— Понимает? Хм… знаем мы таких.

— Слушай, мне считай восемнадцать!

— О тебе могут подумать…

— А мне плевать, — перебила я его, — единственные, чьи мнения меня волнуют, это ты да Саша.

— А как же Олег? — произнося это имя, брат скривился.

— Хе-хе-хе! Я понимаю, что это не на всю жизнь.

— О-о-о…

— Кстати, а что у тебя? Ты встречаешься с кем-нибудь? Я же ничего не знаю…

— Нет! Я работаю, учусь и занимаюсь хозяйством! — домыв посуду, ответил брат.

— Ты же у меня красавец! Вон какой! Высокий! Стройный! Черноволосый! На лицо симпатичный, правда нос картошкой, — критично осмотрела я Кира. — Умный! Заботливый! Прям душа радуется!

— У меня душа радуется, что ты наконец-таки убралась и даже, судя по сделанному тебе выговору, посетила школу.

— Пф… ну все, хватит! — развернувшись, я прошла в свою комнату и, пожелав ему спокойной ночи, закрыла за собой дверь.

Написав Олегу о том, что скучаю, я разобрала кровать и, переодевшись в ночнушку, достала из сумки пачку сигарет. Убедившись, что брат ушел к себе, открыла окно, уселась на подоконник и «задымила».

Наша квартира располагалась на втором этаже обычного девятиэтажного дома. Все свое детство я провела возле этого окна, постоянно любуясь то ярким летним солнышком, то красиво желтеющей, краснеющей и безумно романтично падающей с деревьев осенней листвой, то казавшейся отчего-то веселой метелью, то просыпающейся после зимы природой.

Сейчас прямо в окно мне билась ветками красная промерзшая рябина. Еще с садика я любила сесть на подоконник и часами рассказывать самой себе различные стихотворения о природе, зачитывать рябине понравившиеся произведения.

Докурив, я спрыгнула с подоконника и закрыла окно.

=== Пятая ===

— Полина Брег! Вы опять заснули на уроке? — раздалось у меня над ухом.

— Простите! — вскрикнула я, моментально раскрыв глаза и приняв сидячее положение.

Рядом заливался в приступе смеха Кир.

— Ах ты, подлый мужик! Как тебе не стыдно? — упрекнула я его, отдышавшись.

— В честь последнего дня твоей несовершеннолетней жизни хотел обрадовать тебя. Сегодня не будет колбасы. Держи деньги, покупай, что хочешь.

— О… какие мы щедрые, — обрадовалась я.

— Да, кстати, я забыл о том, что тебе надо раньше вставать, так что, по моим расчетам, тебе выходить через пятнадцать минут, — промямлил Кир, уже выходя из комнаты.

— Что? Ах, ты…

Вылетев из кровати и запихнув себя в душ буквально на пару минут, я быстро оделась и, с презренным взглядом пригубив принесенный в коридор Кириллом кофе, выскочила во двор.

Добежав до школы, я мгновенно переоделась и, естественно, не приведя себя в порядок, заняла место за группой десятиклассников, которые подозрительно щурились в мою сторону.

— А ну-ка, хорош глазеть! — шикнула я на них и, озираясь по сторонам, достала потрепанную пудреницу вместе с расческой. — О, какой кошмар! Еще и не покурила!

День не заладился.

— Берг! Полина, вы разве не должны дежурить? Почему вместо этого вы смотрите в зеркало, занимаясь ерундой? — день не заладился вдвойне. Маргарита Сергеевна замерла напротив меня и сердито скрестила на груди руки.

— Я… я…

— Еще плюс два дня дежурства. Я выбью из тебя все, девочка! — развернувшись, завуч стала подниматься на второй этаж.

— Сволочь! — вырвалось у меня.

— Малинка, ругань — это плохо! — прозвучало рядом.

— Что? Максимка! Отстань! — потрепала я его по волосам.

— Пф… тоже мне. У нас разница всего-то в три с половиной года, подрасту, и будешь моей! — коварно заявил мне мелкий.

— Ладно-ладно! Ты мне тут зубы не заговаривай! Почему без сменки? — заметив грязные разводы на его ботинках, поинтересовалась я.

— Ну блин! Думал, не заметишь. Мама так отправила.

— М-м-м… Максим…

— Ну, Малина! Пропусти! Пока меня десятиклассники не спалили! Пожалуйста! Ну будь человеком! — состроил он прискорбное лицо.

— Эх… Маргарита спалит, меня еще больше накажут. Ладно, проходи! — указала я ему на лестницу.

— Спасибо! — радостный он рванул вверх.

— По-моему, ты не должна была его пропускать, — обратилась ко мне рыжеволосая десятиклассница.

— Тебя забыла спросить, — ответила я ей, с удобством устроившись на стуле, закинув ногу на ногу.

— Между прочим, ты и сама без сменки! — не отставала та.

— И что? Ты не на меня смотри, а на толпу!

Хмыкнув, девчонка отвернулась. Я же, коря себя за свой острый язык, предчувствовала, что мое наказание возрастет еще примерно в два раза. К самому началу уроков стали подходить ленивые старшеклассники.

Перед самым звонком появился Олег.

— Привет, Полина!

Мы поцеловались.

Я хотела, чтобы он проводил меня до нужного мне кабинета, но Олег, отчего-то озираясь по сторонам, резко попрощался со мной под предлогом, что его могут не пустить на биологию, побежал вверх по ступенькам. Через минуту мимо меня прошла Ломоносова:

— Ай-ай-ай! Берг, да еще и с малявками.

Пришлось промолчать, мимо как раз проходила завуч.

После того, как прозвенел звонок, я, не торопясь, направилась в сторону класса. Сашка отчего-то не пришла. Видимо, приболела. Я написала ей приободряющее сообщение.

После третьего урока Маргарита завалила меня совершенно нелепыми заданиями, стало ясно — мне не судьба пообедать с друзьями.

Олег отчего-то не показывался мне на глаза, что еще больше расстраивало. Складывалось впечатление, что он избегает меня.

— Интересно! — от безделья проанализировав последние дни, я заметила, что он и вправду все меньше и меньше уделял мне внимание. Это было неверно. Это было не по правилам. С этим стоило разобраться. Уж на то пошло, я планировала первая его бросить. Что ж, сегодня придется устроить подобие истерики, чтоб в нем проснулась совесть.

Чертыхаясь, я бродила по отдаленному коридору, на контроль которого меня поставила ненавистная мне завуч. Бессмысленно протирая пол своими кедами, я ходила туда-сюда и ждала, когда мой любимый обо мне все-таки вспомнит. Сама я ему принципиально звонить не хотела.

— Малинка, — позвал меня возникший из-за угла Максим.

— Да, чумазый?

— Ты это…

— Что? Спалили тебя? — уперлась я руками в бока. — Иди сюда, я тебя удушу!

— Не… даже если это произошло, я бы тебя не выдал, ты что? — малой как-то неуверенно двинулся ко мне навстречу.

— Тогда что?

— Я хотел…

— Ну?

— Блин, я не знаю, как сказать, но я в курсе, что это подло.

— Охренеть! Так ты мне намекни, о чем ты! Я же тебя не понимаю!

— Я, — мальчик зажался, — зашел в туалет…

— Ну слушай, если ты хочешь мне о своих интимных проблемах рассказать…

— Нет! Малин… — Максим состроил печальную рожу.

— Ну? Что?

— Зайди в мужской туалет на третьем, — парень драпанул в сторону, не сказав больше ни слова.

В полном замешательстве, предчувствуя что-то из ряда вон выходящее, я поплелась на третий этаж. Блин! Наверняка там разбили унитаз! Или петарду взорвали!

В полном негодовании я подошла к туалету и заглянула внутрь. Зайдя в помещение с раковинами, я, к своему облегчению, заметила, что, по крайней мере, с ними было все в порядке, на полу, кроме нескольких мелких лужиц, больше беспорядка не было. Преодолев расстояние до двери, где скрывались сами унитазы, я смогла различить непонятные мне звуки.

Невольно прислушавшись, не испытав удивления, я распознала в них любовно-романтичное кряхтение. Усмехнувшись, что Максимка попросту постеснялся идти туда, где двое людей занимались пошлостью, я было уже направилась к выходу, чтоб не мешать им, как тут раздался женский возглас:

— Как здорово!

Спустя пару секунд чиркнула зажигалка. Кто-то из пары затянулся.

— Вечно ты сразу после секса закуриваешь! — произнесла девушка, в голосе которой я узнала Ломоносову.

В ответ ей не раздалось ни слова.

— Послушай, если честно, меня это перестает устраивать, — продолжила Анжела. — Почему ты такой неуверенный? По-твоему, она совсем без мозгов и не поймет, что больше тебя не интересует? Тем более смотреть, как вы целуетесь, неприятно. Такое ощущение, что я на заднем плане. Ты же сам признался, что влюблен в меня. Что-то я этого не чувствую, дорогой, — она ненадолго замолчала. — Так вот, пока не бросишь ее, на меня не рассчитывай. Ни на какие отношения, учти!