— Я же говорила. — тихо произнесла Полина. Смотрит на меня, ждет реакции. Пытаюсь вспомнить. Точно говорила? — В больнице. — что-то такое проскальзывает в сознании, но совсем смутно. Наверное, был так зол, что не обратил внимания на ее слова.
— Почему лежала в больнице? — отвлекаюсь от дороги, поворачиваюсь к Полине. Смотрит на меня, словно хочет понять мою реакцию. Мне небезразлично все, что с ней происходит, но показывать Полине я этого не собираюсь, пока не буду уверен в том, что опять не сбежит.
— Проблемы с глазами. После родов зрение стало ухудшаться, — произносит и с опаской посматривает в мою сторону. Меня это напрягает.
— Сейчас как? — это не праздное любопытство, если есть какие-то нарушения в организме их лучше диагностировать и устранять на ранних этапах болезни.
— Уже лучше. Но… — она еще что-то хотела добавить, но тут ожил мой мобильник. — По-моему твой телефон звонит.
Надеюсь, с Машей все хорошо. Думал, мама набрала, а это был Андрей.
— Я уже еду, — как только принял вызов, произнес в трубку.
— К тебе тут гости. — по голосу брата сложно разобрать в каком он настроении, но точно не улыбается.
— Кто? — без энтузиазма интересуюсь я.
— Полиция… и твоя жена.
Глава 11
Полина
Герман прав, проблемы нужно решать, когда они появляются. Раньше я бы с ним полностью согласилась, а теперь и не знаю, как поступить. Подумав немного, я приняла решение — нужно рассказать о своей болезни. Если окажется, что эта страстная ночь не прошла бесследно, то мне придется сделать непростой выбор. Аборт, как решение проблемы я даже рассматривать не хотела. Для меня это все равно, что убить нашего с Германом малыша. Но есть вероятность, что мне не хватит времени его выносить. А если все-таки удастся родить? Оставить двух детей без матери? Конечно, у Германа есть возможность их вырастить, дать все самое лучше…
Но только мамы у них не будет. Мамы, которая будет любить их больше жизни. Рассказывать перед сном сказки, петь колыбельные, обнимать и целовать.
Герман предложил поставить укол, но мне нужно сначала убедиться, что я не беременна, а во вторых, можно ли мне его ставить с теми препаратами, которые я принимаю?
Что-то я себя накручиваю, а ведь доктор говорил, что с моим диагнозом важен позитивный настрой. Подумав о том, что совсем скоро увижу свою доченьку, я улыбнулась. Образ Машеньки прогнал темную стужу, на душе стало намного теплее.
— Где ты была, когда твоя мать продавала мне Машу? — удивилась вопросу Германа. Я ведь ему все рассказала. Значит, был так зол, что даже не слышал меня. Несмотря на это, он меня не выгнал. Неужели так сильно хочет второго ребенка? И почему его должна родить именно я?
— Я же говорила. В больнице. — не стоит скрывать свой диагноз. Лучше будет, если он правду узнает от меня. Но и в лоб сказать, что у меня опухоль в голове я не решилась. Все-таки оставался страх, что он от меня откажется. Зачем ему больная любовница неспособная родить желанного сына?
— Почему лежала в больнице? — настало время все рассказать…
— Проблемы с глазами. После родов зрение стало ухудшаться. — информацию лучше давать дозировано.
— Сейчас как? — может мне показалось, но в его тоне явно слышалось беспокойство.
— Уже лучше. Но… — я хотела начать исповедь издалека. — По-моему твой телефон звонит. — наверное, это было предупреждением, что моя откровенность пока не к месту.
Поговорив по телефону, Герман грубо выругался и надавил на педаль газа.
— Она пожалеет о своем поступке! — я ничего из его коротких фраз не поняла, но видно было, что он в бешенстве. Что еще произошло? Кто пожалеет? Надеюсь, это не моя мама?
— С Машей все хорошо? — тихо спросила я.
— Да. — не знаю откуда это у меня, но я очень хорошо чувствовала Германа. Хотя и без этого понятно, сейчас к нему не стоило лезть с вопросами. Остается ждать… и нервничать.
Сидела всю дорогу, как на иголках. Мы подъехали к незнакомому элитному особняку. Возле ворот стоял патрульный уазик., что не могло не насторожить. Почему-то, когда мы видим машины правоохранительных органов ничего хорошего не представляем. Да и не стоит ждать радостных новостей, когда к кому-то в дом приезжает полиция.
Герман резко затормозил, заглушил мотор. Не дожидаясь меня, он буквально вылетел из автомобиля. Я немного растерялась. Что мне делать? Оставаться здесь или идти за ним? Я выбрала второй вариант.
Вроде везде горел свет, но он расплывался перед глазами. Последнее время это частое явление, стоит только разнервничаться. Приходилось идти медленно, чтобы не споткнуться. Наверное, слепые кроты и то увереннее передвигаются, но у них ведь в отличие от меня, хорошо развиты другие рецепторы.
Я не вошла в просторную гостиную, осталась стоять у двери. Огромное, на мой взгляд, количество людей заставило меня остановиться у дверей. На мое появление никто не обратил внимания. Герман не очень вежливо общался с представителями правоохранительных органов.
— Мы должны выяснить все обстоятельства этого дела. От вашей жены поступило заявление, где говорится о том, что ребенка вам подбросили. Это правда?
— Нет! — рыкнул Герман.
— Как только мы разберемся во всем, установим, что преступление не было совершенно, и вы действительно отец, вам вернут девочку. Органы опеки…
— Никто к моей дочери и пальцем не притронется. — Герман так заорал, что толстый полицейский отступил. — Маша останется со мной и своей матерью.
— И где ее мать? Родила и бросила! — этот голос я узнала сразу. Наташа…
Выглядела она, потрясающе. Стильный легкий костюм бирюзового цвета, туфли на высоком каблуке. Она будто только что вышла из салона: волосы уложены, наверняка и макияж в порядке. Ее лицо я видела расплывчато. А я? Вся растрепанная, в недорогом сарафане, который покупала себе во время беременности. Краситься моим зрением вообще не стоит, только изуродую себя. Понятно ведь, что на стилиста и визажиста денег у меня нет. А еще на мне нет трусов… Ужас!
- Миша говорит, что ты какой-то женщине деньги заплатил за ребенка! — продолжила жена Германа. Меня обуял какой-то дикий ужас. Я только что вернула Машу, а теперь ее могут забрать. Мама даже не представляет, сколько боли и зла совершила своим поступком.
— Зачем вы говорите, что я бросила свою дочь? — вышла я вперед. Старалась вести себя уверенно, контролировала голос. — Это неправда. — все резко обернулись в мою сторону.
Глава 12
Полина
— Вы кто? — обратился ко мне полицейский, который беседовал с Германом.
— Я мама Маши. Могу вас заверить, что ребенка я не бросала.
— У вас есть с собой документы? — ответить я не успела…
— Ты?! — заверещала Наталья и кинулась на меня. Она быстро преодолела разделяющее нас расстояние и вцепилась мне в волосы. Все опешили, я растерялась. Не ожидала, что женщина бросится драться. — Проститутка! — я пыталась держать ее руки, чтобы она не выдрала мне с кожей волосы. Оскорбление меня задело, словно по сердцу полоснули ножом. — Продолжала все это время трахаться с моим мужем! Родила ублюдка! Из-за тебя, сука… из-за тебя умер мой ребенок!
- Пришла в себя! — закричал на жену Герман. Наташа его, словно не слышала, продолжала тянуть мои волосы. Она пиналась, ругалась, оскорбляла нас с Германом. Было очень стыдно, что на это безобразие взирало почти десяток глаз.
Как в такой ситуации не нервничать? Я готова была провалиться от стыда сквозь землю. Я бывшая любовница, мать незаконной дочери Германа пришла в дом, где живет его супруга. Мне казалось, что все смотрят на меня и осуждают. Как же неуверенно я себя чувствовала, не видя выражения их лиц.
— Я убью это шалаву! Как она посмела появиться в нашем доме?! — Герман наконец-то отцепил ее руки, стал оттаскивать Наташу от меня, но женщина изловчилась, вырвала руки и поцарапала мужу лицо.
— Не ори, в доме дети спят! — у Натальи была истерика. Герман, чтобы привести жену в чувство залепил ей звонкую пощечину. Наташа прекратила орать и брыкаться. — Пришла в себя? — Наталья громко принялась всхлипывать, по-моему, сейчас истерика примет другой оборот. — Дайте воды! — крикнул Черногоров. Полицейские, наблюдавшие за этой картиной, не вмешивались в происходящее. Молодая незнакомая мне женщина подала стакан с водой. — Пей, — приказал супруге Герман. — Таня, проводи Наташу в кухню, дай ей успокоительное, я с ней позже поговорю.