Белла Круз - Сладкое место

– Время. Черепашки ждут меня, – сказал он в извиняющемся тоне, когда мы вырулили на шоссе, освещённое только светом фар. Я подняла свои ноги и положила их на приборную панель. Очень-очень не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась. Вдруг замечаю бензоколонку вдалеке и сажусь прямо:

– Стой. Остановись здесь.

Он с визгом тормозит.

– Господи Боже, Эви. Что случилось?

Я поворачиваюсь к нему, играя с волосами.

– Мы должны ощутить дух праздника. Завтра же канун Рождества?

Финн начинает массажировать бровь.

– Я думал, что чуть кого-то не сбил.

– Да ладно, давай, – я тяну его за рукав. – Пойдем. Я уверена, здесь есть украшения.

– Украшения? Я бы хотел обойтись без мишуры в этом году, Эви. – В его глубоком голосе слышится боль.

–  Как так?

– Честно? Я скучаю по семье. Это жестоко работать в Рождество.

О! Я вспоминаю, как он хотел поделиться со мной своими традициями для мини гольфа. Я понимаю это чувство.

– Я знаю каково это, работать в Рождество. Обещаю, становится легче, если не игнорировать праздник. Мы должны отпраздновать.

Выражение лица Финна потеплело.

– Ты уверенна?

– Абсолютно, – я положила свою ладонь на его руку. – Пожалуйста.

Финн облизывает губы. Вижу милые ямочки, на его лице. Он заводит машину и едет к автозаправочной станции.

– Давай украсим, – говорит он ласково.

***

Мы украсили веранду красной мишурой и разноцветными гирляндами. Финн пытался уговаривал меня купить белые, которые всегда использовали в его семье, и по выражению его лица, я поняла, что в его семье, все яркое считалось безвкусным. В конце концов, я выигрываю. Я всегда побеждаю. Когда лампочки загораются и начинают переливаться разноцветными цветами, Финн шагает назад, чтобы оценить мою работу, и медленная тёплая улыбка появляется на его губах.

– Эти лучше, – говорит он мне. – Ты была права.

Я подметаю иголки от дешевой искусственной елки, оставшейся последней в магазине. Она высотой семь футов и почти загораживает входную дверь.

– Спасибо, – отвечаю я на его комплимент и чувствую, как покраснели мои щёки.

Мы не смогли найти игрушку для верхушки ёлки. Вместо нее мы выбрали освежители воздуха в форме шлема Florida Gators.

 – Вперёд, Gators! – закричал Финн, когда начал разворачивать их из обертки и передавать мне. Ночной бриз с моря вскоре наполнился фальшивым ароматом ванили, и да, я фанат Seminoles, но продавались только эти. Взяв стул с кухни, я поставила его у двери.

– Аккуратнее, – предостерёг Финн, когда я забралась на него. Я только хотела повернуться назад, чтобы ответить: «аккуратность – мое второе имя», когда услышала треск под собой и начала падать на пол.

– Воу!

Передо мной мелькнули звезды и засверкали огни. На мгновенье решила, что приземлилась на пол, пока не почувствовала мягкие руки Финна вокруг себя. Он легко поймал меня и продолжал держать на руках над расколотыми досками.

Я шумно выдохла, то ли от страха падения, то ли от того, как на меня смотрел Финн. Я увидела его ямочки, а глаза переливались дюжиной великолепных цветов. Даже не успела выдохнуть, когда он поцеловал меня. Я ответила на поцелуй, и он легко опустил мое тело на пол. Открываю рот, жаждущий его прикосновений, а он поцелуями начинает спускается к моему горлу.

– Мы должны зайти в дом, – шепчу я, уверенная, что он согласится. Я могу почувствовать его желание, по интенсивности его прикосновений. Но он останавливается, как только я чувствую его рот у ключиц.

– Я не могу, – отвечает он хриплым голосом мне в грудь. – Прошли Часы. Я должен проверить черепах.

Я стону от разочарования, и Финн мягко целуетл меня в последний раз за ушком.

– Прости, – шепчет он. – Я обещаю продолжить это позже.

Финн встаёт, и холодный воздух с океана сразу ощущается сильнее. Когда он подаёт мне руку, проходит минута, прежде чем я тянусь и принимаю ее.

– Ну, – говорю я тяжело дыша – Ты должен мне завтрак.

– Я буду здесь ярким ранним утром, – он прижимается к моему телу ещё раз, и я чувствую его возбуждение. Финн хочет меня так же сильно, как и я его. Мы стоим так минуту, покачиваясь в мире праздничных огней.

На этот раз, я была той, кто оторвался первым. Я не могу снова это пережить. Слишком тяжело – если он ещё раз меня коснётся, то я не смогу больше остановится.

– Спокойной ночи, Финн, – произношу тяжело дыша – Передавай мои приветствия черепашкам.

Закрыв за собой переднюю дверь, не оглядываюсь назад.

***

Сбросив свои вещи посреди гостиной, я спешу в сторону ванной. Мои движения резкие, пока я включаю холодную воду. Неудовлетворенная, я встаю под струю.

– Черт бы тебя побрал, Финн Томас, – рычу я, когда меня окатывает холодная вода. Моя кожа все ещё накалена от его прикосновений. У него есть работа, и я должна это понимать. Я не заметила, пока не почувствовала мурашки по всему телу, что оставила ванные принадлежности в чемодане. В душе оказался только кусок твёрдого мыла Irish Spring. Недовольно беру его и намыливаюсь.

Это не помогает. Я все ещё помню вес его тела, так сильно прижимающегося ко мне, его мускулы, слабый запах виски в его дыхании. Я не могу забыть эти губы на моих ключицах и как сильно хотела, чтобы они продолжили опускаться ниже…

Раздается стук в дверь. Я поспешно смываю с себя пену и выхожу из душа. Скорее всего, это он пришёл закончить начатое. Отлично, раз он может дразнить, то и я могу. Набросив на голое тело шелковый халатик, который облепляет все мои округлости, я открываю дверь, ожидая, что он набросится на меня, наконец-то. Но он выглядит отнюдь не соблазненным, но очень сильно воодушевленным и нетерпеливым. Финн одет в толстовку и держит тяжелый фонарик в одной руке, пока другой тянется и хватает меня за пальцы. Если он и заметил, как я одета, то не показал никаких эмоций.

– Эви! – восклицал он. – Черепашки вылупляются! Пойдем посмотрим!

С этим он тащит меня по песку.

На пляже холодно, даже будучи прижатой к Финну, одетой в его толстовку и обёрнутой в шёрстное одеяло. Я почти чувствую, как ветер струится сквозь ткань. Вместо этого наклоняюсь вперёд и смотрю в луч света от фонарика.

Я видела много всего в своей жизни. Пожила в десяти штатах, побывала в Европе и Азии, ела в лучших ресторанах Парижа и забегаловках в Индии. Смотрела салют в Диснейленде и видела пятнистых журавлей в Everglad. Я любила много мужчин, но и потеряла их не меньше.

Я никогда не видела что-то настолько прекрасное, как вылупляющиеся черепашки на пляже.

Все началось с колебаний глубоко под песком, и если бы не Финн, то я бы пропустила этот момент, перепутав его с ветром, из-за которого маленькие частички песка разлетаются и собираются в дюны. Вскоре после этого начали вылупляться черепашки. Я увидела лапку с когтями, размером не больше чем кончики моих пальцев, потом ещё и ещё. Затем появилась мордочка, маленькая и чёрная, моргающая из-за света фонарика. И, наконец, чёрный мягкий панцырь на белом песке. Вскоре их стало около дюжины.

Финн отдал мне фонарик, и я расположила его между коленок, он пошёл смотреть на крошечных, хрупких, красивых черепашек и записывать каждое их движение. Я была заворожена ими, но то, как падал свет на Флинна, не давало мне оторвать от него взгляда. Черты его лица сильные, точеные и классические, но его выражение нечто совершенно иное. Я привыкла к тому, что мужчины серьёзны и суровы, словно даже признание мысли о том, что они к чему не безразличны, невыносимо и невероятно глупо. Но это не глупо, Финн не глупый. Он страстный. Его ручка быстро двигается по страницам. Он переворачивает их так поспешно, чтобы точно не упустить ни одной детали.

Черепашек магнитом тянет к океану. Финн следует за ними до кромки воды. Сначала я решила, что и он тоже потеряется в море, но вскоре Финн вернулся и сел под одеяло рядом со мной. Он задыхается от возбуждения и радости. Честно говоря, я тоже.