— Возможно, это тебе поможет в принимаемом решении.
— Что это?
— Это… Довольно интересная папка, я думаю, тебя заинтересует ее содержимое, — усмехнулся он.
— Дай! — протянул я к нему руку.
— Нет! Ты слишком любопытный и слишком капризный.
— Ты охуел? Пользоваться тем, что я не могу ее отнять…
— Заткнись! Дослушай меня хотя бы раз!
— Ты типо злишься? — скривился я. — Чувак, меня слегка подбешивает то, что я не вкуриваю ни во что из происходящего!
— Ха-ха-ха. Смирись! Считай что эта папка — мой подарок тебе. Я советую тебе принять то, что там находится, я думаю, это достаточное вознаграждение за то, что ты едва не лишился жизни.
— Ха-ха-ха. Сначала ты говоришь, что до последней секунды мечтал убить меня, а теперь…
— Ты мне нравишься, — его привычка перебивать меня сильно злила. — У нас много общего.
Закинув ноги на кровать, он покачал головой.
— В общении ты, конечно, не слишком приятный, зато я чувствую в тебе массу всего, что можно сломать. Довольно редко попадаются такие люди.
— Мне кажется, у тебя мания величия, — подметил я.
— Поверь, ты ей тоже страдаешь, — отбил он.
— Возможно. Но я хотя бы более здраво рассуждаю!
— А это мы проверим после того, как ты поправишься!
— Кстати, ты… не боишься, что я заложу тебя? — спросил я о том, что пришло мне в голову ночью. — Я расскажу всем, что ты жив и…
— Брось, в этом нет смысла.
— Нет? Ошибаешься.
— Я думаю, я могу на тебя положиться.
— Что? — засмеялся я. — Ха-ха-ха. Ты все больше меня веселишь. Походу не догоняешь о том, что я хотел бы сделать с тобой!
Его поведение было необъяснимым и странным. Это было весьма необычно. Вроде между нами была ненависть. Вроде мы были соперниками во всем. Я ему проиграл в гонке. Он тоже проиграл мне, Полина досталась мне. Все считали нас мертвыми. Все мои близкие страдали. Я не знал, где нахожусь. В голове была путаница. Но, несмотря на все это, я уже несколько дней проводил с ним рядом, от безысходности выслушивая его.
У меня было смутное подозрение, что Шторм делал все это далеко не просто так. Какие у него были планы? Чего он добивался от меня? Что заставило изменить настолько сильно отношение ко мне?
Казалось, он залезал мне в мозг и пытался что-то поменять там. Это было довольно стремно, и мне это не нравилось. Я изо всех сил пытался игнорировать его мысли и мнения, но, сам того не контролируя, шел на контакт. Видимо, сказывалось мое состояние здоровья, впервые в жизни я был безоружен, и мне приходилось принимать все происходящее, каким оно представало передо мной, не в силах что-либо поменять.
— Мне пора, — после минуты прожигания меня глазами, произнес он.
— Куда?
— Мне пора валить, Франк. Все не слишком гладко. Чем раньше я свалю, тем будет лучше. Не забывай, я слил клуб.
— Но… Ты же мертв.
Его лицо скривилось.
— Это так, но… Сам знаешь, как в этом мире бывает. Кто верит, кто не верит, кто-то что-то видит, кто-то кого-то подозревает. Мне стоит держаться подальше от всего этого, кстати… Тебе тоже, — усмехнулся он.
Мы замолчали.
Поднявшись, он направился к двери.
— Эй? И все?
— А что тебе надо?
— Ну я не знаю. Ты смываешься?
— Да. Я уезжаю прямо сейчас, пока есть возможность, пока люди, которые мне помогают, не кинули меня.
— Но… Как ты можешь уехать. А… Она?
На его лице появилась грусть и подобие обиды.
— Как ты можешь уехать и оставить ее одну, без присмотра? Я понимаю, Кир поддерживает ее, но…
— Франк, многое изменилось.
— Я знаю! Ты не можешь уехать, бросить Полину, по крайней мере, сейчас. Даже если она ушла от тебя, разве ты не говорил о том, что не оставишь ее?
— Я ей не нужен. Мне больно ее видеть.
— Больно? А ей думаешь лучше?
— Франк, она уже давно уехала, — перебил он меня.
— Что? — я был шокирован. — Уехала? Куда? — приподнявшись на локтях, поинтересовался я.
— Она далеко. Довольно далеко отсюда, от вашего города. Я бы сказал, это даже к лучшему.
— Что? Где она?
— Дима, я наблюдал за ними с самого начала. Когда я сказал тебе, что смирился с тем, что потерял ее, они хоронили тебя в этот день, верней как… Они вроде как хоронили то, что от тебя осталось.
Меня передернуло.
Мои близкие, подавленные, испуганные. Полина. Я не мог передать то, что рвалось наружу, в это мгновение я почувствовал, насколько же сильно хочу его убить. Он заставил всех моих родных пройти через ад. Все-таки он был болен, был сумасшедшим.
— Они отвернулись от нее, — дав мне возможность все обдумать, проговорил он.
— Что? — посмотрел я на него.
— Они все. Все твои близкие отвернулись от нее, все кроме одного.
— Не понял…
— Она уехала, и сейчас ей лучше.
— Но как… Куда?
— Вот только не надо срываться и куда-то бежать. Я не скажу тебе, куда она уехала, — заявил он на полном серьезе.
— Что?
— Не перебивай. Папка, — он переложил ее из руки в руку. — Повторяю, в ней много чего интересного. Тебе передадут ее тогда, когда ты будешь в состоянии выйти отсюда, когда полностью восстановишься. Франк, не пытайся улизнуть, свалить отсюда раньше времени. Я надежно спрятал тебя, тут до тебя никто не доберется, тем более уж в том, что ты погиб, почти никто не сомневается. Скорбь твоих близких — первое тому подтверждение, а для иных лишнее подтверждение. Я же говорил — все обдумано и исполнено мной гениально, — улыбнулся он.
Я молча покачал головой.
— Меня разрывает на куски ненависть.
— Возможно. Меня это не шибко интересует. Доктор продержит тебя, заставляя проходить курс восстановления. Слушайся его, если хочешь нормально себя чувствовать, все-таки тебе здорово досталось. После того, как он закончит с тобой, тебе отдадут документы, которые я держу в руках. Если ты решишь свалить раньше — каким-то образом увильнешь — это будут твои проблемы, ты останешься один, без документов, без имени, без денег, без всего. Один на улице. Возвратившись домой — испортишь все и создашь кучу проблем. Подумай над этим. Нужно время для того, чтобы все утихло. Это мой последний совет тебе. Пока! — он потянулся к дверной ручке.
— Стой! — воскликнул я.
— М? — обернулся он.
— Я свалю отсюда, как только встану.
Он пожал плечами. Повернув ручку, открыл дверь.
— Эй! — я был в замешательстве. — Подожди!
— Что?
— Куда ты едешь? — неожиданно для себя поинтересовался я.
Возникла пауза. Он думал. Рассуждал о чем-то.
— Я еду в Бразилию, — наконец-таки ответил он. — В Рио.
— Что? Ха-ха-ха. Что ты там забыл? — не поверил я ему.
— Там есть кое-что… Что представляет для меня особый интерес, — улыбнулся он.
— Ты серьезно?
— Я же сказал, больше меня ничего не держит, я наконец-таки могу заниматься тем, что меня интересует, что меня волнует. Франк, я уезжаю по делам, решать проблемы. Я уезжаю, чтобы быть подальше отсюда, я хочу забыть обо всем, забыть о Полине, в конце концов. Мне больно.
Изобразив на лице кривую улыбку, он потрепал себя по волосам:
— Выздоравливай. Таких соперников как ты стоит беречь. С тобой интересней, — ухмыльнулся он. — Возможно, когда-нибудь… Где-нибудь. Мы с тобой покатаемся. Покатаемся ради гонки, ради скорости, не ради мести. Я буду рад этому. Раньше я не переваривал тебя, считая пустым и недостойным. Я ошибался. Смотря на тебя, я вспоминаю своего друга.
— Пф.
— Кто знает, — прищурился он. — Возможно, это всего лишь «пока», а не «прощай».
— В тебе слишком много лирики, — подметил я. — Тебе опасно находиться в непосредственной близости со мной. Я убью тебя, — пообещал я ему.
— Ха-ха-ха. Попробуй. Я меня не получилось. Возможно, второй раунд будет за тобой! До встречи, Франк!
Кивнув на прощание, не получив от меня ответа, он исчезнул.
Испарился, оставив после себя огромное количество ответов, недопонимания, сомнений.
— Давай-давай! Шустрей! Еще раз!
— Куда еще-то? Я до аварии был не способен на подобное! — вытер я выступивший на лице пот.
Прошел месяц. Месяц с того момента, как я в последний раз видел Шторма.