— Ты не понимаешь, что предлагаешь.
Я подняла голову, смело оборачивая руку вокруг его щиколотки.
— Я предлагаю тебе владеть моей болью. Моей кровью. Моим удовольствием. Я дарю тебе всю себя, чтобы ты порол и трахал меня. Чтобы разрушал и причинял боль. Я предлагаю тебе бороться со своими желаниями силой моих собственных. Я хочу присоединиться к твоей тьме и найти в ней удовольствие, которое дарит мучительная боль. Я хочу быть твоим монстром, Кью.
Я вцепилась ногтями в его брюки, голос надломился, когда я выдавила.
— Мы одинаковые, Кью.
С тихим рычанием он отмахнулся от меня и резко отошел, быстро шагая в сторону библиотеки. Я шокировано смотрела ему в след. Черт побери, с ним тяжело.
Я поднялась на ноги и последовала за ним, закрывая за собой стеклянные двери, устанавливая переключатель так, чтобы они стали матовыми. Напряжение звенело между нами, нагнетая потребность друг в друге. Я чувствовала это: горячие волны желания взрывались яркими звездами, необходимостью обладания.
Кью наклонился над столом, потирая переносицу. Темная комната, словно пропитана грехом, источала неправильность. Книги, полные эротических историй, смотрели на нас с пыльных полок, заряжая меня смелостью продолжить то, что я начала.
Я вернулась к Кью. Но ему также нужно работать. Но я хочу получить его объяснения. Я хочу заполучить его сердце.
Он резко развернулся в сторону, отходя от стола, и провел рукой по коротким волосам. Он смотрел на меня горящими глазами, а я в свою очередь пыталась рассмотреть, что же прячется за его непроницаемым взглядом.
— Ты не можешь заставить меня покинуть твой дом, потому что я здесь по собственному желанию. Может этот дом и принадлежит тебе, но выбросить меня во второй раз, словно ненужную игрушку, у тебя не выйдет! — я молилась Господу, чтобы так оно и было.
Он грозно зарычал, шумно выдыхая воздух, не прекращая ходить по комнате, метаться, словно зверь в клетке.
Стоя в центре комнаты, я смотрела на него. Я позволила зверю, который таился в нем, выпустить свою злость. Пока он продолжал ходить, я говорила.
— Помнишь ту ночь, на утро после которой ты выгнал меня, — она была самой лучшей в моей жизни! Отметины, которыми ты покрыл мое тело, держались больше недели. Каждый раз, когда я смотрела в зеркало или прикасалась к израненной коже в душе, я становилась готовой для тебя. Ты приходил в мои сны. Я просыпалась от потребности, чтобы ты погрузился в мое тело, моя киска была влажной для тебя... но сердце было пустым, ты покинул меня.
Кожа пылала как раскаленный металл при воспоминаниях о том, как много снов у меня было, в которых он приходил ко мне, заставляя наслаждаться его контролем, подчиняясь его жестким требованиям. Мне нравилось, как он впивался ногтями в мою задницу, оставляя там отметины.
— Вспышки воспоминаний захватывали меня везде, где бы я не находилась: в супермаркете, в университете. Я никогда не смогла сбежать от тебя, ты был повсюду.
Он прекратил ходить по комнате, резко останавливаясь, на его восхитительном лице застыло выражение желания и темной похоти.
Я подошла ближе, еле слышно бормоча:
— Я нуждаюсь в твоем контроле. Мое тело дрожит, изнывая от возбуждения. Я скучала по тебе. Я тосковала по мужчине, который здесь, внутри тебя, которого ты прячешь и не даешь мне прикоснуться к нему, не даешь мне рассмотреть его. — Я судорожно втянула воздух и протянула ему запястье.
Его глаза опустились вниз, вспыхивая огнем, он молниеносно схватил меня.
— Merde.
Я подавила рвущийся из горла стон, когда его пальцы прошлись по татуировке. Словно обжигая поцелуями, он погладил образ птички, запертой между двух полосок штрихкода и числом пятьдесят восемь.
— Почему ты это сделала? — в его голосе было столько страдания, неуверенной дрожи, но все-таки грубые нотки взяли вверх.
— Потому что ты отпустил меня на волю.
Он впился в меня яростным взглядом.
— Ты... ты ненормальная. Я извратил твое сознание, я сломал тебя! После всего, что я сделал... после того, через что ты прошла, когда я держал тебя в плену. Как ты можешь говорить эту ложь? Как ты можешь испытывать ко мне что-то!?!
Я нежно положила ладонь на его щеку, немного поморщившись — в тот момент, когда я прикоснулась, от нашего контакта сверкнули искры, обжигая мне руку. Я не могла касаться его, не испытывая боли. Он был моей половинкой, моей частью. Мы подходили друг другу
— Я не лгу. Ты показал мне кто я, разбудил меня. Я достаточно сильна, чтобы противостоять тебе. Я хочу отдать тебе все, если ты мне дашь в ответ то, в чем я нуждаюсь
— Ты больная! Я причинил тебе боль, тебе следует бежать прочь от такого животного как я, не оборачиваясь. — Он сильнее обхватил мое запястье и подтянул вплотную к себе. — Я не тот, кого ты сможешь приручить! Я не тот мужчина, который будет читать тебе стихи и нежно обращаться с тобой, глупая! Я. Не. Такой. Человек!
Я тяжело сглотнула, пытаясь бороться со сложным характером Кью.
— Я что, хоть раз просила у тебя стихов и нежности? Если бы они были мне нужны, я бы осталась с Брэксом! Запомни это!
Кью замер, его ноздри затрепетали. Жесткие линии сложись в уголках губ.
— Не смей упоминать его имя при мне. — От его ледяного голоса все тело покрылось мурашками, он был на пределе. Упертый и дерзкий, восхитительный в своем гневе.
Я потеряла контроль. Он не видел этого.
Я влепила ему пощечину.
Моя ладонь с оглушительным звуком врезалась в его грубую однодневную щетину. Он шокировано подался назад, превращаясь на глазах в монстра.
— Ты зашла слишком далеко. Уйди, прежде чем пожалеешь.
Я хотела топнуть ногой, как ребенок. Закатить ужасную истерику, чтобы заставить его открыть глаза. Сквозь стиснутые зубы я процедила:
— Я хочу тебя. Я хочу твою сложность, твою тьму. Хочу твои хлысты, цепи и жестокость. Услышь же меня! Я с радостью подарю тебе рабыню, которая никогда не сломается, если в ответ ты дашь мне то, чего я хочу.
Кью приподнял голову, наконец, в выражении его лица появилось легкая заинтересованность.
— И что же тебе нужно в ответ? — пробормотал он, находясь так близко, что я вдохнула его вопрос.
Мое тело больше не было натянуто и напряжено, теперь оно трепетало.
— Мне нужно, чтобы ты заботился обо мне. Пообещал, что разделишь со мной свою жизнь и не закроешься от меня. Я хочу узнать, кто такой Квинси. Я хочу принадлежать Кью. Я хочу, чтобы ты был честен с собой в том, что я что-то значу для тебя. Ты же сможешь это, Кью? Заботиться обо мне? И тогда я смогу дать тебе то, в чем ты так нуждаешься.
Он опустил голову, внезапно уткнувшись носом в мою шею. Спрятал свои мысли и чувства в моих светлых кудряшках.
— Ты просишь о невозможном. Ты просишь меня — любить тебя.
Мое сердце сжалось от боли, проскользнувшей в его голосе. В его взгляде отражались мучения, когда он отстранился.
— Я не могу. Я не знаю, как. То, что я делал с тобой, было мелочью по сравнению с тем, что я хочу сделать. Я не могу остановить это. Не могу контролировать. — Он отошел от меня, засунув руки глубоко в карманы. Уходя, он преградил дальнейшую связь. — Кто захочет причинять боль любимым? Кто захочет видеть, как они корчатся в агонии и полностью подчиняются? Никто в здравом уме. Я ненормальный, эсклава. Я не могу дать тебе то, чего ты хочешь.
Эсклава.
Мое тело задрожало. Лицо Кью напряглось от желания, едва он осознал, что произнес.
— Ты называл какую-нибудь другую девушку «эсклава»? — я заметила, что девушку в гостиной он назвал Сефена — по имени.
Его взгляд вспыхнул, он покачал головой.
Я сделала шаг вперед, заманив его в ловушку между собой и камином.
— Что бы ты там о себе ни думал, ты заботишься обо мне. Ты дал мне альбом для рисования. Ты дал мне то, в чем я нуждалась, после изнасилования. Ты хороший человек, Кью. Спаситель для огромного количества женщин. Я хочу сделать тебя счастливым.
Кью втянул в себя воздух, без показных эмоций, когда я вытянула руку и сжала его горло. Он стоял, возвышаясь надо мной, когда я сжала сильнее, восторгаясь властью оттого, что он позволили мне доминировать. Я сказала зачем приехала, и мне нужно было услышать его ответ, чтобы убедиться.