– Спасибо. Я ценю это.
Секретарь снова сел, опершись подбородком на кулаки.
– Так давайте, рассказывайте, Рику понравился ваш подарок?
Она усмехнулась:
– Это было потрясающе. Он практически начал пускать слюни.
– А разве я не говорил вам, что мужчин можно свести к трем составляющим? Еда…
– Машины и секс. Да, говорили. Однако хочу отметить, что вы предложили спринтерские гонки. Я выбрала внедорожники.
– Да, выбрали. Наверное, я просто предпочитаю быстрый финиш. [1]
Саманта шлепнула его по руке.
– Какой плохой мальчик!
– И не забывайте об этом.
Честно говоря, пока она пребывала в уверенности, что Обри – гей, Рик настаивал, что это лишь видимость. Человек, собственноручно восстановивший двигатель своего «Эльдорадо» шестьдесят второй серии, видимо, просто обязан быть гетеросексуалом. Как бы то ни было, Обри Саманте сразу понравился. И поэтому, когда он начал все чаще появляться в офисе, принимать сообщения и помогать с ведением дел и декором офиса, она не стала ничего менять. Чеки выписывал Стоуни, так что Сэм не имела даже ни малейшего представления, сколько они платят Обри, но, кажется, все были довольны соглашением.
– Есть еще потенциальные клиенты, которым я могу отказать? – спросила Саманта, глядя на лежащую перед помощником папку.
– Звонили из центральной художественной галереи Бока-Ратона. Насколько я могу судить, все, чего они хотят, – какую–нибудь систему бесключевого доступа подешевле.
Сэм кивнула. Девять месяцев назад, когда она основала «Безопасность Джеллико», казалось, что переквалифицироваться из взломщицы в специалиста по системам безопасности – удачная идея, но кто бы мог подумать, какой скукотищей будет эта работа!
– Я заеду туда днем. Они упоминали, что именно хотят: консоль или систему идентификации по отпечатку пальца?
– Думаю, у них нет никаких идей.
– Ладно.
Саманта отпила содовой. Обри продолжал сидеть напротив, все еще не сводя с нее серых глаз.
– Ну? – наконец подтолкнула его Саманта.
– Был еще один телефонный звонок.
Отличительная черта южных джентльменов – склонность использовать один и тот же теплый тон, рассуждая о несметном выигрыше в лотерею и о смерти старой доброй тетушки Мейбл Сью. Единственной зацепкой Сэм был дьявольский огонек в глазах Обри, но это легко могло оказаться результатом действия виагры или чего-то подобного.
– Будем играть в двадцать вопросов, или вы скажете мне, кто звонил?
– Доктор Джозеф Висконти.
Адреналин хлынул по венам. Саманта вскочила.
– И вы тянули до последнего? Ах вы, сук…
– Он сказал, что появится на работе не раньше часа, мисс Саманта. Иначе я бы ни за что не стал медлить с докладом о его звонке.
Посмотрев на часы на микроволновке, Сэм позволила себе выдохнуть. Еще двадцать минут. Обычно она не подскакивала даже ради директора Метрополитен-музея, но полгода назад Джозеф Висконти сделал ей уникальное предложение. Дело пока так и не выгорело, но если он позвонил...
– Висконти не оставил подсказок, о чем может идти речь? – спросила она.
– Нет. И поверьте мне, я пытался выудить хоть одну.
– Тогда я позвоню ему. – Она расправила плечи. – Это все?
– Два, а может быть, и три заказа в неделю, еще за три месяца до начала зимнего сезона – неплохо, мисс Саманта.
– Знаю, знаю. Наверное, я просто надеялась на что-то более…
– Захватывающее?
– Интересное.
– Обо мне говорили? – донеслось от входа в конференц-зал, и Сэм улыбнулась.
– Стоуни, приятель, рабочий день почти закончен. Зачем ты вообще сюда заглянул?
– Ох, только не начинай со мной это дерьмо, дорогая, – прогрохотал он, прихватив из холодильника бутылку воды и присаживаясь рядом. – Я провел в этом проклятом офисе больше времени, чем ты.
Если учесть, что Сэм заставила его отказаться от крайне прибыльной карьеры первоклассного скупщика краденого, Стоуни определенно вышел за пределы служебного долга, помогая ей запускать охранный бизнес, не слишком нравившийся им обоим. Она похлопала его по смуглой руке.
– Я прошу прощения. Ты – лучший.
– Спасибо. Это я и хотел услышать. А теперь – что есть интересного?
– Обри только что передал мне сообщение от Джозефа Висконти. Я должна перезвонить ему сегодня днем.
Здоровяк нахмурился:
– Еще раз говорю тебе, детка: работать на музеи, возвращая их украденное барахло, – это не путь к долгой жизни.
– Как и красть барахло.
– По крайней мере тогда тебе хорошо платили за твои услуги.
– Мертвым деньги ни к чему.
Он ткнул мясистым пальцем ей в плечо.
– Это я так считаю.
– Да? Что ж, я тоже так считаю.
Они уже обсуждали, что опаснее – красть вещи или пытаться вернуть их законным владельцам. Саманта знала, что беспокоило Стоуни, и ее беспокоило то же: сводя на нет чужую воровскую работу, она переступает черту, за которой возврата уже не будет. Саманта перейдет в лагерь «хороших парней», а благодаря светской жизни с Риком Аддисоном все «плохие парни» знали, где она живет.
С другой стороны, Сэм могла получать свою дозу адреналина, не слишком беспокоясь о необходимости податься в бега или оказаться в центре шумихи. Конечно, воровство у людей, покупающих краденый товар, имело свои риски. Но риск – дело благородное.
Когда она переключила внимание на Стоуни, он мотал головой.
– Не уверен на твой счет, Сэм, – пробормотал он.
Раздался звонок на ресепшене, и Обри отлучился ответить на него. Саманта придвинулась ближе к бывшему скупщику и нынешнему бизнес-партнеру.
– Насчет чего ты не уверен?
– Я все еще получаю звонки от брокеров. Если хочешь заняться кое-какими кражами со взломом – можешь слетать в Париж на выходные, стащить Моне и заработать четверть миллиона. Думаешь, музейщики тебе заплатят хоть сколько-нибудь похожую сумму?
– Деньги тут ни при чем. Тут речь о том, чтобы нервы пощекотать. И поступать правильно, конечно.
Он покачал головой.
Ты и раньше была сумасшедшей, и лучше тебе, похоже, не стало.
Сэм сделала глоток содовой.
– Так и есть.
– Почему? Одна разница – тут копов могут и не вызвать.
– Знаешь, никто не говорил, что я буду куда-то вламываться и что-то выкрадывать. Может, я проведу кое-какие поиски, а потом вызову полицию.
Стоуни фыркнул:
– Кому ты это рассказываешь? Ты никогда не вызовешь полицию, если вместо этого сможешь устроить «взлом и проникновение».
– Может, так, а может, и нет. Но, по крайней мере, работая на стороне хороших парней, я получаю по-настоящему крутого бойфренда.
– Великолепно. Так вот где собака зарыта Ты продолжаешь безумствовать, как и прежде, и при этом выходишь сухой из воды и засыпаешь в большом доме на холме?
– Я не стану возвращаться к этому разговору. Я сама миллионерша, Стоуни и могу позволить себе свой собственный дом на холме. И да, я могу сохранить свою прежнюю карьеру, только не опасаясь, что рано или поздно удача от меня отвернется и я закончу жизнь в тюрьме или в могиле. Я чертовски набегалась, и у меня никакого желания кончить так же, как Мартин.
Ее отец продолжал работать слишком долго, брал работы слишком много и оказался в тюрьме. Еще полгода назад Саманта, да и все остальные, думали, что там он и умер. Каким бы самодовольным он ни пытался казаться, прежний Мартин Джеллико никогда не стал бы хвалиться сделкой с Интерполом, даже той, которой он, по его мнению, мог манипулировать.
– Я просто беспокоюсь, детка, что сейчас ты работаешь совсем без подстраховки. Потому что пока ты с этим английским кексом, ты не можешь сбежать, если что-то пойдет наперекосяк. Вы живете в домах, у которых есть имена, и каждый знает ваш адрес.