– Ну, еще бы, – его губы кривятся в усмешке. – Вы, Ройалы, больные на голову. Близнецы делят одну девчонку на двоих. Истон трахает все, что движется. А ты и твой папаша суете свои концы в одну и ту же дырку. Вы со стариком обмениваетесь впечатлениями об Элле? Готов поспорить, что да.
Я сжимаю ладони в кулаки. Было бы здорово сейчас вырубить ублюдка, но его отец – окружной судья, и подозреваю, будет весьма непросто откупиться от обвинений в насилии, состряпанных Делакортами.
После моей последней драки в Асторе папа пригрозил, что в следующий раз отправит близнецов в военное училище. Тогда нам удалось все уладить, потому что остальные ребята поклялись, что тот подонок первым полез в драку. Я не помню, так ли было на самом деле. Все, что осталось в памяти, – это как он обозвал мою маму шлюхой и наркоманкой и сказал, что она специально покончила с собой, чтобы больше никогда не видеть меня и моих братьев. И мои глаза застлала красная пелена.
– А еще я слышал, что твой папочка обрюхатил маленькую сиротку Эллу, – войдя во вкус, продолжает насмехаться Дэниел. – Каллум Ройал – педофил. Бьюсь об заклад, совет директоров «Атлантик Авиэйшн» будет рад об этом узнать.
– Заткни пасть! – предупреждаю я.
И бросаюсь к нему, но рядом вдруг появляется Уэйд и оттаскивает меня назад.
– И что ты собираешься сделать, ударить меня? – задирается Дэниел. – Мой папа судья или ты забыл? Тебя упекут в тюрьму, не успеешь и глазом моргнуть.
– А твой папочка знает, что когда ты подбираешься к телке, то сперва накачиваешь ее наркотой?
Уэйд отталкивает Дэниела.
– Шагай куда шел, Делакорт. Ты здесь лишний.
Дэниел тупой как баран, и не слушает, что ему говорят.
– Думаешь, он не знает? Он откупался от девок и раньше. А твоя Элла будет молчать, потому что у нее во рту постоянно член кого-то из Ройалов.
Рука Уэйда перехватывает мой удар. Если бы это был только один Уэйд, мне бы удалось отделаться от него. Но появляются еще два парня из моей команды, хватают Дэниела и оттаскивают прочь, а он все никак не может заткнуться.
– Ты теряешь свою власть над школой, Ройал! Скоро ты не будешь королем.
Как будто мне есть какое-то дело до школы.
– Утихомирься, – предупреждает меня Уэйд. – Сегодня у нас игра.
Я выворачиваюсь из его хватки.
– Этот мерзавец пытался изнасиловать мою девушку.
Уэйд моргает.
– Твою девушку?.. Погоди, ты хотел сказать, твою сестру? – У него отвисает челюсть. – Ох, мужик, ты закрутил со своей сестрой?
– Она мне не сестра, – рычу я. – Мы не состоим даже в дальнем родстве.
Я отталкиваю Уэйда и наблюдаю, как Дэниел садится в машину. Похоже, он не уяснил урок, который преподали ему Элла и несколько ее друзей, когда раздели его и связали, чтобы отомстить за то, что он проделал с ней.
Но в следующий раз, когда наши пути пересекутся, он так легко не уйдет.
Пока тренер обсуждает с Уэйдом, нашим квотербеком, последние изменения, я сосредоточенно наматываю пластырь сначала на одну руку, потом на другую. Мой ритуал перед матчем остается неизменным с тех пор, как я начал играть в американский футбол, и обычно эта рутина помогает сконцентрироваться, сфокусироваться только на том, что будет происходить на поле.
Одеться, наклеить пластырь, послушать музыку. Сегодня это 2 Chainz и Канье Уэст, которые просят меня похоронить их рядом со шлюхами.
Но ритуал не срабатывает. Я могу думать только об Элле. Одинокой. Голодной. Напуганной. Окруженной похотливыми парнями в стриптиз-клубе или на улице. Сцены, которые описывал мне Истон на автовокзале, продолжают снова и снова всплывать в голове. Над Эллой надругались. Элла плачет. Элле нужна помощь, но никто не отзывается.
– Ты еще с нами, Ройал?
Резкий окрик приводит меня в себя, и я поднимаю глаза на раздраженное лицо тренера.
Истон, который стоит напротив меня, делает знак пальцем: пора заканчивать и выходить на поле.
– Да, сэр.
Через короткий тоннель, вслед за играющим в поло Гейлом Хардести и его лошадью, мы выбегаем на стадион. Удивительно, как за все время, что продолжается этот балаган, никто из нас не наступил в лошадиное дерьмо.
Я бью обмотанным пластырем кулаком в ладонь другой руки. Истон подбегает ко мне.
– Разгромим уродов!
– Еще как!
Сейчас между нами полное взаимопонимание. Мы не можем выплеснуть злость друг на друга, но сейчас будет матч, а потом – бои. Может, нам обоим удастся прийти в норму.
Девлин-Хай выигрывает в жеребьевке и выбирает возврат начального удара, получая право первого нападения. Мы с Истоном ударяем шлемами и бежим на защиту.
– Сколько вы заплатили судьям сегодня? – весело кричит тайт-энд, когда я встаю в линию игроков напротив него.
Болтливый придурок. Не помню, как его зовут. Бетми. Беттински. Беттмэн? Да и какая разница. Посмотрю на свитере, когда впечатаю его зад в поле на пути к их квотербеку.
Мяч в игре, мы с Истоном несемся к игрокам нападения за линию розыгрыша. Тайт-энд едва касается меня, и мы уже там, встречаем раннингбэка, который только что получил в руки мяч. Я опускаю голову и врезаюсь плечом ему в живот. Он выпускает мяч, и, судя по тому, как громко взревели зрители, кто-то из Астор-Парка сумел пробежать еще дальше.
Товарищ по команде хватает меня за щитки и поднимает на ноги, а Истон тем временем пересекает голевую линию.
Я опускаю глаза на раннингбэка и подаю ему руку.
– Чувак, осторожнее: мы с Истоном сегодня в паршивом настроении и собираемся оторваться на вас. Передай всем своим.
Парнишка тревожно смотрит на меня, широко раскрыв глаза.
К нам проталкивается Беттмэн.
– Повезло тебе. Но в следующий раз на земле будет твоя задница.
Я оскаливаюсь.
– Давай, попробуй!
Может, если меня будут сбивать почаще, я смогу хотя бы на пять секунд перестать думать об Элле.
Уэйд хлопает меня по шлему.
– Отличный перехват, Ройал.
Он победно кричит, когда Ист выходит с поля.
– Собираешься оставить нападающих на поле, Истон?
– А что? У нас вся ночь впереди. К тому же, слышал, ты растянул себе пах с той чирлидершей из Норт-Хай.
Уэйд широко улыбается.
– Она гимнастка, а не чирлидерша. Но да, если ты хочешь забить еще, я только «за».
Глядя поверх его плеча, я вижу Лиама Хантера, который со злобой смотрит на нас. Ему хочется проводить в игре побольше времени. Он в выпускном классе, и ему нужно показать себя.
У меня нет никаких проблем с Хантером, но из-за того, как он сейчас смотрит на меня, мне хочется вмазать по его квадратной челюсти. Проклятье. Мне нужно подраться.
Я бью шлемом по руке. В то же время на поле Беттмэн продолжает тарахтеть, его рот работает лучше, чем блокировки. После первой четверти я встаю прямо перед ним, но Истон оттаскивает меня.
– Оставь силы на потом, – предупреждает он.
К перерыву после половины матча за нами уже четыре тачдауна: еще один во время защиты и два во время нападения. Хантер записывает на свой счет парочку ярких моментов, которые пригодятся ему для колледжа, разметав несколько защитников. Теперь мы должны быть в хорошем настроении.
Тренер даже не произносит перед нами никаких мотивирующих речей. Он прохаживается, похлопывает игроков по голове, а затем скрывается в своем кабинете, чтобы подумать о перестановках в составе, покурить или подрочить.
Пока остальные парни болтают про вечеринку после матча и телок, я достаю телефон и отправляю сообщение.
Бои будут?
Посмотрев на Истона, я беззвучно произношу: «Ты идешь?».
Он выразительно кивает. Перебрасывая телефон из руки в руку, я жду ответа.
Бой в 11. Док 10. Ист будет?
Будет.
Тренер выходит из кабинета и показывает, что перерыв окончен. Когда защита снова набирает очки, нам говорят, что это будет последний даун для состава, который начал игру. А значит, мне придется просидеть на скамейке до конца третьей четверти и всю четвертую. Отстой.
Когда я встаю на линию напротив Беттмэна, от моего самообладания не осталось почти ничего. Я упираюсь рукой в искусственное покрытие поля и разминаю ноги.
– Слышал, у твоей новой сестрички такая большая дыра, что туда влезают два Ройала.
И я срываюсь. Глаза застилает красная пелена, и я оказываюсь верхом на ублюдке еще до того, как он успевает оторвать руки от искусственного газона. Я срываю с него шлем и бью правым кулаком. Хрящ и кость его носа ломаются. Беттмэн кричит. Я снова бью. Но несколько пар рук оттаскивают меня от него прежде, чем мне удается нанести очередной удар.