«Черт, да она больше думает о своем соседе, чем о тебе, идиот!»

Он попытался проигнорировать уколы ревности, когда она сидела рядом и писала эсэмэски Бренту: «Похоже, он в хорошем настроении, – сообщила она. – Я немного беспокоилась. Не хотела уезжать, потому что Шелли тоже нет в городе, но кажется, он прекрасно справляется и клянется, что ест. И взгляни. Он послал мне ММС с фото лежащего Малдера».

Не уверенный в том, что увидит, Джон уставился на фото маленького толстого черного кота, растянувшегося на спине с поднятыми лапами.

Да, у нее своя жизнь с друзьями и котом, которым она была предана. Особенно этому Бренту.

Ревность снова взбунтовалась, и он подавил ее. Когда-нибудь романтические отношения между Брентом и Бетти проснутся вновь, несмотря на сексуальную ориентацию ее дружка. Возможно, они поженятся, нарожают детей, которые станут играть со славным котиком?

В груди Джона копилась непривычная тяжесть.

Он глубоко, прерывисто вздохнул.

Когда-то он был таким глупцом, что хотел этого: детей и кота. Черт, он хотел этого дважды, с одной и той же женщиной, и во второй раз даже знал, что это иллюзия…

Но сейчас он поумнел.

Глядя в окно, на летевшие мимо деревья, он нахмурился. День вдруг показался серым и унылым, несмотря на то, что с неба ярко светило солнце.


Лиззи снова видела сон, обрывки которого остались с ней даже наяву.

Она в белой комнате, привязана к большой белой кровати и одета в широкое легкое белое платье. Над ней стоит Джон, орудуя хлыстом. И все же Лиззи почти не чувствует ударов и видит только его: лицо, сверкающие волосы, старинный костюм джентльмена викторианской эпохи. Улыбаясь, он отшвыривает кнут и ложится на нее. Во сне брюки и нижнее белье расстегиваются сами собой, и он вонзается в нее. Она не может понять, куда именно: в «киску» или зад, но значения это не имеет. Он наполняет ее собой от макушки до пят, и она всхлипывает от радости и облегчения.

Лиззи, вздрогнув, проснулась. Кричала ли она во сне? Она до сих пор не могла вернуться к реальности.

Повернув голову, она встретилась с взглядом Джона. Как ни странно, он тоже выглядел потрясенным и не вполне пришедшим в себя.

– Ты в порядке, Бетти?

И голос звучал не как обычно. Неуверенно.

– Ты стонала, – пояснил он, растирая челюсть ладонью. – Видела кошмар?

– Ээээ… да. Но не могу припомнить, что было, – солгала она, потому что он тоже казался расстроенным.

Повернувшись, Лиззи выглянула в окно и увидела, что они проезжают мост через знакомый глубокий овраг и направляются к центру прекрасного старого города. Они почти приехали. Это и есть морской курорт, где она часто бывала в свободные дни и праздники.

– Судя по всему, мы уже здесь.

Она снова повернулась к Джону, продолжавшему возиться с бумагами. Уложив их в портфель, он закрыл ноутбук и еще сильнее нахмурился.

– Ты уверен, что все в порядке?

Он резко вскинул голову и окинул Лиззи пронизывающим взглядом. Но лицо его тут же расслабилось.

– Почему ты спрашиваешь? – улыбнулся он.

– Просто кажешься немного раздраженным. Обычно ты не такой.

– Всего лишь бизнес. Думаю о предстоящей сделке. Я намерен купить этот отель, потому что не смог купить «Уэйверли». Собственно, я хочу купить всю сеть, но по своей цене.

Как странно быть вместе с Джоном-бизнесменом, потому что до этого он был Джоном-сенсуалистом, Джоном-любовником, Джоном-господином. Она не сомневалась, что и в зале заседаний совета он так же удивителен, как и в спальне.

– Ты настолько богат? – спросила она, любуясь в окно самой красивой частью курорта, где она бывала не так часто. С Брентом, Шелли и несколькими приятелями из паба они обычно бродили туристическими маршрутами. Рыба и жареный картофель в кафе на набережной, дешевые, снятые вскладчину квартиры, сувенирные, надетые набекрень шляпы.

Проведенные с родителями каникулы были более традиционными, очень старомодными. Тогда они жили в уютных пансионах, немного чопорных, но не без определенного очарования.

– Богат, – ответил Джон, когда лимузин свернул на полукруглую подъездную дорожку одного из пятизвездочных отелей. – Ушло немало лет на то, чтобы я поднялся до такого уровня, но да, я очень богат.

– Миллиардер, всего добившийся сам?

– Да, такие сейчас в моде, – рассмеявшись, подмигнул он. – Не уверен, что я настоящий миллиардер, но недалек от этого. У меня немало миллионов, и я вроде как всего добился сам.

– И что это означает?

Не отрывая от него глаз, Лиззи поискала сумочку и нашла под сиденьем. Неужели она металась в своем странном белом сне?

– Это означает, что большую часть состояния я заработал сам, но сначала меня, естественно, субсидировали.

Он улыбнулся ей своей лукавой, немного раздраженной, полной иронии улыбкой, но Лиззи так и не поняла, в чем дело.

– Эти деньги я тоже заработал, но другим способом.

– Каким именно? – вскинулась она, хватая жакет и сумочку, но Джеффри уже открыл дверь с ее стороны и помог выйти.

Следующие несколько минут они были заняты носильщиками и багажом.

– Каким именно? – повторила она, когда они шли через вестибюль. Их встречали, как прибывших на курорт короля или махараджу. Лиззи почти ожидала поклонов и почтительно снятых шляп. До этого не дошло, но встреча действительно была торжественной. Остальные гости оглядывались или отрывались от дел, словно притянутые некой невидимой волной обаяния, исходившего от Джона.

Сжав ее локоть и продолжая идти, он наклонился и прошептал:

– Расскажу обо всем позже… скажем только, что не тебе одной дорого платили за услуги эскорта.

Без поддержки теплых рук Джона Лиззи могла бы споткнуться, но он был рядом, и она не хотела испортить их эффектное появление. Поэтому она держалась с достоинством, спокойно выслушивала пространные приветствия портье и управляющего отеля.

С Джоном обращались как с богом, и это почтение распространялось и на нее тоже. Хотя трудно было не хихикнуть, когда он представил ее как свою спутницу мисс Пейдж.

Она вдруг сообразила, что он никогда не пытался узнать ее фамилию. А она сама и не говорила, оставаясь для него Бетти. Так что ее рассмешило, когда он, как ни в чем не бывало, назвал ее именем легендарной Бетти.

Младшие члены встречающей стороны, казалось, не увидели в этом ничего особенного, но джентльмен постарше, лощеный тип, в глазах которого роились смешливые искорки, слегка улыбнулся, присматриваясь к ее классической прическе с волосами до плеч и винтажному платью с жакетом.

Их торжественное шествие продолжалось. Управляющий проводил их до лифта, а потом – до номера-люкс. Любезности пролетали мимо ушей Лиззи: слишком она сосредоточилась на реплике Джона об эскорт-услугах. Когда-то он тоже продавал себя. Но неужели тоже был эскортником?

Но ведь он был женат!

В Википедии об этом говорилось довольно ясно. Она напомнила себе, что так и не узнала больше о его жене. Не желала думать о его женитьбе, хотя останется в жизни Джона всего на несколько дней. И все будет так, как всегда было в отношении к кинозвездам и другим знаменитостям, которые ей нравились. Если она не думала об их очередных романах, последние просто переставали существовать. И тогда «избранник» принадлежал ей.

Но теперь придется себя переломить. И либо спросить о жене, либо узнать самой. Даже если будет больно.

Их номер был роскошным, огромным, лучшим в отеле и совершенно не похожим на уютный китч «Уэйверли».

Просторные раздельные спальни с отдельными ванными комнатами, похожие на океанский лайнер в кремово– и светло-голубых тонах, и общая гостиная, в которую поместилась бы вся их квартира.

Но из двух отелей она выбрала бы «Уэйверли». Место, где впервые трахалась с человеком, которого полюбила.

«О, черт!»

Она пристально оглядела комнату. Нет, это абсурдно! Он не мог читать ее мысли, но почему-то смотрел, хмурясь так, словно видел насквозь.

– Какая роскошь! Ты определенно должен его купить. Но «Уэйверли» мне нравится больше, – выпалила она, отворачиваясь.