Шторы все еще задернуты и в номере темно и прохладно. Я встаю, иду к зеркалу в ванной и включаю свет. Мои глаза опухшие, волосы примяты в одну сторону а на шее след от красной помады спускающийся по груди и ниже. М-да в таком виде нельзя с ней разговаривать. Это напугает ее до чертиков.
Мои брюки лежат на стуле в комнате, трусы на красной лампе в спальне. Один ботинок я нашел между столом и стеной и не имею никакого понятия, где второй. Черт моя одежда воняет хуже, чем я. Бросаю взгляд на Миа и понимаю что надо пойти к себе и принять душ. Надеюсь я найду парней, помоюсь и вернусь к ней до того как она проснется.
Уже на выходе решаю оставить ей записку. Если я уйду, то не смогу снова зайти в номер, поэтому предлагаю встретиться в ресторане казино внизу. Я знаю ее полное имя, где живет и практически всю информацию о ее семье, но меня не отпускает чувство, что когда она проснется, она сбежит. Но мы женаты как-никак. Она же не может просто уйти, не поговорив сначала со мной.
Я проверяю задние и внутренние карманы и нахожу свернутый листок бумаги. Достаю конверт, переворачиваю и провожу по аккуратно выведенным буквам
Ансель отдай мне это утром. Не читая. Миа
Я помню, как она мне это отдавала. Не успели мы подняться в номер, она извинилась и ушла в ванную комнату и пробыла там не меньше 15 минут. Не знаю, к какому заключению она там пришла, но выходя из ванны, выглядела она по-другому. Расправленные плечи и поднятый подбородок. Она подошла ко мне, вложила конверт мне в руку со всеми инструкциями, а потом набросилась на меня.
Я провел пальцем по листку, чувствуя всю значимость этой бумаги спрятанной внутри, и снова убрал в карман.
Небольшой блокнот лежал на столе, и я подошел к нему, опираясь рукой, чтобы не пока я писал записку и положил ее на подушку на кровати. Я выпрямился, посмотрел на пол, где она лежала, и изучал каждую линию ее лица, которое с прошлой ночи я теперь так хорошо знал.
Она была просто прекрасна. Ее размазанные красные губы и суетливые руки, эти пальчики, что смахивали прядь ее темных волос со лба. Это инстинктивное движения, думаю, она даже его не замечала, просто небольшой наклон головы легкое прикосновение, убирающее их в сторону. Ее глаза были окаймленные длинными ресницами, такими, что завораживаю каждый когда она моргала. Кто-то скажет, что Миа бледная, но по мне молочная более точное описание. ЕЕ кожа чистая и идеальная, почти фарфоровая и мне хочется прижать ее ближе снять ее рубашку и найти каждую веснушку на ее теле. Она немного ниже меня, но с длинными ногами и осанкой, которую встретишь только у танцующих людей.
Аккуратно я взял ее одной рукой под колено, а другой за плечо и поднял с пола. Ее кожа очень мягкая и, не смотря на дикую ночь, она приятно пахла, именно так как я запомнил: немного цветами и немного как женщина. Ну и, конечно же, сексом. Это воспоминание заставило мою кровь остановиться, губы закололо от желания поцеловать ее шею, один маленький поцелуй. Сделав это, я затаил дыхание, ждал, что она проснется, и я смогу увидеть все в ее глазах. Но тут же понадеялся, что она продолжит спать, пока я не предстану в более презентабельном виде.
Я понял, что хочу быть в лучшем виде. Не хочу чтобы она видела меня: грязным, липким, грубым и с похмелья. Очень медленно я положил ее на середину матраца, пододвинул записку, пусть лежит рядом с ней.
Она даже не пошевелилась.
Оглядев номер, я понял, что это сущий кошмар. Я пытался расставить часть мебели , свернул одеяло, разложил подушки и поставил стол на место. На огромном зеркале возле двери виднелись отчетливые следы голого тела прижимающегося к нему и отпечатки рук. Я немного колебался, но все таки приложил свою, и они полностью совпадали. Пару минут всплывали обрывки в памяти, как я поднял ее и прислонил к стене и вошел в нее, помня только ее мягкие стоны и нечленораздельные слова.
Мой палец прошелся по золотому ободку, и я затаил дыхание. Нам действительно нужно поговорить. Но сначала душ, немного воды и ибупрофен – чудо, придуманное человечеством.
* * *
Один горячий душ, две бутылки Мотрин и я стал походить на человека. Я смотрел на свое отражение в зеркальной двери лифта, замечая сотню следов рук детей, которым обязательно надо все потрогать. Я сразу вспомнил слова своей мамы «Не трогай вещи, которые потом другим придется отмывать» Оливер всегда меня дразнил этим. Я постоянно протирал оставленный отпечаток и след от воды. Я даже квартиру убираю перед приходом горничной. Я был очень опрятным даже после 14ти часового рабочего дня. Моя мама работала горничной, когда только приехала во Францию, и она снимет с меня шкуру живьем, если узнает, что я оставил беспорядок в эти выходные. Хотя она бы упала замертво, увидев номер Миа.
Лифт остановился на 16 этаже и вышел только один гость. Когда двери закрылись, я смотрел, как сменяются цифры этажей. Оливер и Финн написали сообщение, что они завтракают в ресторане и, похоже, у них тоже дерьмовое утро, как и мое.
Я проверил задний карман на джинсах, записка на месте. Часть меня хотела прочитать, Миа все равно никогда не узнает, но основная хотела все-таки завоевать ее доверие.
Я прекрасно помню, какой она была прошлой ночью. А она помнит? Мы поженились и тут только два выхода из этой ситуации: или мы остаемся вместе или расходимся. От второй мысли мне стало не по себе.
Лифт остановился, и я вышел в казино и сразу же заметил парней. Они заметили меня и поприветствовали медленным поднятием головы. Выглядел они также плохо, как и я. Я сел напротив Фина лицом к лифтам. Если Миа проснется, и пойдет меня искать, она сразу меня увидит.
Финн обхватил голову руками и слегка массировал висок. Оливер уставился в свою тарелку с яйцами и беконом, словно пытался заставить их исчезнуть. Их кольца лежали на столе.
Я поднял одно:
— Ну и ночка?
Финн выпрямился на стуле, глубоко вздохнув
— Смотря как посмотреть.
Я согласно кивнул, и мы сидели в тишине.
— Как много ты помнишь? — спросил Оливер
— Помню, что много пили, — я сказал. Сейчас я помнил все, каждое слово, каждое прикосновение. Каждое движение Миа, улыбку и стоны.
— А потом вы четверо, куда-то исчезли, пока мы с Миа разговаривали. Около часа или двух ночи мы сказали, что собираемся пожениться, и вы се решили а почему бы и нет, поженимся все.
— Я помню только как много пил и много трахался, — пошутил Финн и мы засмеялись и застонали в унисон. — Утром я поговорил с Харлоу. Мы встречаемся в лобби, как все проснутся, и идем аннулировать брак.
Оливер кивнул в знак согласия. Я сидел тихо, т.к. каждый раз идея закончить все с Миа казалось просто ужасной. Они продолжали говорить между собой, а я ушел в себя.
— А что…— начал я и поставил стакан перед собой, — что если я не хочу.
Как я и ожидал, парни уставились на меня как на зомби и просто моргали. Они молчали, и было слышно, как разговаривали и смеялись люди вокруг нас. Финн прочистил горло, но Оливер заговорил первым:
— Не хочешь что?
— Не хочу аннулировать.
Оливер рассмеялся, и я понял, к чему ведет этот разговор
— Ну, началось.
— Что?
— Вот ты всегда так Ансель, — сказал Финн
— Я всегда женюсь в Вегасе и не хочу аннулировать брак?
— Нет, всегда западаешь я первых попавшихся. Я не говорю что это плохо, но, черт возьми, сейчас не время для романтики. Мы женаты!!!! На тех, кого только что встретили. Ты через 2 дня возвращаешься во Францию. Ты подумал о последствиях?
Bordel de merde!
Я убрал волосы со лба. Это все я слышу всю свою сознательную жизнь. Мама сказала тоже самое, когда закончились мои последние серьезные отношения. Не то чтобы они не имеют смысла, но с их точки зрения мои чувства мимолетны.