Избавляясь от наседавших мыслей он вернулся к сидящей напротив действительности. Стараясь не давать волю уж слишком воинственным интонациям и речам, контролируя слова он заговорил:
— Любил? Это в нашем случае называлось иначе. Мои чувства соответствовали ситуации, точно так же как и твои расчёты. Мы квиты. Да и это совершенно не подходящее место и случай для фронтовых воспоминаний. Я такой, какой есть. И потом, к чему этот разговор. Между нами с самого начала было всё до мелочей обговорено. На эту роль ты согласилась сама и с большой охотой. Иллюзия любви, потребность, это не любовь. Твоё ППЖ я всеми силами сглаживал… Игра устраивала нас обоих. К тому же, мы оба помним: ребёнок, только твоя ошибка. Я сопротивлялся, как мог. (Он говорил о том, что было ей известно и не собирался больше оголяться) Опять же, мы с женой предлагали неоднократно отдать нам девочку, ты воспротивилась. Какие теперь претензии. А равнодушие, как ты не скажешь, скорее всего, защитная реакция мужчины на женскую хитрость. Фотографии? Пустое. Чай не за тридевять земель живём. Захотел бы съездил, увидел. Только зачем. Я предлагал. Вы не захотели, чтоб у неё был отец. Так что уж теперь… Поверь, я понимаю, что девочка не виновата, но кроме раздражения к этому ребёнку, добытому обманом, у меня ничего нет. А сейчас ещё и презрение. У меня есть на это основание: из меня выбивают фамилию и признания. Фамилию маршала ей хочется носить, пусть носит. Яблоко от яблони не далеко падает. Ты время зря не теряла взрастила себе достойную замену. Если у тебя ко мне всё, то кончим на этом нашу горячую встречу и пылкие воспоминания. Вытрем слёзы умиления и отправимся по своим делам. У меня плотный график работы и совершенно нет времени. Если возникнут вопросы, перезвонишь моему адъютанту. Я предупрежу, чтоб соединили. Куда требуемые справки завезти?
Она вытаращилась на него с таким видом, словно никак не могла представить такой финал. Ей очень хотелось съязвить, что он верно понял ситуацию, но язык прилипнув к нёбу не желал отлепляться.
Он был не пробиваем. Сидел, как монолитная скала. Вопросительно смотря ей в глаза, ждал ответа. Гляделки кончились ничем. Трюк не удался. Никто не уступил.
— В школу дочери или ко мне в госпиталь, — ответила она поражённо. Такой лёгкой победы Галина не ожидала.
— Хорошо. — Припечатал он папку на столе, решительно поднимаясь. "Поговорили и будет!"
— Очень любезно с твоей стороны. Это не совсем то, что я хотела… — цедила она, но тоже поднялась.
— Что могу…,- обронил он ледяным голосом, потянувшись за листком бумаги и что-то быстро записывая. — Или ты хочешь подать на элементы?
Он пытался острить, соглашался опять же совсем, зная, что пошлёт водителя, а не поедет ни в коем случае сам. Теперь он видел её даже маленькие уловки. Чтоб зацепить мужика женщине необходимо обладать чем-то большем, чем игра. Он не влюбился в неё тогда, тем более неприятна она была ему сейчас. Рутковский посчитал это финалом, но она всхлипнув проныла, что виновата и что любит его по- прежнему, а ещё будет его ждать!
Рутковский чуть не рассмеялся. Это уже было слишком. Про какую любовь эта женщина говорит? Да она понятия не имеет что это такое! Перед войной не успела, а потом поняв, что ей не на что рассчитывать, из бесконечного поиска не выходит. Отвечать не стал, просто наблюдал. Под конец даже любезно осведомился:- "Чем я ещё могу помочь?" Напоследок: она фальшиво улыбалась, он фальшиво бодрился. Вышла, хлопнув за собой дверью чуть более громко, чем следовало. Он понял причину салюта. Так был выражен её безмолвный протест. Фу-у!
Они разошлись, взаимно недовольные друг другом. У обоих были на то причины. Она шла и глотала слёзы. Пусть вырвала фамилию, но по большому счёту суета бестолковая — цели поставленной не добилась и в личном плане проиграла опять. Разве что нервы ему потрепала. Усмехнулась: "встреча выглядела благопристойно и даже чересчур невинно".
Он оторвав взгляд от двери, улыбнулся сам себе. Получилось! Выпроводив посетительницу хоть и спокойно, но напористо, подошёл к столику с графином. Налил себе в стакан воды и выпил её жадными глотками. Потом вернулся устало брякнувшись в кресло. Посидев минуту в покое, принялся искать, рассованные Юлией по карманам таблетки. Опять встал налил из графина в стакан воду, запил лекарства: "Боже, какая гадость!" Сел на место. Подпёр голову руками и задумался. В голове прыгало: "Господи, какой же я осёл, как меня Люлю терпит. Юленька права, она не отстанет от меня до смерти, ещё и на костях спляшет. А любовь такую сочинит, что десять писателей не справятся. Это только начало. Подставился сам, семью подставил… Сталин знал всё это оттого и желал Юлии терпения". Посидел, отдохнул, немного отпустило. Но работать уже не мог. Там просили интервью из газеты, надо дать. Может это отвлечёт. Врага гнали с горячим сердцем и чистыми помыслами. Трудное время, но в нём ему было легче. Цель была, а сейчас все бестолково суетятся, грызутся, рвут друг у друга… Единственно незыблемым стержнем осталась — семья и, слава богу, что у него хватило ума её не потерять.
Позвонила Юлия, спрашивая, как он. Заверил с весёлой иронией, что жив, здоров, разве что немного обглоданный. Спросила про таблетки. Отрапортовал, что проглотил. И услышав:- "Костик, я тебя люблю", — счастливо рассмеялся. Заверил:- И я тебя, ангел мой!
Улыбаясь после того, как повесил трубку, отодвинув кресло поднялся. "В самом деле — Юлия права, земля не развёрзлась, надо успокоиться. Сам же требую — натворил, держи ответ. Всё так, только скверно… Ада узнает… Ох! Злился, был же уговор — она должна была молчать обо мне. Девочка не должна была знать фамилию отца". Он чувствовал себя виноватым, но обиженным и обманутым. Предупредив дал поручения адъютанту, вызвал машину и поехал. У скверика попросил остановиться, вышел. Обойдя низкую изгородь, отошёл к деревьям. Обессилено прислонился к стволу. Но ноги плохо держали и стал медленно сползать по нему на землю. На корточках легче. Хотелось страшно курить. Только закурив и жадно вдохнув дым папиросы, смешавшегося со сладким запахом лип и горьким коры тополей, почувствовал себя лучше.
Домой вернулся совершенно разбитый. Юлия бросилась помогать раздеваться. Он переступая с ноги на ногу выглядел таким несчастным, усталым и озабоченным, что не пожалеть его просто было нельзя. С ходу положила на его ладонь две таблетки и подала стакан с водой, но он проглотил их так. С минуту он сидел, закрыв глаза, а когда открыл в них светилась остриём боль. Выглядел он виновато. Юлия продохнула в своей груди страх: "Господи, каково же ему пришлось сегодня". Потом, не принимая его возражений, отправила в душ. Не выпустив из спальни, принесла поднос с ужином в кровать. Налив в бокал коньяк протянула:
— На, пей. От одного твоего вида у меня заболело сердце.
Он поёжившись, одним махом осушил стакан. Взглянул ей в глаза, простонал:
— Я б водки выпил.
— Это полезнее. Пей! — она налила ещё.
Выпил. Поморщился. Она сунула в руки закуску. — Ешь!
Он поднял приборы в руках вверх.
— Я подчиняюсь. Жжёт, тут жжёт, — ткнул он ручкой вилки себе в грудь. — Веришь, не ожидал от неё такого. Всё принимал за чистую монету. Да и как иначе: наивная же девочка была. И такой урядник… Где была моя голова?
Понятно, что этот вопрос сегодня его волновал особенно. Жжение придётся лечить, а вот насчёт подгулявшей головы Юлия предпочла промолчать, она говорила серьёзно и о другом:
— Понятно, всё-таки надеялся выйти сухим из воды.
Проскользнувшая ирония ему не понравилась, к тому же явно растерялся, выкручивался стоном:
— Юлия, мне так плохо…
Её и так круто выгнутая бровь, прибавила крутизны. А казалось куда бы уж ещё-то.
— Я тебя понимаю, никак не хотелось примерять на себя ослиные уши. Да, бабы, Костя, это не Гитлер. Постервознее будут. Здесь другая сноровка нужна. Дело в том, что агрессивные женщины вашего брата пугают. Деревенские скучны. Вот вы интуитивно и шарахаетесь в противоположный бок. Тихий, глядящий в рот, да ещё и поющий "воробушек". Это то, за что ты ухватился. А всё просто, как божий день: хитрая женщина, робко даёт понять мужчине, что он ей нравится, а дальше играет роль тихони страдалицы. Вы, чувствуя себя орлами спасителями, заглатываете этот крючок и всё. Трепыхайся, не трепыхайся, а никуда не денешься, мужчина, как собачка, пойдёт за ней. Да, Костя, да. А при желании мужчину можно приучить…