— Мисс Джессика! Мисс Амарилис! — это была мисс Ренни, наконец, догнавшая нас.
— Мы здесь, мисс Ренни! — откликнулась Амарилис. Цыган насмешливо стал рассматривать появившуюся рядом с нами мисс Ренни.
— Ах, вот вы где! Сколько раз я говорила вам, чтобы вы не убегали от меня? Вы ведете себя неподобающим образом… — вдруг умолкла. Мисс Ренни заметила мужчину и испугалась. Она очень серьезно относилась к исполнению своего долга и решила, что вступление ее подопечных в беседу с незнакомым человеком, тем более с. таким человеком, — нарушение приличий.
— Что… что вы делаете? — выдавила она из себя.
— Ничего, — ответила я. — Мы просто приехали сюда и встретили…
Цыган поклонился мисс Ренни.
— Джейк Кадорсон, к вашим услугам, мадам.
— Что? — пронзительно вскрикнула мисс Ренни.
— Я из Корнуолла, мадам, — улыбаясь, продолжал он, словно создавшаяся ситуация очень веселила его, — а «Кадор» на корнуоллском наречии значит «Завоеватель», так что «Кадорсон» значит сын Завоевателя. Ну, а для удобства мои друзья-цыгане называют меня цыган Джейк.
— Несомненно, это очень интересно, — заявила мисс Ренни, к которой уже вернулось самообладание. — А теперь нам следует возвращаться, иначе мы опоздаем к чаю.
Цыган вновь поклонился и, усевшись под деревом, начал перебирать струны своей гитары. Когда мы развернули лошадей, он запел, и я не могла удержаться, чтобы не обернуться. Заметив это, он приложил к губам пальцы и послал мне воздушный поцелуй. Я вдруг ощутила необычайное волнение. Я ехала, и у меня кружилась голова. Пока мы следовали к опушке леса, я слышала его сильный и весьма приятный голос.
— Я вынуждена настаивать на том, чтобы вы держались рядом со мной во время верховой прогулки, — потребовала мисс Ренни. — Весьма неприятный инцидент: цыгане в лесу! Я просто не знаю, что мистер Френшоу скажет, узнав об этом.
— Они всегда получают разрешение на пребывание в лесу при условии, что будут поосторожней с кострами, хотя сейчас вообще нет такой опасности, поскольку совсем недавно прошел дождь, — сказала я.
— Мне надо сообщить о том, что мы видели, мистеру Френшоу, — продолжала мисс Ренни. — Я вынуждена просить тебя, Джессика, с большим вниманием прислушиваться к моим требованиям. Мне не хотелось бы быть вынужденной сообщать родителям о твоем непослушании. Я уверена, это опечалило бы их!
Я представила себе лицо отца, выслушивающего эти жалобы, и вообразила, как он будет пытаться скрыть улыбку. Я, его дочь, должно быть, очень напоминала его самого в том же возрасте, а родители любят, когда их дети похожи на них, — пусть даже не самыми лучшими чертами. И я решила, что в любом случае он не слишком опечалится.
Что касается меня, то я продолжала вспоминать этого человека под деревом. Джейк! Цыган… И, тем не менее, он выглядел совсем не так, как те цыгане, которых мне уже доводилось видеть. Он, скорее, был похож на одного из тех джентльменов, что дружили с моими родителями, который лишь переоделся цыганом. Джейк заинтриговал меня: он был очень смелым! Что бы сказала мисс Ренни, если бы она заметила тот воздушный поцелуй, который он послал мне, когда я обернулась? У меня даже мелькнула мысль рассказать ей об этом, но я от нее отказалась. Возможно, именно это не должно добраться до ушей моих родителей.
Верная себе, гувернантка рассказала кому-то из родителей о случившемся, и за столом зашел разговор на эту тему.
— Значит, у нас в лесу появились цыгане? — спросил мой отец.
— Они всегда появляются здесь ближе к зиме, — заметил Дэвид.
Отец повернулся ко мне:
— Значит, ты видела их сегодня?
— Только одного из них. Он сказал, что его зовут Джейк.
— Значит, ты говорила с ним?
— Ну, может быть, пару минут. На нем была рубаха оранжевого цвета, в руках — гитара, в ушах — серьги, а на груди — цепочка.
— Похоже, обычный цыган, — заключил Дэвид.
— Мне кажется, надо воздержаться от поездок в лес, пока там находятся цыгане, — вставила Клодина, бросив слегка испуганный взгляд на Амарилис.
— Но в лесу сейчас так прекрасно! — воскликнула я. — И я так люблю ездить по опавшим листьям!
— Тем не менее… — Клодина, и моя мать кивнула головой в знак согласия.
— Мне не хотелось бы, чтобы они сюда приезжали! — заявила она.
— Ну конечно, кое-какой беспорядок в поместье от них появляется, — добавил отец, — но у нас принято разрешать им разбивать здесь свой табор! Они могут оставаться, пока не позволяют себе ничего лишнего. Я думаю, они будут появляться в помещениях для прислуги со своими корзинами, торгуя всякой всячиной и предсказывая служанкам их судьбу.
— Миссис Грант сумеет с этим управиться, — сказала мать.
Миссис Грант была нашей домоуправительницей, исполнявшей свои обязанности весьма рачительно и хозяйничавшей в своем «нижнем царстве» не менее деспотично, чем Плутон. Мне редко доводилось видеть столь много достоинств в столь маленьком тельце: при росте менее пяти футов у нее были весьма пышные формы. Хруст бумазейного платья, возвещающий о ее приближении, вызывал в слугах трепет и судорожные попытки припомнить какие-либо свои провинности. Так что в вопросе о цыганах можно было спокойно положиться на миссис Грант.
В течение следующих дней мне удалось узнать о цыганах кое-что еще. И здесь помогли слуги, с которыми у меня сложились довольно своеобразные отношения. Я позаботилась о том, чтобы меня — мисс Джессику — всегда с удовольствием встречали на кухне. Я болтала со слугами, внимательно выслушивая их доверительные сообщения. Меня очень интересовала их жизнь, и, пока Амарилис зубрила сведения о походах римских военачальников и подробности войны Алой и Белой розы, я посиживала за кухонным столом и выслушивала, что произошло, когда муж Мэйси Дин неожиданно вернулся домой и застал ее с любовником или кто может быть отцом ребенка Джейн Эбби? Я знала, что Полли Криптон, жившая на опушке леса в домике, окруженном огородом с целебными травами, умеет лечить не только зубную боль, несварение желудка или больное ухо; она может свести бородавки, сварить приворотное зелье, а если у какой-нибудь девушки случится неприятность особого рода, то и в этом она сможет помочь. Вокруг ее деятельности постоянно велись какие-то таинственные разговоры, и, если они происходили при мне, иногда следовали многозначительные кивки в мою сторону, после чего наступало раздражающее меня молчание. Тем не менее, я, по крайней мере, знала о способностях Полли Криптон, а это, как я себе объясняла, было частью жизни, которую следует изучать уж никак не менее тщательно, чем римскую историю. К тому же всегда можно было списать задание из тетрадки Амарилис. С этим у нее всегда было в порядке.
В общем, мне удалось без особого труда узнать кое-что о цыгане Джейке. Он был, по словам Мэйбл, «кое-кем», а это на языке слуг означало личность, чрезвычайно занимательную.
— Вот он там, значит, и был, сидел на ступеньках кибитки и играл на гитаре. Голос у него… просто мечта… а уж музыка какая, просто чудо! Цыган Джейк, так его зовут. Он из-за границы.
— Из Корнуолла, — подсказала я, — это не совсем заграница.
— Ну, это страшно далеко. Он был где-то там на севере, а потом прошел через всю страну… все в этой кибитке… с остальными.
— Должно быть, он очень хорошо знает страну.
— Мне-то думается, он всю жизнь странствует. Тут утром одна из них приходила, судьбу, говорит, предсказывать.
Остальные слуги захихикали.
— Ну, и предсказала она вам судьбу? — спросила я.
— О да… Даже миссис Грант решила погадать, а потом налила ей добрую кружку сидра и дала кусок мясного пирога.
— Такая интересная оказалась судьба?
— Ясное дело, мисс Джессика. Вам бы самой надо было погадать. Мне-то кажется, она вам кое-что предскажет.
Служанки обменялись взглядами.
— Мисс Джессика у нас стоящая девушка! — сказала Мэйбл.
Я ощутила теплое чувство благодарности за высшую из существовавших в этом кругу оценок.
— Ну, а мисс Амарилис… она милая девочка… хорошенькая такая, мягкая…
Я не почувствовала никакой ревности. Я предпочитала быть «стоящей», а не хорошенькой и мягкой.
После разговора со слугами у меня не осталось ни малейших сомнений в том, что цыган Джейк представлял собой нечто особенное. Я могла судить об этом по манере, в которой они высказывались о нем и хихикали, когда произносилось его имя. Хотя слуги были со мной достаточно откровенны, временами они все-таки вспоминали о моем возрасте, и, даже если не прекращали свою болтовню, она лишалась непосредственности, и в их словах появлялись иносказания, которые я иногда воспринимала с трудом.