Вспомнив комментарий мастера фотоаппарата и ретуши, Галя пояснила недовольной помощнице Гименея:
– Это фото не тела, а души, понимаете?
Тетка криво улыбнулась, а Галочка победоносно посмотрела на себя в стеклянную дверцу шкафа. Новая Галя вела себя непривычно и смело. Такой она нравилась себе гораздо больше, хотя подобное поведение было столь же несвойственным для нее, как и лубочная внешность, запечатленная на принесенной фотографии.
– Но таким образом вы вводите в заблуждение потенциальных партнеров.
– Я ощущаю себя именно такой, – возразила Галина. – И вообще, клиент всегда прав!
– Да ради бога, – пробормотала сваха, устраняясь от дальнейших рекомендаций.
Интуиция – хорошо, но в любом деле лучше слушать профессионалов. Галя, как обычно, прогадала.
Первый же заявившийся на свидание индивидуум оказался хроническим холостяком. Маленький тощенький мужичонка, не имевший ничего общего с перечнем указанных в Галиной анкете требований к избраннику, долго не желал признавать в Галочке девушку с фотографии. Он даже не скрывал, что разочарован ее внешностью. Это было странно, если учесть, что сам он был ростом с Галю и являлся обладателем неровной плеши, плавно переходившей в жалкий «хвостик» на затылке, желтоватых мешков под глазами и десятиметровой комнаты в коммуналке. Даже на взгляд неискушенной Галины, дядька не походил не только на мужчину ее мечты, но и на мужчину вообще. Тем не менее он весьма невежливо отказался от дальнейшего продолжения знакомства, оповестив Галю, что будет жаловаться. Каждый последующий оказывался хуже предыдущего. За неделю она умудрилась встретиться с семью претендентами на руку и сердце, клюнувшими на ее несоответствующую действительности фотографию. Никогда еще Галина не жила столь насыщенной событиями жизнью.
– Считай, что учишься экстерном, – хохотала Наташка, выслушивая очередной рассказ подруги, столкнувшейся с мужской самоуверенностью и неадекватной самооценкой.
Галине смешно не было. Всякий раз она чувствовала себя козой на колхозной ярмарке, отчаянно звенящей бубенчиками и норовящей понравиться заезжим купцам.
– Сама виновата, – поучала Наталья. – Ты себя неправильно настраиваешь, а они это чувствуют. Не они выбирают, а ты!
– Что-то выбор невелик, – горько констатировала Галочка, вернувшаяся с очередного свидания.
Один оказался унылым кандидатом наук по имени Феликс, которому требовалась преданная и верная подруга, готовая разделить с ним все тяготы госбюджетного финансирования. Она и рада была бы попробовать, но Феликс, подробно и нудно расписав свои достоинства, с печалью в голосе добавил, что Галя не совсем соответствует его представлениям о жене декабриста, но если не найдется ничего более подходящего, то он непременно позвонит. Протащив ее через весь ЦПКиО, Феликс манерно откланялся, пообещав звонить. Следующий был прыщавым студентом, пригласившим Галочку в кафе, где с аппетитом поел за ее счет, попутно проинформировав, что на фото она выглядела гораздо моложе. Далее следовали сильно подвыпивший инженер, с которым Галина сама не пожелала общаться, женоподобный мужчина неопределенного возраста, искавший надежное женское плечо, огромный потный толстяк со злыми глазками и желанием критиковать всех и вся. Галю тоже не миновала сия участь. Притащив ее в кафе, шароподобный кавалер принялся рассказывать ей про разнообразные диеты, повторяя, что в ее положении без этого никак. А сам торопливо и неопрятно ел, вытирая полные губы тыльной стороной ладони.
Последний оказался фермером-вдовцом, которому требовалась в хозяйство выносливая бабенка. Одобрительно осмотрев Галю со всех сторон, красномордый весельчак начал расписывать житье на природе и сыпать сомнительными комплиментами, норовя ущипнуть, шлепнуть. И если в начале свидания столь пристальное внимание мужчины ей даже немного польстило, как потом прокомментировала Галочкину реакцию Наталья – на безрыбье и рак рыба, то уже через час она была не рада знакомству, поскольку фермер активно зазывал ее поглядеть хозяйство. Интуиция подсказывала Гале, что вечер закончится где-нибудь у сеновала с граблями в руках. И, вероятно, подсобный инвентарь она будет использовать по назначению, а именно: убирать сено, а вовсе не отбиваться от усатого Ромео. С трудом отвязавшись, она сбежала домой.
– Нет, я тебе удивляюсь! – рассердилась Наталья, услышав, что Галочка категорически возражает против дальнейших встреч с непристроенными мужиками. – Столько холостых вариантов, а ты носом крутишь! Никто же не заставляет тебя под венец бежать – найди себе друга и радуйся жизни!
– Нету там друзей, – мрачно констатировала Галочка, пытаясь отделаться от навязчивой Наташки. – Надоело мне продаваться!
– Ну, во-первых, ты себе льстишь, – спустила ее с небес на землю Скачкова. – Продаются молодые и красивые, и не в агентстве, а на панели, а во-вторых, ты не продаешься, поскольку покупателей нет! Хватит лежать, как тюлень в жаркую погоду. Позвони в агентство и выясни, почему тебе таких отстойных кавалеров присылают. Хотя… Какие мужики будут искать себе бабу через сваху? Один шанс из ста, что нарвешься на нормального.
Галя тоже так считала. С каждым днем она все чаще ловила себя на мысли, что ждет звонка от Жени. Нет, он ей не нужен, важен сам факт, что Женя есть и продолжает ею интересоваться. Выходя из школы, она каждый раз прихорашивалась, с замиранием сердца ожидая, что он ее встретит и…
Даже в мечтах Галя не отваживалась развивать мысль. Тем более что Женя звонил все реже.
Валентина была в ужасе. Все ее усилия пошли прахом. Приворот перестал действовать, а гражданский муж выскальзывал из рук, как верткая рыбешка. Оказавшись на месте обманутой жены, Валя впервые поняла, как это больно. Хотя еще не все потеряно, и Евгений не изменил ей физически… Но действовать надо быстро и не раздумывая.
Необходимо было настроить Женю против Галины. Разум мужчины податлив, как воск, из него можно лепить что угодно, если только его хорошенько разогреть. Сменив холодность последних месяцев на жаркую страсть, Валя попыталась поразить его воображение, купив методичку по проведению эротического массажа. Но Женя, бизнес которого разросся и требовал больше сил, приходил совершенно вымотанный и не особо радовался проявлениям буйной фантазии Валентины. Собрав волю в кулак, к эротическим забавам Валя присовокупила кулинарный прорыв, каждый вечер потрясая Евгения чем-нибудь новым. Это произвело на него более сильное впечатление, нежели ночные кувырки, однако он продолжал оставаться каким-то далеким и чужим. Так казалось Валентине, хотя на самом деле муж просто невероятно уставал и никак не мог переключиться обратно с мыслей о своей роковой ошибке. Следовало атаковать с другой стороны.
– Женя, это ужасно! – Этим воплем в один далеко не прекрасный вечер она встретила Евгения, вернувшегося домой за полночь.
– Что именно? Если ты про то, что я задержался, так я работал. И объясняться на эту тему не желаю!
– Нет. – Валя бросилась к нему с поцелуями, после чего горько разрыдалась, сев прямо в прихожей на грязный линолеум.
– Ну, что такое? – Женя почувствовал легкий укол вины и присел рядом.
– Даже не знаю, как тебе сказать, – тянула Валя, нагнетая обстановку.
Женя хотел есть и спать, поэтому ее склонность к мелодраматизму чуть все не испортила. Он резко встал и предложил:
– Тогда давай на потом отложим, а то завтра вставать рано.
– Женя, это касается тебя! И я не знаю, как тебе сказать. Ты только не переживай…
– Мама? – У него закололо сердце и онемели руки. – Говори давай!
– Нет, не мама, не кричи! – взмолилась Валентина. – Я знаю, что тебе неприятна эта тема, но я больше не могу молчать!
– Тогда говори, только покороче. – Женя нервно потеребил нос и нетерпеливо уставился на Валю. Хотелось в туалет, помыться и сесть к столу. Из кухни доносился аромат жареного мяса.
– Я про Галину. Не перебивай, знаю, что ты ее любишь! Именно поэтому я долго молчала, но то, что она делает, ужасно!
– А что она делает? – Он недоуменно хлопнул редкими ресницами. То, что Галя вообще может делать что-то, касающееся его лично, Женю внезапно обрадовало.
– Она звонит мне каждый день, оскорбляет, жутко матерится, ты не представляешь!
Женя действительно не представлял матерящуюся Галю. Хотя, если подумать, она имела полное право высказывать Валентине свое мнение. В конце концов, то, что его делили, было даже приятно.