! – пригрозила Этти и сделала большой глоток глинтвейна. – А не то я весь вечер буду строить из себя старую маразматичку!
София вздохнула и отправилась спешно менять карточки на столе, а Этти подмигнула французской няне, жующей шоколад. Теперь, полагала она, молодым будет легче сообщить всем счастливую новость.
Ничего не подозревающие Найл и Таш развлекались тем, что разглядывали ужасные рождественские открытки, присланные Софии и Бену. Там были изображены чинные и чопорные дети, очевидно, у друзей семьи был своеобразный вкус. Глядя на астрономическое количество открыток (их тут было больше сотни!), Таш мысленно упрекнула себя в том, что они с Найлом не написали ни строчки: вот уже второе Рождество подряд они забывают отправить Мередитам свое поздравление.
– Конечно, это еще секрет, сама она мне ничего не говорила! – потягивая глинтвейн, Александра откинулась на удобный парчовый диван, недавнее приобретение Софии. Джеймс, напряженный как струна, сидел на самом краю. – Мама ждет, что они объявят об этом сегодня. Кстати, тебе не кажется, что она прекрасно выглядит?
– Ей пора подстричься. – Джеймс критически оглядел дочь. Она размахивала перед носом у Найла открыткой и клялась, что София сделала это поздравление собственноручно. – И ее другу, кстати, тоже. Оба похожи на цыган.
– Я имела в виду маму, – улыбнулась Александра и повернулась к дверям, где замерла, словно не решаясь подойти, жена Джеймса с полупустым бокалом глинтвейна в руках – к слову, уже с третьим за вечер.
– Генриетта, дорогая! – призывно замахала Александра и подвинулась, освобождая для нее место. – Иди, посиди с нами, ты, я думаю, устала. Вчера пришлось, наверное, столько готовить! У вас было много гостей?
– Только Джеймс и девочки. – Генриетта сглотнула комок и села по возможности дальше от Александры, старательно избегая ее доброжелательного взгляда и неловко теребя вышитую цветами юбку. – Эмили хотела пригласить своего друга, но Джеймс сказал, что в этом году праздник будет только в кругу семьи.
– Потому что мне этот парень не нравится! – Джеймс кашлянул. Ему было неприятно, что его обычно разговорчивая и живая жена теряется в присутствии Александры и становится похожа на первоклассницу, с которой заговорил директор школы.
– Эм обожает этого мальчика, – мягко возразила Генриетта. – К тому же это уже третий парень с тех пор, как в прошлом году в октябре она поступила в университет. Так что причин для паники нет. Все девочки в ее возрасте такие.
– Это правда! София меняла кавалеров как перчатки, пока не повстречала Бена, – напомнила Александра. – А Эм сегодня здесь?
Александра оглядела гостей. Вокруг собрались ее дети и внуки, родные Бена и те соседи, кого София посчитала необходимым пригласить на праздничный обед. Некоторые из клана Мередитов пока не вернулись с охоты, до которой были большие любители. Не приехал Хьюго, ближайший друг Бена, отмечавший Рождество в Австралии. Капризной, но удивительно хорошенькой Эмили тоже не было видно.
– Она у друзей. – Генриетта украдкой посмотрела на Джеймса, но тот, очевидно, не чувствовал за собой вины.
Сегодня утром разгорелся скандал. Джеймс требовал, чтобы дочь непременно пошла с ними на ужин, угрожая аннулировать ее кредитную карточку. Эмили не поддалась на шантаж и, хлопнув дверью, умчалась на машине матери.
– В этом году мне понадобится твоя помощь, – Александра пожала Генриетте руку. – Намечается нечто грандиозное!
– Вот как? – Генриетту беспокоило одно: чтобы это «нечто» не доставило лишних волнений Джеймсу.
– Свадьба Таш и Найла, – прошептала Александра. – Ты должна будешь мне помочь все организовать, я хочу устроить настоящий праздник. Конечно, мы постараемся сделать молодым сюрприз. Паскаль возьмет на себя большую часть расходов. В этом году постараюсь почаще бывать в Англии. Я собираюсь потратить на эту свадьбу целое состояние.
«Это, – подумала Генриетта, – обязательно заставит Джеймса поволноваться!»
– Прошу всех к столу, – объявила София, едва сверхточные антикварные часы пробили час.
– Боже, как во дворце, – пробормотала Салли, когда они проследовали в величественную столовую. Перед ними возник великолепно сервированный стол, на котором драгоценный фарфор и серебряные приборы занимали больше пространства, чем сами кушанья.
Мэтти чувствовал себя очень несчастным. Они провели ужасную ночь на полу в холодном доме Найла и Таш, и в результате у обоих затекли ноги, а Мэтти еще и заработал насморк. Когда утром из своего шикарного отеля позвонила мать и сказала, что София будет рада видеть их у себя, он пришел в ярость. Однако Салли, полагая, что Найл и Таш сегодня объявят о своей помолвке, настояла на том, чтобы муж отменил обед у друзей и поехал в Вустершир.
Весь обед Таш чувствовала на себе внимательные взгляды родных. За каждым ее движением, когда она брала не ту вилку или оттирала от блузки брызги красного вина, наблюдали карие и зеленые глаза.
Она попробовала поискать поддержки у Найла, но тот во всю флиртовал с ее сводной сестрой, юной Бекки, которая то и дело краснела.
К тому моменту, когда подали десерт, Салли хитро подмигнула Таш уже три раза; Джеймс спросил, не хочет ли она что-нибудь ему сказать, а Этти громко поинтересовалась, почему внучка не надела свое очаровательное кольцо.
– Не надела свое… что?
– Твое кольцо, cherie, – Этти вдохновенно развела руками, чуть не зацепив соседа по столу. – Это милое bijou,[4] которое было на тебе hier soir.[5]
– Ах, это! – Таш засмеялась. – Кажется, я его потеряла. Наступила тишина.
Найл, уже порядком опьяневший, издал наигранно негодующий возглас:
– Но, дорогая, это было твое обручальное кольцо!
– Да, но я отказала жениху, – усмехнулась Таш.
– А вот и нет, радость моя, – Найл откликнулся на шутку. – Ты сказала, что подумаешь!
– Я еще не решила, – улыбнулась Таш.
Теперь все внимание за столом было приковано к ним. Таш заметила, что ее тетя Кассандра, известная сплетница, зашикала на соседей, болтающих о чем-то своем.
– Может быть, я еще и соглашусь… – Таш не знала, как прекратить затянувшуюся шутку. Любопытство окружающих удивляло и пугало ее.
– Так ты скажешь «да»? – Найл тоже почувствовал, что они в центре внимания, и это его очень позабавило.
– Конечно, скажет, – вмешалась Александра. – Таш, ты просто должна это сделать!
– Что сделать? – Таш и Найл повернулись к Александре.
– Сказать «да»! – Александра удивленно смотрела на дочь. – Я уже все объяснила твоему отцу, он в восторге.
– В восторге? – Таш вопросительно уставилась на Джеймса.
Тот прокашлялся:
– Да. Именно так.
– О чем речь? – София была недовольна, что громкая болтовня родственников прервала ее беседу с соседом-землевладельцем.
– Таш и Найл собираются пожениться! – радостно сообщила Александра.
– Что?! – Таш пришла в ужас.
Найл покатился со смеху. Лицо Бекки приняло невообразимый оттенок.
Для Этти Букингем это были ужасные минуты. Тревога, по всей видимости, оказалась ложной, и она понимала, чья тут вина. Нужно было действовать без промедления.
– О!!! – воскликнула она, заглушая взволнованный гомон гостей. – Ты принесла своей старой умирающей бабке столько радости, ma jolie petite![6] – утирая струящиеся по лицу слезы и чуть не опрокинув вазу с цветами, Этти поспешила заключить внучку в объятия. – Стоя на пороге могилы, я и не думала, что еще смогу испытать в этом мире такое счастье!