Наталья Абакус - Скоростная любовь

Развернувшись, он ушел. Выбежал из комнаты, хлопнув дверью.

Меня охватил ужас. От услышанных слов я долго не могла прийти в себя. Казалось, из-под меня вырвали землю. Я падала. Падала куда-то.

Опустившись на пол, прислонившись спиной к двери, я уже не плакала. Нет. Слез не осталось. Их попросту не было. Боль. Я уже свыклась с ней. Мне так казалось. Но после слов, именно после его слов до меня дошло очевидное.

Я поняла, что я не смогу вернуть Диму, что его чувствам ко мне пришел конец. Все закончилось. Его не будет рядом. Никогда. Конец. Наши отношения закончились. Его любовь умерла. Своей смертью он похоронил наше с ним будущее. Он убил нашу любовь. Нашу скоростную любовь.

На этом все кончилось. Осталась лишь темнота.

И все-таки я умудрился потерять контроль. На один момент. На одну ничтожную секунду. Это было обидно. До жути обидно.

Все произошло буквально на раз, два, три.

Бумс! Пумс! Бабах!

Не сдержав управление, я моментально понял, что для меня на этом все кончится. Для моей страстной, вспыльчивой красотки и для меня.

Все произошло так быстро, но одновременно длилось целую вечность. Попав в смертельную ловушку, я оказался в летящей неведомо куда машине. Момент, и я ударяюсь головой сначала о руль, о крышу опять и опять. Момент, и я слышу скрежет дорогого сминающегося в непосредственной близости от меня металла. Момент, и я чувствую, как он соприкасается со мной. Ранит мою кожу. Проникает внутрь. Момент, и разбитое стекло предательски вонзается, остается во мне. Момент, и я понимаю, что мне придется расстаться с жизнью.

От страха я не мог ничего сделать, не мог собраться с мыслями. Я не знал что делать. Я намертво вцепился в руль. Я не знал, как защитить себя. Я не закрывал глаза. Передо мной мелькала земля, мелькало небо.

Хрясь!

Я почувствовал ужасающую боль. Это была не просто боль. Моментальная. Локализованная. Нет. Она была повсюду. Болела от ударов голова. Кажется, моя кожа горела. Меня будто бы заживо разрезали на куски. От каждого переворота салон все сильнее сжимался. Сдавливал меня, захватывая в смертельные объятья.

Страх!

Хрясь. Я не чувствовал правую руку, вроде она должна была держать руль.

Ох. Меня придавило. Грудь разрывалась на куски. Кажется, пришел конец всем моим ребрам.

Я помню, как, оторвавшись от сидения в последний переворот, оказался наполовину выдавленным через отсутствующее стекло.

Я не чувствовал зажатые непонятно чем ноги. Правая рука была стопроцентно сломана. Кажется, я пропахал лицом по земле. Иначе с чего бы во рту было столько песка с привкусом крови?

Изо всех сил пытаясь сохранить сознание, я еле-еле заставлял себя не закрывать глаза.

Главное не отключится. Нет!

— О-о, — это был мой вздох.

Нет. Это был вырвавшийся наружу ужас. Это была ужасная боль. Боль пронзающая меня насквозь.

Было больно дышать. Очень больно. Почти невозможно. Нереально. Я попытался подвигать пальцами левой руки. Едва получилось. А повернуться? Лечь на спину? Нет. Об этом не могло быть и речи. Я не мог. Как? Почему? Я не мог. Просто не мог. Не мог из-за боли, возникающей во всех частях моего тела. Удивительно, что я вообще мог рассуждать. Лежать полностью обездвиженный, но при этом мыслить.

И тут началась борьба. Так я никогда еще не дрался. Никогда не боролся за себя. Я высасывал из себя все. Лишь бы… Лишь бы не заснуть. Я смотрел перед собой, боясь вдохнуть побольше воздуха. Смотрел в никуда, ничего не видя перед собой, и плакал.

Плакал от обиды. От несправедливости. От того что облажался. Слезы, соприкасаясь с кожей, попадая в глубокие раны, делали мне больно.

Что-то оглушило меня. Какой-то грохот. Что-то непонятное. Что-то либо упало, либо развалилось. Что-то разрушилось.

Попытался повернуться, чтобы иметь возможность увидеть что произошло, но добился лишь усиления боли, заставившей издать меня предательский стон.

Тем временем рядом со мной однозначно что-то происходило. Я мог поклясться, что вблизи топчутся люди, о чем-то переговариваясь. Их резкие вскрики привели меня к мысли о том, что они ужасно нервничают и торопятся. Это было странно. На треке кроме нас никого не было, ребята не могли так быстро добраться до места нашей аварии.

— О! — раздалось откуда-то сверху.

Пара черных ботинок попала в поле моего зрения. Пыль, поднявшаяся от них, оказалась в моих глазах. Человек замер прямо рядом со мной и присел на корточки.

— А-а-а… — я едва не потерял сознание.

Он схватил меня за волосы, приподнимая, поворачивая лицо. Черт! Это было больно. Так больно. Ужасно больно. Моя голова будто бы попала под атаку военных боеголовок. Кошмар!

Новый поток слез. Да что это со мной? Я издал нечто наподобие предостерегающего стона, попытавшись прошипеть нечто нецензурное, но со стороны это вряд ли казалось угрожающим, скорее смешным, либо чрезвычайно грустным.

— Гляди-ка! Живой!

Это надо же? Он плюнул мне прямо в лицо. Противная, мерзкая, грязная слюна попала мне на глаза, на лоб.

Я попытался сконцентрировать взгляд на непонятно откуда взявшемся человеке.

— Давай быстрее! Валим! Мы вызвали ментов, все как надо! Как ты и просил! Тачки на месте. Пора съебывать отсюда! — уловил я часть разговора.

— Да! Конечно. Все подготовил? — этот голос был мне знаком.

— Конечно, Шторм.

— Поджигай тогда!

— Эй! — громкий, противный голос моего мучителя заставил меня содрогнуться. — Иди сюда!

— Что?

— Иди сюда! Зацени кое-что!

— Чего? — еще одна пара ног. Знакомый голос. — Че те надо? Подожжем сначала его тачку… Потом…

— Шторм, погляди! — на этом он вновь дернул меня за волосы.

— А-а… — челюсти, которые я сжал, дабы сдержать стоны, дико болели.

— А ну поверни-ка его! — возле меня присел второй человек.

О нет! Только не это! Вдвоем они схватили меня за пораненные руки, за поврежденную грудь и повернули на спину.

Передо мной зависло темное, питерское небо и… и лицо Шторма.

— А мальчик-то жив! Ха-ха-ха. Вот блин, в рубашке родился! Ну ему пиздец не повезло.

Мое зрение не полностью восстановилось, но я заметил, как Шторм поморщился после слов своего напарника.

Придирчиво осматривая меня, он провел рукой по моему лицу. Скорее ради любопытства. Не знаю. А может.

О Господи! Он схватился за сломанную руку. Надавил мне на грудь. Не выдержав, я застонал. Впал в агонию. Мне сделали больно. Очень больно.

— Ебать. Как ты умудрился выжить? Сука!

— Ха-ха-ха. Чуваку не повезло.

Засмеялся его напарник. Для меня оставалось загадкой, с чего это мне не повезло остаться живым. Однако следующая его фраза заставила меня… Хотя, что я мог? Я мог лишь раскрыть шире веки.

— Подожжем его вместе с машиной. Как и планировали. Кто виноват, что он выжил?

— Ты бредишь? — перевел на него взгляд Павел.

— А что ты предлагаешь? Давай, может, еще посидим, подумаем? Пока до нас менты не доберутся? Шторм, пора жечь все к чертям и валить! Как договаривались!

— М-м-м, — Паша встретился со мной взглядом.

Я не мог ничего сделать. Я молча смотрел на него сквозь выступившие слезы.

— Сука, Шторм, если ты ни с того ни с сего очеловечился, давай вырубим его, чтоб было не больно! Пора валить! Блять! Или все к чертям полетит!

— Закрой рот! — вскрикнул Паша. — Так… — вновь посмотрев на меня, он на секунду остановился.

Это необъяснимо. Я не могу передать словами свои чувства. Моя жизнь полностью зависела от человека, пытавшегося меня убить. Который почти сумел это сделать. Но я не хотел умирать. Не хотел. В этот момент у меня не осталось гордости. Я молил его о пощаде. О спасении.

Он не отрывал от меня глаз. Смотрел мне в глаза и думал. Думал.

Секунды его размышлений доставляли мне невыносимую боль. Я не в силах был сдерживать слезы.

— Так. Похуй. Зови ребят, — отвернувшись от меня, проговорил он. — Вытаскиваете его. И тащите к машине.

— Ты ебанулся? Шторм!

— Что? Что, блять, тебе непонятного? Пока я еще тут главный! Я сказал, вытаскивайте и перетаскивайте его! А потом поджигайте!