Сара Орвиг - Сладкое желание

– Я люблю только тебя, – с нежностью сказал он. – Я никогда не любил Фабиану и тем более не привозил ее сюда.

В дверь громко постучали, и они услышали встревоженный голос Джастина:

– Сойер! Беда!

– Одну минуту. – Сойер опустился перед женой на колени, но та упрямо отвела глаза.

– Мне нужно идти. Помни, я люблю тебя и никогда не ложился с ней в постель, ни здесь, ни где-либо еще. Она старается нас поссорить.

– Она говорила, что ты будешь от всего отказываться, – с сомнением произнесла Каролина.

Джастин снова заколотил в дверь:

– Сойер! Быстрее!

– Да иду уже, черт возьми!

Сойер нежно поцеловал ее и прижал к себе.

– Ты моя единственная, – подмигнул он, схватил шляпу и открыл дверь.

– Кто-то опять сломал нашу ветряную мельницу и подстрелил несколько телок, – сообщил Джастин.

– Черт! Поехали!

Голоса и топот давно стихли, а Каролина все глядела вслед мужу. Наконец она повернулась, посмотрела на кровать, затем перевела взгляд на брошку, которую сжимала в руке, и вдруг запустила ею в стену.

Тем временем дюжина всадников неслась бешеным галопом к мельнице. Сойер кипел от ярости не из-за того, что пострадала его собственность, а потому, что вынужден оставить жену, когда он ей так нужен. Черт бы побрал Фабиану, чего она добивается своей ложью? Теперь следует любой ценой убедить Каролину, что он сказал правду. Их любовь слишком сильна, чтобы вранье Фабианы смогло ее убедить. Но с другой стороны, доверие такая хрупкая вещь, что разрушить его не составляет большого труда.

Каролина без сил лежала на кровати, перебирая в уме события прошедшего вечера. Она вспомнила слова мужа: “Считаю, ты должна знать, что я тебя люблю. И должна мне доверять”. Фабиана и раньше была злой, но какая ей выгода придумывать такое? Доверие. Он сказал: “Ты моя единственная”.

– Господи, Сойер! – воскликнула Каролина, решив отбросить все сомнения. Нет ничего выше и чище их любви.

Она приняла ванну и надела батистовое платье в бело-розовую полоску, чтобы выглядеть к его возвращению наилучшим образом и доказать ему свою любовь. Затем тщательно причесалась, собрав волосы простым узлом на затылке, поскольку такая прическа больше всего нравилась Сойеру, и принялась тихонько мурлыкать какую-то песенку.

Когда раздался стук копыт, она радостно бросилась к двери и выскочила на крыльцо.

Во дворе с ружьями наизготовку гарцевали Кейн Хатфилд и шестеро его головорезов.

Каролина рванулась назад, хотела наложить засов, но не успела. По деревянному крыльцу прогрохотали копыта, и дверь слетела с петель, чуть не сбив ее с ног.

Она метнулась в гостиную за ружьем, однако Хатфилд поскакал следом и с хохотом кинул ее перед собой на спину лошади.

Каролина сопротивлялась, хотя понимала, что шансов нет. Кейн грубо прижал ее, развернул коня к выходу, предварительно выстрелив по картинам на стенах.

– Ребята, гоните служанок на улицу, подожгите дом и возвращайтесь! У нас мало времени.

Каролина плакала от бессилия, лежа на животе и ничего не видя, кроме лошадиного бока. Каждый толчок больно отдавался во всем теле, поэтому она могла только намертво вцепиться в стремя и молить Бога, чтобы скачка побыстрее кончилась. Теперь она рыдала от ужаса, ибо знала, что живой от Кейна не вырвется.

А мерзавец задрал ей юбки чуть ли не до головы, и Каролина сгорала от стыда, чувствуя на ягодицах наглую руку, но остановить Кейна невозможно, он сделает все, что захочет. Сойер далеко.

От непрерывной скачки ее уже начало мутить. Тогда Кейн рывком усадил пленницу перед собой и тут же начал тискать ей груди. Она рванулась в сторону, но была грубо схвачена за волосы.

– Сука! – прошипел он.

Каролине захотелось потерять сознание, чтобы ничего не видеть и не слышать, поскольку ждало ее впереди нечто ужасное, а отнюдь не быстрая и милосердная смерть. Наконец всадники остановились у небольшого одноэтажного дома, и Кейн соскочил с лошади.

– Сюда, ребята. Держите ее.

Понимая, что все бесполезно, Каролина все-таки начала яростно вырываться, но два сильных удара свалили ее на землю.

– Неси ведро, Уилл. Мне нужно, чтобы она соображала. Ледяная вода привела девушку в чувство, после чего ее подтащили к крыльцу, связали впереди руки и подвесили на балке. Она закричала от боли, на что Кейн ответил издевательским смехом. Из дома вышел парень с кружкой, а за ним появилась женщина в красном платье и черной шляпе с густой вуалью, скрывающей лицо.

– Я обещал тебе отомстить, помнишь? Это я и намерен сделать. У нас с Торресом договор прикончить твоего муженька, поэтому мне пора отправляться. Максимо слабоват по части женщин, он захотел, чтобы тебя привезли к нему на ранчо – мол, пусть Дэй считает, будто тебя держат там под замком. Но я приготовил другое местечко. Это Питч, хозяйка лучшего борделя в Техасе. Побудешь у нее, а когда все успокоится, я вернусь и подрессирую дикую кобылку. Я хорошо заплачу Питч, чтобы полюбоваться, как тобой будут пользоваться. Не хотела доставить себе и мне удовольствие – теперь, сучка, порадуешь любого, кто захочет поиметь тебя за одно песо. Станешь дешевой шлюхой. И смотри, без своих штучек!

– Хозяин, пора ехать. Торрес ждет.

– Заткнись! Трогаемся через минуту. – Кейн наклонился к девушке и хитро прищурился. – Твоему наглецу мужу поставлена отличная ловушка. Жаль, что ты не можешь его предупредить, ведь он спешит во весь опор навстречу смерти.

Слова доносились до Каролины издалека. Она молилась, чтобы ее побыстрее убили, но Кейн жадно ухватил ее за грудь. Женщина спокойно наблюдала за происходящим, мужчины похотливо ухмылялись.

– Я тороплюсь, – продолжал Кейн, – поэтому ты сейчас отправишься к Питч, и никто, даже Максимо, тебя не найдет. Я буду делать с тобой что захочу, а потом смотреть, как утоляют свою похоть другие, после чего отправим тебя в Мексику, в какой-нибудь портовый бордель. Кочегарам нравятся светловолосые женщины. Тебя употребят столько мужчин, что ты день н ночь будешь молить о смерти.

Вдруг Кейн разорвал на ней платье до пояса.

– Ну, ребята, кто желает потрогать эти сиськи?

Чужие руки ощупывали ее тело, мяли, щипали, лезли под юбку. Каролина закричала, но это не помогло.

– Хватит. Максимо нас убьет, если мы не приедем. Давайте кружку и пошире откройте ей рот.

– Сейчас ты хлебнешь, чтобы не досаждала Питч в дороге, а утром сама попросишь еще. Завтра я начну мстить. Буду слушать твои вопли, наслаждаться и заставлю орать еще сильнее. – Кейн отступил и рявкнул: – Держите ее крепче!

Каролине стали что-то лить в рот, потом разрезали веревки и швырнули на пол фургона.

– Поехали, ребята!

Каролина чувствовала, как руки и ноги перестают ее слушаться; она медленно проваливалась в забытье.

– Сойер в опасности, – прошептала она.

Фургон куда-то ехал, подскакивая на ухабах, и от этой неизвестности Каролине становилось еще страшнее. Она попробовала сесть, но не смогла. Они хотят убить Сойера, нужно его предупредить! Все плыло перед глазами, она безуспешно пыталась сосредоточиться, уползти, хотя бы закричать. Наконец она сумела поднять руку и сунуть пальцы в рот.

После рвоты стало легче. Она повторила, ее снова вырвало, сильнее, чем в первый раз. Какое-то время она лежала без сил, потом с трудом встала на четвереньки, упала, поднялась, отползла к стене, осторожно приоткрыла брезент и увидела, как быстро убегает из-под колес дорога.

Борт фургона казался неодолимой стеной, но лучше разбиться насмерть, чем попасть в руки 4Кейна. Не замечая слез, она ухватилась за край фургона и тут же сорвалась. Ей вдруг захотелось просто свернуться калачиком и заснуть, однако мысль о Сойере встряхнула ее. Она должна его предупредить. Любой ценой! Каролина снова уцепилась руками за шершавые доски и на этот раз все же перевалилась через борт.

Максимо нетерпеливо расхаживал по верхней галерее, не переставал сыпать ругательствами. Хатфилд со своими людьми должен был приехать еще час назад и привезти с собой Каролину. Зачем он вообще с ним связался! Тут Максимо услышал вдали стук копыт, потом увидел приближавшихся всадников и с облегчением вздохнул. Но его быстро охватил гнев, перешедший в ярость, ибо к дому скакали трое его собственных работников. Поняв, что случилось нечто непредвиденное, он внимательно оглядел горизонт и даже затрясся от ненависти, когда заметил облако черного дыма.