Боже, как она жаждала, чтобы Джон сунул палец в ее лоно, но хотя не сомневалась, что он каким-то таинственным образом знает это, все же и не подумал ее ублажить.

Наоборот, молча отошел и стал рыться в лежавших на комоде предметах, Выбирает, чем наказать ее? Она почти ожидала, что Джон ее отшлепает. Но теперь заподозрила, что ее ждет более суровое наказание. Но хотела, хотела его. Несмотря на то что боялась боли, как малый ребенок, но каким-то извращенным образом жаждала ее. Ради новых впечатлений. Чтобы проверить себя. Ей не нужны полумеры, и она знала, что Джон Смит ее не подведет. В конце концов, он заплатил ей по-королевски, чтобы сделать с ней все, что пожелает. И предложил щедрый бонус на случай, если на ней останутся следы после сегодняшнего вечера.

«О, да поскорее же. Дьявол ты этакий! Поскорее!»

Воздух разрезал тихий свист, и она краем глаза увидела источник звука. Линейка. Простая, голубая, пластиковая линейка, из тех, который хорошо гнутся. Такие были у них дома, для замеров выкроек.

– Тебе нужно кодовое слово? На случай, если потребуется меня остановить?

О чем это он?

И тут до нее дошло. Черт бы все побрал, она предположительно обязана знать все эти штучки. Ее вторая натура и тому подобное…

Он едва успел встать сзади, как она, оглядев покрывало, выдавила:

– Ситец.

– Хороший выбор, – кивнул он, садясь рядом, и поворачиваясь боком, так что она почти его не видела. Но его присутствие завораживало. Тяжесть, от которой просел матрац. Его запах.

– У тебя красивая попка, Бетти. Но будет еще красивее, когда покраснеет!

Не успела она опомниться, как он хлестко ударил линейкой, сразу по обеим ягодицам. Лиззи взвизгнула.

Больно, Господи, как больно!

Линейка вовсе не была тяжелой, но гибкость добавляла силы ударам.

Жар мгновенно охватил Лиззи, неумолимый и распространившийся от горящей красной полосы по всему телу.

– Лежи смирно! – велел он, придавив ее к кровати ладонью. И снова ударил, раз, другой, третий…

Лиззи вцепилась в покрывало, стараясь не шевелиться, но испытание оказалось слишком тяжелым. Она словно горела заживо, и жар все усиливался. Это было ничуть не похоже на жалкие, осторожные шлепки, игры, в которые она играла с парой бойфрендов. Но тут все было всерьез. Неумолимо и жестоко. Джон методично работал пластиковой линейкой, покрывая ее ягодицы причудливыми узорами, не оставляя в покое ни единого клочка кожи.

– Оооо… Ооооо… – стонала она, судорожно сминая ситец покрывала, напрягая каждую мышцу, чтобы оставаться спокойной. Но потерпела позорную неудачу. Промежность словно обрела собственную волю, и Лиззи извивалась и раскачивалась, раздвигая ноги все шире, и терлась о матрац, чтобы облегчить ноющую боль в пульсирующем клиторе.

Но Джон невозмутимо продолжал орудовать линейкой, не оставляя в покое ее ягодицы и бедра поверх края чулок. Держа линейку под углом, таким образом, чтобы задеть канавку между ягодицами, как можно ближе к анусу.

Она хотела, чтобы он остановился. Хотела, чтобы продолжал и продолжал. Попка словно раскалилась добела, и пламя сжигало ее мозг. Не выпуская покрывала, она чуть подалась вперед, чтобы опереться на колени, и стала вращать бедрами. Но тут же, под градом ударов, свалилась на матрац. Ее движения ничуть не отвлекли Джона от цели. Он бил ее, равнодушно и жестоко, нагромождая удар на удар. Кожа постепенно приобретала густо-багровый цвет.

– Встань на колени, Бетти. Будь умницей.

Он сам приподнял ее, и она всхлипнула, когда его большие пальцы впились в ее наболевшую плоть.

– Сейчас я обработаю твои бедра, – сообщил он почти нежно, словно предлагал намазать ее кремом от загара или сделать массаж. Двумя рывками он стащил с нее чулки и принялся за нежную плоть бедер, взмахивая, взмахивая, взмахивая линейкой, окрашивая еще нетронутые участки багровым цветом.

– О, боже, о, боже! – повторяла Лиззи, в такт боли, которая как разряд тока проходила по ее коже. И все же ее киска истекала соками, струившимися по ногам, и набухала все сильнее. Анус судорожно сжимался с каждым ударом. Она все еще двигалась, когда линейка легла на горящие ягодицы.

– С тебя довольно?

Джон, изогнувшись, наклонился над ней и с последним ударом отбросил орудие пытки.

– А вот с меня достаточно.

Его губы с бесконечной нежностью коснулись ее волос.

– Ты совершенно великолепна. Естественна. В жизни не поверил бы, что ты профессионалка.

Она тоже забыла. Совершенно забыла. Опять. Забыла, глубоко погрузившись в собственные ощущения. К ее ужасу, из уголка глаза выползла слеза и потекла по щеке.

Джон подхватил каплю кончиком пальца.

– Я бил слишком сильно? Тебе все это не по душе?

Он осушил губами влагу. Лиззи на секунду показалось, что она куда-то летит. Чувство было очень странным. Даже горящие болью ягодицы уже не так занимали ее мысли. Если бы она могла повернуться на спину и притянуть губы Джона к губам, наверное, и не вспомнила бы о порке.

– Нет… нет, ты не бил слишком сильно. Совсем нет, – заверила она, но когда повернулась на спину, зашипела от боли. Ха, она ощутила порку! Более чем… но все же ясная синева глаз Джона и странно сочувственное выражение взгляда перевесило дискомфорт.

– Мне понравилось. Очень. Поэтому можешь подать в суд на извращенную шлюху, которая получает наслаждение от своей работы.

Джон улыбнулся, и от уголков глаз протянулись лучики смешливых морщинок. Почему она раньше не обращала внимания на мужчин постарше? Те, кто в хорошей форме, были неотразимо привлекательны. Особенно искушенные блондины, роскошные мужики лет за сорок.

– Я не жалуюсь.

Он откинул назад черные пряди волос, лежавшие на ее щеках.

– Зачем жаловаться, если я получил лучший товар за свои деньги? Искренняя реакция стоит тысячи притворных. Считай, что ты – сплошной бонус.

– Мы рискуем потонуть во взаимных восхвалениях, но вы абсолютно исключительный клиент, мистер Смит.

И она не лгала. Он был классным мужчиной, пусть, в его представлении, и не единственным клиентом.

– Да, но разве кодекс профессионалок не гласит, что ты обязана говорить все это?

Наверное, это так, мужчинам всегда приятно слышать о своей исключительности, а если они платят женщинам, совсем не лишним будет польстить их эго.

– Да, что-то в этом роде. Но я стараюсь не попасть в ситуацию, когда обязана это говорить, если только мне самой не хочется.

Когда он нагнулся над ней, глядя в глаза, ей ужасно хотелось отвернуться: уж очень велика опасность выдать себя. Но Лиззи тут же поморщилась, когда ткань покрывала царапнула чувствительную кожу ягодиц.

– Тише.

Его рука погладила ее голый живот. Пальцы чуть касались кустиков волос.

– Полагаю, я никогда не вытяну из тебя искреннего ответа, верно?

Сейчас самое время сказать ему. Но она не смогла найти слов. Похоже, он прекрасно чувствует себя в обществе девушки по вызову. Сознание своей ошибки только усложнит дело. Особенно в смысле денег.

Она решила отныне откладывать большую часть, чтобы когда-нибудь вернуть ему, оставив себе лишь немного, на неотложные расходы. Если бы такой богатый человек, как он, ухаживал бы за Лиззи по всем правилам, возможно, потратил бы куда больше на подарки, рестораны и тому подобное.

– О чем ты думаешь, Бетти? И почему хмуришься? Не знай я тебя лучше, подумал бы, что ты подсчитываешь расходы.

– Нет! Ни за что! Прости, я немного отвлеклась. Мне ужасно жаль.

Она попыталась сесть, но его ладонь придавила ее, поэтому она обняла его, привлекла к себе и поцеловала. Его губы были твердыми, но великолепно упругими и отзывались на поцелуй. Он ласкал ее языком, его эрекция упиралась ей в бедро, все еще твердая как железо.

– Хочешь трахнуть меня, Джон?

Она потерлась об него, игнорируя взрывы боли в попке. Но, как ни странно, теперь они ослабели. Он настоящий мастер во всем, что касается порки. Может, знал, как наносить удары, не причиняя особых повреждений?

– Давай, я разденусь!

Его голая грудь выглядела так заманчиво… до чего же приятно прижаться к ней грудями, когда они обнимутся!