Я пыталась вычислить белую маску среди идущих рядом людей, безуспешно, она появилась вновь уже довольно на большом расстоянии, в конце переулка, выходящего на площадь Сан Марко. Человек, закутанный с головы до ног в черный атласный плащ с низко опущенным капюшоном, сверкая белоснежным мертвенным лицом стоял против течения толпы и не сводил с меня черных пустых глазниц. Потом он резко развернулся и смешавшись с торопящимися людьми исчез, мелькнув словно ворон полой хлопнувшего на ветру плаща. Вместе с интригой в мою душу на мгновение заползли щупальца леденящего кровь ужаса. Кто он? Что ему нужно? Именно этот человек следит за мной с первых шагов на венецианской земле. Какую ужасную маску он выбрал для своей миссии. Лик пустоты, безразличия, непроницаемого холода, маску Вольто, гражданина, одну из классических личин, под которой ранее скрывали человеческие пороки, безнаказанно творя первородное зло.
Закравшийся внутрь страх подобно плесени разрастался и постепенно ослабил защиту от постороннего вмешательства.
Обычно, я всегда ставила ее барьером от проникновения чужих мыслей, которые если им дать волю, жужжат в голове подобно назойливым мухам. Защита стала для меня обыденностью, как для Вас, Маша, мытье рук перед едой. Она, чтобы было понятно, выполняла роль респиратора в задымленном помещении, давала возможность дышать, жить своей собственной жизнью, а не скользить по обрывкам посторонних эмоций. Находясь в социуме, я мысленно облекаю себя в зеркальный кокон, не позволяющий проникнуть в голову чужим намерениям, защищающий от внедрения нежелательным сущностей.
Предвосхищаю Ваш вопрос — Блаженные в своем невежестве… Видели ли бы Вы, что крутится сейчас вокруг нас, даже здесь, в пропитанном антисептиками, наставлениями врачей и молитвами болезных пациентов убежище — просмотр ужастиков в обнимку с попкорном стал бы лишним.
Маша невольно огляделась по сторонам. Виктория терпеливо ждала, пока она успокоится, чтобы продолжить свой рассказ
И только страх, немотивированный, необоснованный, беспричинный, подобно ржавчине способен был прогрызть мой волшебный скафандр… Так и произошло тогда… А вслед за страхом, пробившимся сквозь дырочку я услышала Голос, тихий, низкий, почти шепот.
— Иди за мной…
Мария в смущении опустила глаза, увы, ее подопечная не оправдала надежды на изменение установленного ранее диагноза. Мания преследования — один из классических признаков развившейся шизофрении. Виктория в ответ тихо вздохнула и опустила голову на поджатые к животу острые колени.
_- Мария Сергеевна, не спешите с выводами, дослушайте мою историю до конца — а уж потом решайте — сумасшедшая я или просто Другая.
Полагаете — я не могу отличить обычного зеваку, комедианта, решившего разыграть интригу среди всеобщего маскарадного помешательства, экзальтированного актера, намерившегося испугать меня от действительного зла в человеческом обличии. Увы, если бы это были происки ряженного впечатлительного юноши, затеявшего игру в салки. Но все было не так… Вы намерены дослушать меня?
— Извините, Вика, Вы правы- пожалуйста продолжайте. — Мария от смущения покраснела. Ей стало стыдно, что собеседница читает ее будто открытую книгу.
— Не переживайте Вы так, каждый человек на вашем месте принял бы меня за буйно помешанную, страдающую от иллюзорных вражеских козней. Но нет, чужое присутствие подобно мигающей тревожной кнопке на пульте охраны, только расположенной на задней части моей головы, — Виктория повернулась боком к Маше и приподняв кудрявые волосы, указала рукой на основание черепа.
— И вот здесь еще одна, — рука женщины коснулась горла, — я всегда ощущаю переменную пульсацию, по мере усиления воздействия — становится все тяжелее дышать.
В тот день я пыталась всеми известными способами сбросить с себя присосавшегося спрута, но усилия оказались напрасными, нашествие всепоглощающей пустоты уже не контролировалось, его ледяное дыхание постепенно охватило все тело. Подобно марионетке, перестав управлять собственными мыслями и поступками, подчинившись лишь завораживающему зову — Иди за мной, я, слившись с толпой туристов и ряженных минуя арку Часовой башни вышла на площадь Святого Марка.
Вы были в Венеции, Маша?
— Нет, к сожалению, но…
— Не беда… Вы там обязательно побываете, поверьте. Любовь приводит каждого человека в свой город и распоряжается им потом по собственному усмотрению. Мне кажется, что ваш будущий избранник боготворит этот город…
Маша вздрогнула. Не обращая на нее внимания, Виктория продолжала…
Когда Вы впервые попадете на центральную площадь, то доставьте себе удовольствие — покормите голубей, священных птиц Венеции. И дайте им свободу вести себя, как они привыкли, просто доверьтесь им и ничего не бойтесь.
В то утро, несмотря на постепенно заполняющуюся возбужденным пестрым народом площадь, голуби не сдавали своих позиций, они кружили небольшими стайками по ее центру у Базилики, собирались под арками Прокураций, клевали щедро рассыпаемый туристами попкорн.
Зовущий голос продолжал главенствовать над моим разумом, контролируя свои действия лишь частично, я подошла к продавцу корма и приобрела за одно евро пакетик с сушеной кукурузой. Не обращая внимания на накрапывающий мелкий дождь, опустилась на корточки на мокрую мостовую и рассыпала немного зерна вокруг. Не прошло и секунды, как вечно голодные птицы бесцеремонно облепили меня со всех сторон, цепляясь острыми коготками за одежду они ползли вверх возбужденно курлыкая, приближаясь к лицу. Я испугано поднялась и из последних сил безуспешно пыталась стряхнуть с себя наглую птичью стаю, но усилия оказались напрасными, несколько особенно зарвавшихся особей, цепляясь за оборки платья, поднявшись, атаковали мои плечи и голову. Полагая, что от роскошного костюма уже не осталось и следа, я, продолжая сжимать во рту маску, беспомощно оглянулась по сторонам, ища помощи. Вокруг толпились лишь восхищенные необычным птичьим аттракционом зрители, слышался многоязыковый говор и мелькали вспышки камер. Но помощь все же пришла — она прозвучала в моей голове тихим вкрадчивым голосом, который и привел меня на площадь — Убей! Убей одного, кинь камень в стаю — и все сразу закончится, словно в сказке — они заклюют сами себя…..
Я, теряя самообладание, вновь присела на мостовую и закрыла уши, стараясь не слышать страшных приказов, но правая рука машинально потянулась назад и нащупала неизвестно откуда попавший на площадь остроугольный тяжелый булыжник. Откуда он взялся? Вокруг меня волновалось, вздрагивало крыльями антрацитово — серое курлыкающее голубиное море, и я уже вожделенно упивалась видом легкой и доступной смерти. Своей властью над безмозглыми грязными тварями, унизившими меня перед толпой, испортивших коготками и клювами карнавальный костюм. Рука судорожно сжала камень и стала подниматься…
Через секунду на нее легла тонкая бамбуковая трость, и прозвучал глухой голос, будто говоривший человек произносил слова через длинную металлическую трубу.
Я подняла глаза и закричала от ужаса. Моретта выпала изо рта и откатилась в сторону по мокрой мостовой. На меня хищно нацелился длинный птичий клюв диковинной маски. Человек, стоящий рядом, быстро убрал с моей руки трость, а другой рукой перехватил зажатый камень.
— Мисс, не делайте то, о чем серьезно пожалеете в будущем. Голуби — священные птицы этого города и им позволено все. Хорошо, что готовящееся преступление кроме меня никто не заметил — все наслаждаются ежегодным полетом Ангела… Все, кроме нас…
Он говорил на хорошем и правильном английском, что выдавало его британское происхождение.
Я со страхом разглядывала странную птичью маску с нарисованными на ней круглыми очками, зловещий черный саван незнакомца, черную шляпу с круглыми полями и непроницаемый плащ из тяжелого атласа, отороченный серебреной вышивкой с изображением человеческих черепов, который полностью скрывал тело. В прорези маски на меня с нескрываемым любопытством смотрел один ярко-голубой, и другой странный зеркальный глаз, в котором на миг отразилось мое мертвенно бледное лицо… Мужчина улыбался, приподняв лишь уголки рта.
Улыбка и хищно опущенный клюв загадочной птицы напомнили мне гротескное жуткое существо Апокалипсиса, сошедшее с полотен бессмертного Иоранима Босха, средневекового апологета Страшного Суда.
Я не могла отвести от него завороженного взгляда, и лишь подошедшая девочка, осторожно тронувшая меня за локоть, чтобы отдать упавшую маску, прервала визуальный молчаливый диалог.