Вместо этого я обращался к профессионалкам. Разыгрывал свои темные фантазии с женщинами, которые за тысячи евро с радостью соглашались на небольшую боль. Это никогда не удовлетворяло. От этого в горле оставался комок неудовлетворенности, но такова была моя жертва. Я никогда бы вновь не прикоснулся к рабыне.

Сюзетт стала помогать другим девушкам выздороветь. Она оказывала им поддержку, и они быстрее находили свой путь к счастью.

Наша маленькая команда слаженно работала годами. Я больше сосредоточился на недвижимости, чем на спасении женщин. Я расширил компанию на Юго-Восточную Азию, Фиджи, Новую Зеландию и Гонконг.

Затем мой мир перевернулся вверх дном.

Прибыла рабыня номер пятьдесят восемь.

В тот момент, когда она пересекла порог, все мои темные потребности и желания взревели внутри меня. Я хотел рвануть вниз по лестнице и взять ее на том же месте. Я чертовски хотел, желал, изнемогал.

Она была другой.

Она не была сломленной.

Впервые ко мне попала рабыня в ярости, полная жизни. Интеллект сверкал в ее глазах, и мой член зашевелился, вышел из-под контроля. Я знал, что не смогу остановиться и ненавидел ее почти так же, как себя.

Я наконец встретил женщину с пылом и страстью, соответствующими моим собственным и все, что я хотел — это сломать ее. Я хотел, чтобы она была моей каждым возможным человеку способом.

Я извращенный, больной ублюдок и отправлюсь прямиком в ад за свои фантазии.

Поле двенадцати лет борьбы с монстром, он выпрыгнул из своей клетки и отказался вернуться обратно. Стойким желаниям невозможно было отказать. Они настигли меня, взяли в плен, я так легко вжился в роль Господина, как будто это был истинный я. Настоящий я. Монстр.

Она была моей.



*Настоящее*


Она покачала головой, уставившись прямо в мою черную душу своими сизо-серыми глазами.

— Nous sommes les uns des autres. — Мы принадлежим друг другу.

Две эмоции боролись в моей груди. Жестокость рванула вперед, готовая принять ее предложение причинить боль, пока другая хотела нежно обнять ее и истратить каждый пенни, который у меня был, на нее.

После всего, что я сделал. После того, что сделал Лефевр... мое сердце бешено заколотилось. Тот мерзкий подонок. Гнев вновь собрался внутри меня от одной только мысли, что он насиловал ее. Я хотел разрыть его безымянную могилу и расчленить на части. Один выстрел — это было слишком хорошо для этого мудака.

Но Тесс выжила. Она стала сильнее. Она не сломалась.

Я прижался к ней снова, шипя из-за жжения в моем члене. Я так сильно хотел ее трахнуть, но мне все еще нужно было усмирить иные желания.

— Nous sommes les uns des autres, — повторил я, глубоко целуя ее. Ее тихий стон вывел из-под контроля всё мое здравомыслие. Как мне удалось отослать ее? Выкинуть из комнаты после того, как она позволила мне отхлестать ее практически до крови? Я был гребаным святошей с ангельской силой воли.

Я пожертвовал всем, потому что отказался ломать такую идеальную женщину. Женщину, которая с огнем ворвалась в мою жизнь, угрожая сжечь все мое существование в пепел.

— Не могу поверить, что ты вернулась, — прошептал я. Мое сердце скакало галопом, по-прежнему неспособное поверить клятве на крови, которую мы дали. Я размазал остаток крови по ее шее к ключице, ласково проводя пальцем.