Браслет Брэкса.
Пустота, в которой я находилась, испарилась. Нахлынули воспоминания.
Брэкс.
Мексика.
Боль.
Кожаный Жилет.
Мой разум очнулся, выпуская все вещи, которые я не могла забыть. Нет. Нет, погоди. Не надо.
Кью стиснул челюсть, когда я отодвинула от него руку, натягивая кожу. Как я оказалась стоящей перед ним только в одних трусиках? Все было, как в тумане; сон, которого я не могла уловить.
Кью схватил меня за запястье. Наклонившись вперед, он внимательно всмотрелся в мою душу. Большим пальцем он поигрывал браслетом, заставляя серебряную вещицу вращаться.
— Кто тебе его подарил?
Дыхание ускорилось. Я сглотнула. Не отвечай.
Но я и не должна была отвечать. На его лице появилась ликование, тело напряглось.
— Кто-то, о ком ты заботишься, дал это тебе. Думаешь, я должен разрешить тебе оставить это у себя? — он потянул за браслет, и металл врезался в кожу. Еще немного усилий, и он бы его порвал.
Тесс, успокойся. Отпусти и двигайся дальше. Кого волнует браслет? Он мог забрать его. Брэкс может купить другой.
Мое сердце вздрогнуло и резко остановилось. Но если Брэкс умер на полу той ванной комнаты, я никогда не получу другого браслета. Эта было единственной вещью оставшейся на память.
Борьба прорвалась, и я напала на него. Я впилась ногтями в его щеку, когда врезалась в него. Я вскрикнула, когда мы упали на пол. Кью что-то выкрикнул и схватил мое запястье. Ниточка с серебром пыталась остаться целой, но с тихим звуком, разорвалась, приземлившись на полу около головы Кью.
Брэкс!
Я заорала и толкнула его. Кью закрыл лицо, когда я взбесилась и потянулась за украшением. Горло перехватило, и я бросилась вперед, но Кью оказался быстрее. Он перекатился так, что я оказалась под ним на сером ковре. Он легко прижал мои руки, и из-за этого я возненавидела его еще больше. С чего это я решила, что смогу побить его, когда он прихлопнул меня, как раздражающую бабочку.
Он облизнул губы, и в выражении его лица четко видна была страсть.
— Вот так-то. Больше не отключайся. Я это запрещаю.
Я вернулась назад к этой ужасной жизни, и я боролась. Я сжала руки в кулаки и дернулась, ненавидя, как вздрогнули мои обнаженные груди, пока я пыталась высвободиться.
Кью заворчал и сел, обхватив меня ногами с двух сторон, и взял в ладони мои груди.
— Как тебя зовут? — он обнажил зубы, пока крутил мои соски, посылая шокирующую боль-удовольствие по моему телу. — Проклятие, как тебя зовут? Скажи мне.
Взглядом я кидала в него кинжалы ненависти.
Тишина.
Мой язык скорее завяжется узлом, чем произнесет мое имя. Оно только мое. Не его. Я никогда не хотела бы, чтобы Кью произнес его.
— Никогда.
Кью начал дрожать от смешанных эмоций и влепил мне пощечину. Глаза защипало больше от жаркого смятения, чем от боли. Он, мать вашу, ударил меня!
— Merde! (прим. перев. фр. – Черт!) — выругался он. Он встал, взял браслет с ковра и поднял его повыше. — Это мое. Ты моя. Уясни это в своей головке, если когда-то хочешь получить этот браслет обратно.
Я встала на колени и потянулась к нему. Нет, он не мог его забрать. Браслет связывал меня с прошлым, с Брэксом, с той, кем я была глубоко внутри — домашней, милой девушкой, которая хотела просто ощущать себя на своем месте.
Слезы застряли в горле.
— Я сказала тебе то, что ты хотел. Я твоя. Пожалуйста, верни его. Я твоя!
Мощное тело Кью напряглось, когда он педантично застегивал свой пиджак. Серебро страдало в его пальцах, прежде чем он запихнул его в карман пиджака.
— Ты сказала слова, но не поверила в них. Я говорил тебе. Я не люблю лжецов.
Он повернулся и открыл дверь с такой силой, что его пальцы побелели на дверной ручке.
— Оставайся здесь. Твое наказание за то, что не подчинилась — будешь голодной. Спокойной ночи.
Резко отвернувшись от меня, он ушел.