– Не хочется разочаровывать тебя, милая. Но Уиллис – воинствующий гетеросексуал. Он пришел бы в ужас, предложи я ему нечто подобное, и немедленно уволился бы. Что было бы для него катастрофой, потому что я очень хорошо плачу, и катастрофой для меня, потому что он исключительно хороший работник.

– Но если бы все было не так, ты бы… скажем, проявил к нему интерес?

Господи, почему она не оставит его в покое?

Синие глаза превратились в щелочки.

– Иными словами, ты хочешь знать, не бисексуал ли я.

Лиззи отметила странные, очень резкие нотки в голосе.

Но тут он перевел дыхание, словно решив держать ее в нетерпении.

– Но ответ будет дорого стоить тебе, прекрасная Бетти. Ты по-прежнему хочешь знать?

Она должна знать. И, возможно, умрет от любопытства, если он не скажет.

Лиззи кивнула, слишком взволнованная, чтобы говорить.

– Ладно, скажу. Сейчас я не бисексуален и не собираюсь ничего менять. Но не могу сказать, что никогда не экспериментировал.

Ноутбук тихо звякнул, возвещая о прибытии новых писем, но он закрыл программу.

– Бывали какие-то романы в интернате, но у кого их там не было? И не только романы, но и настоящая любовь.

Он на секунду отвел глаза, и лицо словно осунулось.

– Хотя нужно сказать, что мальчики, в основном, влюблялись в меня. Я был так же красив, как сейчас, – шутливо заметил он. Но глаза оставались встревоженными, а сам он хмурился, словно что-то вспомнив.

Настала очередь Лиззи развеять тьму, впустить свет.

– Да, и такой же скромный и застенчивый тоже.

– Но тогда я действительно был лакомым кусочком. Свеженький красавчик, да и волосы были гораздо светлее. Настоящий златовласый херувим. Таких, кто хотел получить меня, было немало.

– Ты и сейчас лакомый кусочек.

Ответная улыбка была ослепительной и странно благодарной.

Он закрыл ноутбук, отложил и потянулся за портфелем, откуда вынул файлы с бумагами и ручку. К удивлению Лиззи, ручка оказалась обыкновенной, шариковой, из тех, которыми она и сама писала, покупая в супермаркете или канцелярском магазине.

Разве магнат его статуса не должен пользоваться «Монбланом» из чистого золота или чем-то в этом роде?

– Льстец в юбке, – усмехнулся он, делая пометки на верхней странице. – Можно легко подумать, что ты хочешь услышать жуткую историю о моей пропащей юности. Но это будет стоить тебе куда дороже, чем несколько сладких слов.

– Назови цену, – дерзко бросила она.

От предложения невозможно отказаться. Какова бы ни была цена.

– Прежде всего, я хочу, чтобы ты ласкала себя, пока не кончишь. Здесь и сейчас, пока я рассказываю. Потом, когда мы приедем на место, я тебя выпорю. И наконец, я хочу поиметь тебя в зад во время нашего пребывания на побережье.

Джон, не мигая, уставился на нее.

– Соглашайся или отказывайся.

– Умеешь ты торговаться. Тебе следовало бы быть в моей профессии. Сколотил бы огромное состояние.

И снова это несчастное выражение лица. Лиззи была готова пнуть себя. Должно быть, это имело что-то общее с работой, которой он сейчас занимался. Но Лиззи так не думала.

– Что же можно сказать, однажды я продал себя за деньги… но это совершенно другая история. И будет рассказана в другое время.

Его ручка замерла над бумагой.

– Каков твой ответ?

Что он сделал? Когда? И с кем?

Вопросы все накаливались, но она знала, что бесполезно, а возможно, и болезненно настаивать на этой теме. А ей отчаянно хотелось узнать, что было в интернате.

– Договорились. Рассказывай. О своих гнусных похождениях в спальне или где там еще.

– О, ничего гнусного. Я увлекся, и он тоже. Почти три недели мы были уверены, что это любоффф.

– Кем был ОН?

– Помнишь об уговоре?

Он кивком показал на ее промежность.

Лиззи сунула руку под юбки, «киска» была горячей и мокрой. Когда она коснулась себя, то с трудом подавила стон. При такой скорости первый пункт сделки будет с легкостью выполнен.

– Надеюсь, ты уже промокла. Не хотелось бы думать, что ты сидишь, совершенно равнодушная к происходящему.

– Не волнуйся… с меня буквально капает. На твоем прекрасном сиденье уже настоящая лужа.

– Превосходно… Его звали Шервудом. Бенджамином Шервудом. Мы учились в одном классе. Я даже знал его еще до школы. Шервуды входили в круг общения моих родных.

На секунду у Джона сделался мечтательный вид, словно воспоминания были совсем свежи.

– Бен был высоким и довольно тощим, но неуклюжим его никто бы не назвал. Волосы цвета чернил и вьющиеся. Длиннее, чем мои, чего терпеть не мог директор школы.

– Вы были совсем мальчиками?

– Выпускной класс. Нам было по восемнадцать. Между мальчишками всех возрастов происходило черт знает что, но я не совался в эти дела, пока не стало почти слишком поздно. Хотя так было даже лучше. Оставалось меньше времени на то, что тебя застукают, начнется скандал и отец обозлится на меня еще больше обычного.

Лиззи захотелось подробнее расспросить его о семье, о давней ссоре с родными, но он продолжал, не давая ей возможности узнать больше.

– Как-то днем у нас оказалось свободное время. В здании было невыносимо жарко и душно. Я увидел, как Бен отправился в лес, и последовал за ним.

– Лес, вот как? Похоже, у тебя пристрастие к лесным прогулкам.

Джон улыбнулся и переменил позу. Его ширинка была прикрыта документами. Но она была готова поклясться, что у него уже стоит.

– Так оно и есть. И у него тоже. Мы вроде как обсуждали это раньше, в походе, но ни к чему не пришли. Почти ни к чему. Пара поцелуев и легкий петтинг.

Он бросил на нее лукавый взгляд искоса.

– Но я уже был готов ко всему, когда пошел за ним. Был влюблен так же сильно, как и он. По крайней мере, мне так казалось… и я хотел всего. И был готов ко всему.

– В каком смысле?

Джон снова кивнул в ее сторону.

– Но сначала давай посмотрим, что делается там.

Она медленно обвела пальцем клитор, то и дело скользя в собственных соках, и боялась нажать посильнее, потому что была на краю оргазма, представляя Джона в объятиях любовника. Конечно, она не знала, как выглядел Бенджамин, если не считать общего описания. Но представляла его в образе высокого, темноволосого, кудрявого героя телесериала, который ей нравился.

– У меня были резинки и тюбик какой-то смазки. Шагая по тропинке, я еще не знал, кто будет все это использовать. Но мне было все равно. Я хотел трахаться c Бенджамином и целовать его. Он сказочно целовался. Его язык был таким же ловким и умелым, как твой.

– Итак…

– Ты первая. Сначала кончи, и я тебе все расскажу.

Она стала теребить клитор, но неожиданно желаемый оргазм отдалился от нее, как медленно гаснущий свет. Расставив ноги шире, она стала раскачиваться, но ничего не выходило.

– Черт бы все это… я…

– Что случилось? – нахмурился Джон. Сейчас он казался искренне обеспокоенным.

– Иногда мне не удается сделать все правильно… понимаешь… кончить.

Лицо Джона осветилось невероятным изумлением. На секунду он стал похож на восемнадцатилетнего херувима, прекрасного, почти нетронутого, но любопытствующего.

– Ты могла бы изобразить оргазм. По-моему, так принято у девушек вашей профессии. Стандартный рабочий момент.

«Да, для настоящих эскортниц», – хотела она сказать, но промолчала.

– Но это не в моих правилах. Я не люблю обманывать клиентов. Никаких подделок и трюков.

Отложив бумаги, он скользнул ближе к ней.

– О, в этом я тебе помогу. Ты милая, честная шлюха, и мне это нравится.

– Ну… я ни то, и ни другое. Но кому какое дело?

Сунув руку ей под юбки, он осторожно отвел ее пальцы и стал ласкать. Его пальцы были такими же ловкими и чувствительными, как ее собственные. Средний лег на клитор и стал медленно гладить. Ускользнувшее желание медленно вернулось. Расслабившись, она полностью отдалась его воле.

– Бенджамин уже ждал в так называемом домике свиданий, маленькой лесной лачуге. Нечто, вроде летнего домика, уже полуразрушенного, но все же влюбленные вполне могли там уединиться.