Ирина Стефанова - Сказка для простушки

— Пусти меня, — задыхалась я. — Пусти.

— Нет, пока не скажешь, что с тобой творится.

— Пусти, — плакала я. — Отпусти меня, Андрей. Мне неприятно.

Он немного отодвинулся и снова стал всматриваться в моё лицо.

— Неприятно?

— Да, неприятно. Потому что я знаю, что вчера в твоих объятиях была другая, а сейчас ты обнимаешь меня, — тихо прошептала я.

Он замер на месте и отпустил меня.

— Я не понимаю о чём ты.

Я слабо улыбнулась ему, вытирая слёзы.

— Да ладно, ты думаешь, я не знаю, что ты вчера делал?

— Конечно, знаешь, я ведь сам тебе рассказал.

Я покачала головой.

— Я была у того дома… у дома Наташи.

— И? Подожди, но… Зорин, — выругался Андрей. — Я его прибью при первой же встречи.

Андрей начал ходить из стороны в сторону, что-то бормоча, а когда остановился, то спросил:

— И почему ты решила, что я тебе изменил с Наташей?

Я отвернулась. Я просто не могла, не было сил, смотреть ему в глаза, но он ждал моего ответа, как будто сам не понимал почему. Когда я начала говорить, мой голос дрогнул, и я машинально подняла руку к горлу, будто этот жест мог помочь мне.

— Не надо думать, что я дура, Андрей. Я помню, как ты себя вёл на последней вечеринке.

— И как же я себя вёл?

— Ты меня бросил на съедение своим друзьям, а сам принялся заигрывать со всеми девушками, которые были в твоей досягаемости.

Он выругался и у меня, наверное, покраснели уши.

— Я не думал… я не хотел…

— Именно, ты не думал и не хотел, — покачала я головой. — Андрей ты продолжаешь вести себя так, будто у тебя нет невесты. Нет, я допускаю, что ты делаешь это не осознанно, но это не я настаивала на браке, не я преследовала тебя, это не я…

— Прости.

— Что?

— Прости, я не хотел тебя обидеть.

Я рассмеялась. Нет, правда, взяла и рассмеялась. Он не хотел меня обидеть? Не смешно ли. Порой Андрей вёл себя как ребёнок, а не как взрослый человек, коим и являлся.

— Что смешного? — настороженно спросил он, а я продолжала смеяться, понимая, что у меня просто напросто началась истерика. — Леся…

— Может нам всё бросить, а? Тебе это не надо, а я… я просто переоценила себя, я не выдержу такой жизни.

— Такой жизни?

— Да, Андрей, такой жизни. Жизни, где я постоянно буду думать, где ты, с кем ты, какова она. Я уже не говорю, что она, та любая, будет лучше меня, потому что я, как бы меня не выряди, не подхожу тебе. Мы с тобой разные, и наши жизненные пути тоже разные. Они должны быть разными, и должны были никогда не пересекаться.

— Но они пересеклись, — возразил он. — Значит, так и должно было быть.

— Езжай домой, — устало попросила я.

— Нет.

— Андрей…

— Нет. Пока мы с тобой ничего не решим, я никуда не уеду.

— Как хочешь, — пожала я плечами и начала открывать подъезд, — можешь оставаться здесь, я пошла спать. Я слишком устала.

Когда я попыталась войти, он схватил меня за локоть и дёрнул на себя. Дверь закрылась. Андрей же тащил меня к машине и никакие мои мольбы, просьбы отпустить меня и оставить в покое, не доходили до него. Когда же я начала вырываться, он поднял меня над землёй, открыл заднюю дверь машины и аккуратно уложил на сидение. Он вёл себя как какой-то дикарь, от этого становилось страшно и неприятно. Когда я попыталась открыть дверь, которая была только что закрыта, и выбраться наружу, Андрей пресёк мой манёвр, мягко оттолкнув меня от двери и быстро сел за руль. Вторая попытка вырваться из машины была тоже пресечена, стоило ему заблокировать двери и тронуться с места.

Я сидела в неверии, что он это сделал. Он меня фактически похитил.

— Куда ты меня везёшь? — спросила я, откидываясь на спинку, понимая, что требовать, чтобы он остановил машину бессмысленно.

— К себе домой, — серьёзно произнёс он, не отрывая взгляда от дороги.

— Зачем?

— Думаю, что с этого дня ты будешь жить со мной, и тогда может, я перестану заглядываться на других.

Это объяснение мне не понравилось, очень-очень не понравилось, но я никак не прокомментировала, потому что понимала, что это ни к чему не приведёт. Устроившись на заднем сидении, я следила за проносящимися огнями в окне, и думала о том, что я сама испоганила свою жизнь, сказав ему «да». Но было же ещё не поздно всё вернуть назад, ведь так?

Андрей проснулся рано, хотя учитывая, что они провели бурную ночь, то считай, что вообще не спал. Как бы это было не странно в их ситуации, но ему было приятно, что Леся его ревнует. А она именно ревновала. Чёрт, да он тоже начал её ревновать к Зорину, когда она сказала, что тот её подвозил. Андрей был намерен переговорить с бывшим другом. Если Алексей хотел испоганить ему жизнь, то пусть поганит, но не трогает Лесю, ведь она была так невинна. Боже, как же ему нравилась эта её невинность. Она краснела всякий раз, когда он её целовал, а когда дело доходило до ласки, то просто становилась пунцовой. Он был её первым. Господи, если бы ему раньше сказали, что он будет ликовать от этого факта, то он просто набил морду тому, кто это сказал бы. Раньше он считал, что от таких как Леся, таких невинных и неопытных, будет только морока, но сейчас ему нравилась эта морока. Может, дело было именно в ней, в Лесе? Он ловил кайф от того, что он помогал познавать ей её тело. А как она стонала, когда он ласкал её грудь или интимное местечко… А её оргазм… Стоило ему довести её до оргазма, как он сам взрывался. С другими такое бывало редко, но с Лесей постоянно. И с ней он чувствовал себя цельным, спокойным, будто так и должно быть (ну, когда она не говорила о Зорине или о своём приятеле-ботанике).

Рассудок твердил, что так и должно быть, потому что она его невеста, не просто какая-то очередная длинноногая девица, которая готова раздвинуть перед ним ноги, лишь бы он её заметил, а его невеста, его будущая жена, мать его детей. Стоп. Никаких детей. Он их не любил. Он не видел себя отцом, но тогда почему ему нравилась сама мысль, что Леся будет вынашивать под сердцем его ребёнка? И почему от этой мысли ему становилось тепло там, где бьётся сердце? Нет. Он точно будет плохим отцом, так что никаких детей.

Девушка заворочалась и что-то пробормотала. Наклонившись к ней, Андрей улыбнулся, когда её щёчки окрасил румянец. Может, ей снилось то, что они вытворяли этой ночью? Чёрт! Он был не против повторить, но не хотел будить девушку, потому что она так сладко спала.

Завибрировал телефон, и он с ворчанием оторвался от созерцания спящей лисички. Схватив телефон, что лежал на прикроватной тумбе, он выругался. Если Богдан звонил в такую рань, то точно что-то случилось. Выскользнув из постели так, чтобы не разбудить Олесю, он натянул спортивные штаны и вышел в коридор. Сколько сейчас было времени? Шестой час. Солнце уже встало. И, похоже, что его друг тоже, или же не ложился спать вообще.

— Да? — тихо ответил Андрей, идя по коридору мимо комнаты брата.

— Привет, приятель, — голос Богдана был хриплым, как когда он только просыпался.

— Привет. Что случилось? Чего ты в такую рань звонишь?

Андрей зашёл на кухню и сразу направился к холодильнику. Не мешало бы перекусить. Зажав телефон между ухом и плечом, он полез за колбасой и сыром, слушая друга.

— У меня проблема, — убитым голосом проговорил его друг.

— Какого рода?

— Полового, — рассмеялся Богдан, но смех был надрывным, будто это его реально мучило.

— А поподробней. Что-то подхватил?

Андрей слышал, как на другом конце провода выругались.

— Нет, не подхватил. По крайней мере, надеюсь на это, но, пожалуй, проверюсь.

— Так в чём дело?

— Я вчера напился, а сейчас проснулся и понял, что я больше и капли в рот не возьму.

— У тебя, что там мужик в постели? — не удержался Андрей от ехидного вопроса. Когда послышались приглушённые ругательства, он и во все развеселился.

— Лучше бы уж мужик был, чем она.

— Она? — переспросил Андрей, присев за стол, укладывая на кусок хлеба ломтик колбасы и пласт сыра, которые уже успел отрезать, пока разговаривал с Богданом. — Так кто она? Я её знаю?

— И очень хорошо.

— Только не говори, что это Саша, — понизил он голос. Чёрт, если это его двоюродная сестра, он из Богдана всё дерьмо выбьет, каким бы он ему другом не было.