Разговор получился коротким, причем Герберт никак не мог избавиться от ощущения, будто в роли просителя выступает он сам. Выслушав Хейзелмера, он признался, что уже дал Эдварду Бьюкенену позволение просить руки Доротеи.
При упоминании этого имени взгляд Хейзелмера сделался особенно пронзительным.
— Вы хотите сказать, что позволили Бьюкенену просить руки вашей подопечной, не проверив, кто он такой и откуда родом?
От такого четкого изложения фактов Герберту стало еще более не по себе.
— Насколько мне известно, он является владельцем поместья в Дорсете, — встревоженно произнес он. — И разумеется, знаком с сэром Хьюго Клэром.
— От которого узнал, что мисс Дэрент унаследовала Мызу. К вашему сведению, в Дорсете у Эдварда Бьюкенена есть лишь полуразвалившийся сельский домик, но ни гроша за душой. В Лондоне он находится потому, что после недавней неудачной попытки бегства с местной наследницей большого состояния в Дорсете ему оставаться небезопасно. Я весьма удивлен, милорд, что вы так небрежно относитесь к своим обязанностям опекуна.
Герберт, покрасневший от смущения, не проронил в ответ ни слова.
— С положением моей семьи в обществе вы знакомы, как и с тем обстоятельством, что мои финансовые дела пребывают в превосходном состоянии. Поэтому, полагаю, вы позволите мне просить руки мисс Дэрент?
Слова эти, произнесенные язвительным тоном, заставили Герберта поморщиться.
— Разумеется, если вы захотите просить руки Доротеи, я возражать не стану, — поежившись, сказал он и тут же добавил, не подумав: — Но что, если она уже ответила согласием Бьюкенену?
— Дорогой сэр, ваша подопечная гораздо проницательнее вас.
Теперь, заручившись одобрением Герберта, Хейзелмеру оставалось лишь узнать имя семейного адвоката, к которому можно будет обратиться по вопросу подготовки необходимых бумаг.
Тут Герберт проявил удивительную неосведомленность.
— Доротея пользуется услугами конторы «Уитни и сыновья», расположенной на Чансери-Лейн[23].
Маркизу потребовалось мгновение, чтобы осмыслить эту информацию, затем он спросил, прищурившись:
— Так у вас и у мисс Дэрент разные адвокаты?
— Безумная идея моей тетушки, — будто обороняясь, пояснил тот. — У нее совершенно странные представления. Она решила, что обе девочки должны сами распоряжаться своими финансами.
— Значит, — не отступал Хейзелмер, натягивая перчатки, — когда сестры Дэрент выйдут замуж, их деньги останутся при них?
— Нуда, — подтвердил Герберт, впервые посмотрев Хейзелмеру прямо в глаза. — Но вас ведь это не волнует, не так ли? Поместье Доротеи — ничто по сравнению с вашим собственным.
— Вы правы, — согласился маркиз. — Мне просто стало интересно, сообщили ли вы об этом Бьюкенену?
— Нет, — тусклым голосом отозвался Герберт. — Он не спрашивал.
— Так я и думал, — произнес Хейзелмер циничной улыбкой.
Враз потеряв интерес к разговору со своим будущим родственником, он направился в прихожую. Как оказалось, избежать встречи с Марджери Дэрент ему было не суждено. Ее светлость выглядела даже строже, чем обычно. На мужа она посмотрела таким пронзительным взглядом, что Хейзелмеру почти стало его жат ко.
— Лорд Хейзелмер… — начала было она.
Но маркиз был не намерен передавать бразды правления в чужие руки.
— Леди Марджери, — произнес он, — уверен, вы извините меня за столь краткий визит. Дело, приведшее меня к вам, я уже обсудил с вашим мужем, а теперь мне нужно срочно вернуться в Хейзелмер. Матушка ждет, сами понимаете.
— Леди Хейзелмер нездоровится? — спросила Марджери, пытаясь осмыслить его слова.
Маркизу вовсе не хотелось, чтобы на его мать посыпались письма с пожеланиями скорейшего выздоровления, поэтому он произнес с нажимом:
— Боюсь, я не вправе обсуждать это. Уверен, вы понимаете.
Отвесив, ей элегантный поклон и кивнув Герберту на прощание, Хейзелмер удалился.
В поместье он приехал в понедельник во второй половине дня. Маркиза отдыхала, поэтому Хейзелмер решил заняться мелкими делами вместе с управляющим Лиддиардом. Свое появление в гостиной он отложил до времени после ужина, потому что знал, что, окажись он с матерью наедине, без слуг, она тут же начнет засыпать его вопросами о цели приезда. Уж лучше отложить неизбежное на после ужина, решил он.
Как и планировал, в гостиную маркиз вошел следом за дворецким Пентоном. Леди Хейзелмер, разгадав план сына, состроила недовольное лицо, когда он подошел поцеловать ее в щеку. Хейзелмер улыбнулся, безуспешно пытаясь скрыть раздражение, что говорило о том, что ему совершенно не хочется выслушивать вопросы матери — по крайней мере пока. Ее светлость отметила про себя, что сын становится все больше и больше похож на отца.
За ужином Хейзелмер не переставая рассказывал забавные истории и детально перечислял все светские мероприятия, имевшие место после отъезда матери из столицы. Леди Хейзелмер понимала, что в присутствии слуг сын не станет ничего объяснять, поэтому ей не оставалось ничего иного, кроме как слушать его байки. Наконец, посуда была убрана, и слуги удалились. Маркиза сделала глубокий вдох.
— Ну а теперь ты наконец скажешь мне, зачем приехал?
— Да, мама, — покорно ответил Хейзелмер. — Но, думаю, нам будет удобнее разговаривать в вашей гостиной.
Эта комната очень напоминала гостиную в доме леди Мерион, только находилась не на втором этаже, а на первом. За окном сгущались сумерки, поэтому занавеси были уже задернуты, а в камине весело потрескивай огонь. Леди Хейзелмер опустилась в свое любимое кресло у камина, а ее сын разместился в кресле напротив, отодвинув его подальше, чтобы с комфортом вытянуть длинные ноги.
Он улыбнулся своей нетерпеливой родительнице, но она, за долгие годы в совершенстве изумившая его тактику, спросила напрямик:
— Зачем ты приехал повидаться со мной?
— Чтобы сообщить вам о своем намерении сделать предложение Доротее Дэрент.
— Каким ты стал педантичным.
— Вы знаете, что я всегда такой. По крайней мере, в подобного рода делах.
Ее светлость пропустила последние слова сына мимо ушей.
— И когда свадьба?
— Так как я еще не говорил с ней, то не знаю. Мне бы хотелось устроить все как можно скорее.
— Удивительно, что ты не попросил ее руки давным-давно.
Маркиз пожал плечами:
— Время казалось неподходящим. Я не мог сделать ей предложение в начале сезона, потому что если бы она отказала мне, то поставила бы в неловкое положение многих людей.
— Да, я понимаю. Что же случилось сейчас?
Маркиз в упор посмотрел на мать:
— Разве леди Мерион не писала вам на этой неделе?
— Да, но мне бы хотелось услышать эту историю из твоих уст.
Вздохнув, Хейзелмер кратко изложил события, предшествовавшие его отъезду из столицы. Упомянул он и о двух попытках похитить Доротею. Как оказалось, его матери уже было известно обо всем этом из писем леди Мерион. Когда он закончил рассказ, ее светлость недоуменно спросила:
— Но раз девушка в опасности, зачем же ты разъезжаешь по всей стране?
— За ней присматривают мои друзья. Разумно жениться на ней прямо сейчас и положить конец всей этой истории, — терпеливо объяснил он. — Так как мне все равно нужно было ехать в Лоули по делам, я решил на обратной дороге заглянуть к Герберту Дэренту.
Маркиза сдалась.
— Ты, как всегда, прав. Полагаю, Герберт обрадовался?
— Вообще-то нет, — с усмешкой ответил Хейзелмер: — Подозреваю, что его жена убедила его, будто я — закоренелый распутник, которого нельзя допускать в семью.
Леди Хейзелмер лишилась дара речи.
— Я так понимаю, вы одобряете мой выбор? — уточнил маркиз.
Леди Хейзелмер с трудом отвлеклась от мыслей о многочисленных недостатках леди Дэрент.
— Разумеется! Доротея отлично тебе подходит. Честно говоря, — добавила она, — девушка исключительно тебе подходит, потому что, помимо прочих ее достоинств, на ее счет можно отнести и еще одно неоспоримое достижение — ей удалось заинтересовать тебя!
— Именно так, — согласился Хейзелмер. — А так как я ухаживал за ней на глазах у всего высшего общества, думаю, объявление о нашем бракосочетании никого не удивит.
— Стоит только вспомнить тот вальс на балу в Мерион-Хаус! — Закрыв глаза, Антея Генри невнятно добавила: — Это было совершенно шокирующее зрелище, дорогой мой!