Я не могла оторвать взгляд от его подтянутого, загорелого тела. Его член до сих пор блестел из-за того, что находился внутри меня. Татуировка с воробьями наполнила меня грустью по необъяснимым причинам.
— А теперь ты можешь рассказать? Какое отношения имеют птицы к пятидесяти семи рабыням, которые были до меня?
Кью провел рукой по лицу и сделал шаг назад. Схватив брюки, он отказался смотреть на меня. Натягивая их на себя, он даже не побеспокоился о нижнем белье. Я не видела его татуировку сзади, но облако казалось зловещим. Кошмар из терновника и ветвей, пытающихся поглотить невинных птиц.
Я опустила взгляд, не в состоянии больше смотреть. И широко открыла рот. Вся моя кожа была фиолетовой от слабых синяков и розовой от ударов флоггера. Я повернулась, стиснув зубы, чтобы посмотреть на свою спину. Следы от хлыста скрещивались как решетка и пылали от боли. Он не разрезал кожу, но черт, все равно больно.
Надев рубашку, Кью повернулся. Он подал мне одеяло с кровати.
— Дойдешь в этом до своей комнаты, поскольку я разорвал твою одежду.
Я вперилась в него взглядом.
— Ты сознательно игнорируешь мой вопрос?
Он замкнулся в себе. Его глаза были затуманены от похмелья, челюсть стиснута. Я не могла понять его отстраненности. Его холодности.
Вновь послышался стук, прерывая растущее напряжение.
Кью выдохнул, замкнувшись еще сильнее.
— Мне нужно идти.
Я выпрямилась, не потрудившись укрыться одеялом. Я хотела, чтобы он увидел, что сделал со мной. Что он оставил на мне следы его страсти. Они показывали все, чем я стала. Я больше не была чистым снегом, я была заклеймена. Использована.
— Ты собираешься свалить посреди разговора?
Его взгляд опустился на мое израненное тело, ярость и боль промелькнули на его лице.
— Не усложняй то, что произошло прошлой ночью. Это был просто трах между пьяным господином и его рабыней. Ты дала мне то, что я хотел. Но сейчас уже утро. Есть много чего другого, что требуют моего внимания.
Он не смог бы ранить меня сильнее, даже если попытался. Я прищурила глаза, которые уже жгли слезы.
— Это херня, и ты знаешь это.
Он пожал плечами.
— Верь во что хочешь, эсклава. Я ухожу.
Мое сердце ухнуло в пятки. Эсклава. Не Тесс. Он так легко отказался от меня.
Прежде чем я успела спросить, что, черт возьми, происходит, он открыл дверь и исчез.
Я устала поплелась по лестнице вниз по коридору, в свою спальню. Приняла душ и втерла арнику в раны, прежде чем нарядилась в миленькое серое платье, которое висело в гардеробе.
У меня больше не было отвращения к тому, что Кью одевал меня. После того, что он сделала прошлой ночью, простое желание выбрать мне гардероб казалось банальным. Я позволила ему обнажить мою душу, но вместо того, чтобы чувствовать себя радостной и наполненной, ощущала лишь пустоту и сожаление. Он сделал то, на что я никогда не думала, что соглашусь, и все же я не использовала свое стоп-слово. Потому что с ним я чувствовала себя в безопасности.
Но это было еще одной ложью. Он разрушил безопасность, когда сбежал без объяснений. Моя челюсть болела, поскольку я слишком сильно ее стискивала. Кью не имел права просто замкнуться и сбежать.
У него было такое право. Он твой Господин.
Он больше, чем просто Господин, даже если отрицает это.