В горячке и панике, девушка и не заметила, как множество рук исчезло с ее тела и она оказалась нос к носу с Николасом. В зеленых глазах полыхал темный огонь, и это не принесло ей успокоения. Грубый, болезненный поцелуй обжег губы, и в следующий момент тело взорвалось болью вторжения и Кассандра, взвыв, рванулась прочь, но хватка мужчины была слишком сильна. Было ужасно больно, не смотря на то, что девственницей она не была. Она просто была не готова к половым контактам, да и размер оказался не по ней. Но что такое физическая боль, по сравнению с невообразимой душевной мукой. Девушке казалось, она чувствует, как растет пугающая дыра внутри, на том месте, где было сердце. Это не ЕЕ Николас, он не мог ТАК поступить с ней.
— Что же ты, пташка, — хрипло произнес Николас ей на ухо, продолжая совершать сокрушительные толчки. — Я же видел, как ты на меня смотрела, твой похотливый взгляд. Так что же ревешь, а?
Кассандра отвернулась и зажмурилась, продолжая давиться рыданиями и слезами. Все ее иллюзии разлетелись вдребезги. Мечты развеялись как дым. Стараясь отрешиться от реальности, девушка безучастно лежала, сцепив зубы, чтобы ни один стон боли не сорвался с губ. Движения Ника ускорились, и вскоре с глухим стоном он последний раз грубо вонзился в ее тело и замер. Ни сказав не слова, мужчина встал и ушел. Кассандра подтянула ноги к груди и сжалась в комок, стремясь, стать как можно незаметнее и меньше.
Весь мир вокруг девушки замер. Не осталось ничего кроме боли физической и душевной. Сейчас ей не верилось, что еще недавно она страстно мечтала о Николасе, строила столько глупых, романтических иллюзий. Представляла десятки вариантов встреч. Но все ее мечты разбились о жестокую реальность. А ведь она читала книгу, знала, как жесток и беспощаден Николас, но почему-то выдумала для себя романтический идеал. Прав был старец, с чего она решила, что он должен как-то по-особенному к ней относиться? Она для него никто, грязь, не более того. Даже не так, она для него что-то наподобие врага, слабая девица-шпионка, с которой можно обращаться как с мусором. Что он собственно и сделал. На деле показал ей ее место. И будь ей что рассказать, она бы, не задумываясь, выложила любую информацию, но говорить ей было нечего. Только разве он поверит?
Отчаянно хотелось исчезнуть, раствориться, просто не быть. Ее забросили сюда на неделю. Она не выдержит неделю насилия и издевательств, а то, что именно так и будет, она не сомневалась, ведь ей нечего сказать. Пусть лучше убьет ее, спалит мозги в попытке найти информацию, которой она просто не располагает. Кассандра молила Небеса о забвении и, похоже, кто-то свыше ее в кои-то веки услышал, тяжелая темнота началась засасывать ее измученное сознание.
***
Николас невидящим взглядом смотрел на карту, но голова усердно отказывалась работать. А все из-за этой девицы! Кто она такая и откуда свалилась на его голову? Ему потребовалось меньше минуты, чтобы понять, магических сил в ней нет ни единого грамма. Мужчина не сомневался, девица чей-то лазутчик, но чей? Он в жизни не поверит в весь тот бред про заблудилась и я вообще не знаю где оказалась. Неубедительно и нелепо. И что могло заставить столь слабое и безвольное создание, согласиться на такую опасную миссию?
Николасу было не в новинку ловить шпионов тех магов, которые еще не оставили надежду отобрать у него Огненный Жезл. Только обычно это были куда более умные или выносливые создания: духи, орки и даже оборотни. А тут… Девка, причем обычный человек. Но Боги, девка красивая.
Мужчина весьма удивился, когда один из его людей сообщил, что близ лагеря они изловили шпионку. Точнее, он буквально остолбенел на миг, когда увидел ее. Каштановые волосы, ладная фигурка и серые глаза, взирающие на него с каким-то непонятным выражением.
Он не сразу понял, что она не понимает его речь. И что только за лазутчик такой, языка не знающий? Может она и не шпионка, а обычная воровка? Но все попытки выяснить, натыкались на стену лжи и откровенной ереси. Чутье подсказывало Николасу, девица явно что-то скрывает, но что?
Терпение его лопнуло, когда пытаясь припугнуть ее, его самого накрыла непонятная ему реакция. Стоило Николасу только раз прижать к себе эту пташку, как его тело взорвалось от низменного и острого желания. Это ошеломило мужчину, а следом за шоком пришла злость. Что за дьявольщина? Почему он, один из сильнейших представителей древней, вымирающей расы магов, реагирует на эту девчонку как смертный зеленый юнец? В конце концов, у него есть Эмили, его светлая девочка, которая ждет его дома.
Решив, что с него хватит, он позвал Ганса, одного из своих воинов, отличающегося исключительной, беспринципной жестокостью. Под его пытками и мертвый заговорит. Николас не особо удивился, когда понял, что вояка решил развлечься древним, как мир способом, еще и остальных позвал, дабы уж точно сломить дух пленницы.
Он сам не раз в прошлом брал женщин силой, это жестокий мир, в котором слабым не место, но, тем не менее, делал он это не часто. Гораздо приятнее, когда женщина стонет от экстаза, а не мечется в агонии ужаса. В конце концов, женщины его всегда любили, и Николас это знал, поэтому насилие сексуального характера свершал исключительно в воспитательных целях, до этого дня. После того, как в его жизни появилась Эмили, Николас существенно изменил многим привычкам. В чем-то стал мягче и гуманнее, а в чем-то просто мудрее. Сейчас в его распоряжении была целая страна, он был ее королем, но не привыкший подолгу сидеть на месте, часто отправлялся в походы. Цели отлучек из дворца были самыми разными от военных, до дипломатических. И порой путешествия могли затягиваться на месяцы, он тосковал по возлюбленной, но не переставал быть мужчиной, и поэтому порой не отказывал себе в удовольствии провести жаркую ночь в обществе безымянной красавицы. Он все же не евнух и ничего в этом такого нет. Пусть они и не обсуждали столь щекотливую тему с Эмили, но Николас не сомневался в ее понимании. Когда она рядом, у него и помыслов смотреть на других нет, а вдали близость — просто способ снять напряжение. Это даже не измена.
Но при всем этом, он сам себе поставил табу на воспитание подобным способом, а сегодня его словно бес попутал. Стоило только взглянуть в белое как мел лицо с огромными серыми глазами, в которых плескался ужас, как идея отдать девчонку Гансу, уже перестала казаться привлекательной. А потом пришлось и вовсе стиснуть зубы, наблюдая за действиями собственных людей. И Николас сам не понял, в какой момент его нервы не выдержали. Он прогнал воинов и просто хотел заглянуть в глаза, припугнуть строптивую девицу, дабы в следующий раз подумала, прежде чем чушь нести. Но стоило только почувствовать в руках гибкое, податливое тело, как разум словно выветрился. Все тело превратилось в один изнывающий от возбуждения нерв, и он сорвался. И вот сейчас, Николас задавался вопросом, какой нечистый заставил его поступиться собственными принципами? И что делать дальше с этой девкой? Хотя, наверное, она поумнела и начнет говорить, иначе ему все же придется дать развлечься своим людям. Только почему от одной мысли об этом, внутри поднимается волна такого яростного протеста? Ладно, утро вечера мудренее, нужно бы немного поспать.
И тут Николас на миг окаменел. Он бросил девицу прямо на месте, вот только вряд ли кому из его воинов, хватило ума хоть как-то позаботиться о ней. Да и их забота… Что-то ему подсказывало, не переживет эта малахольная ее. Что же, придется делать все самому.
Дойдя до места, Николас убедился в своей правоте. Девчонка лежала все там же, сжавшись в комок. На несколько мгновений он застыл, рассматривая свою пленницу. Нежная кожа покрыта ссадинами и синяками, темные волосы рассыпались по плечам, закрывая лицо. На краткий миг, мужчина испытал сожаление и раскаяние. Ему было стыдно признаться в этом даже себе, но от одного только воспоминая о ее горячей, тугой влажности, по телу пробегала сладкая дрожь. Взяв ее тело, он испытал острое, пронзительное наслаждение и Николасу было даже страшно представить, как это могло бы быть, если бы она стала его добровольно… Тут же мужчина сердито отогнал от себя предательские мысли. Несмотря на то, что он может и не соблюдал в походах целибат, любая из женщин, с которыми он проводил время, не имела ни имени, ни лица. Ни об одной он не думал дольше, чем длится само сладостное действо. А мысли посещающие его сейчас, Николасу совершенно не нравились. Это уже действительно похоже на измену.