Вероника Касс - Случайная жена, или Наследство в подарок

Мне стало так больно-больно, и в то же время светло на душе. Богдан в который раз перевернул все с ног на голову. Вывернул меня наизнанку, заставил усомниться в собственных выводах.

Но… Почему нет? Если мое сердце опять бьется от мыслей о Бо, если в нем опять появилась надежда.

Я побежала вперед, пытаясь найти мужчину, но мой взгляд лишь метался и никак не мог найти нужного человека.

— Богдан! — громко закричала, давая себе установку. Я не побегу за ним. Больше нет. Если он ушел, то нет. Нет.

— Девушка, мы же так и не познакомились с вами, — послышался хриплый голос за моей спиной. — Я и рад бы несколько форсировать события, — он положил руки на мою талию, — но…

Я не дала ему договорить, быстро развернулась и сама поцеловала. Все еще держа достаточно тяжелый фотоаппарат. Целуя его так, как никогда. Словно это действительно наш первый поцелуй, словно он же и последний.

— Твоя последняя попытка, Богдан Залесский.

— Ну-у, так неинтересно, — лукаво улыбнулся он. — Вы даже мою фамилию знаете, а я ничего-ничего о вас не знаю.

— Аврора Залесская. — Я отодвинулась от него и протянула мужчине руку, ту самую, с фотоаппаратом. Богдан сразу же забрал его и повесил себе на шею, а затем взял мою ладонь и мягко поцеловал ее.

— Спасибо, что позволила первыми с твоей ладонью познакомиться моим губам, а не носу, — рассмеялся Бо, напоминая мне, что именно в тот день я и влюбилась в него — с первого взгляда, засмотревшись на его безупречную задницу. И никогда больше не переставала любить. Ни на единое мгновение.

Только вот безответную любовь я переросла вместе с воскрешением Залесского, и сейчас у моего бывшего мужа была одна-единственная попытка на то, чтобы опять получить звание «муж».

— И все-таки я думаю, что нужно было завесить всю эту выставку мамиными фотографиями, — деловито произнесла дочь, — ну или хотя бы моими, — усмехнулась она.

Ульяна уже год — с одиннадцати лет, наверное, именно тогда и начинается тот самый подростковый возраст — безбожно пользуется тем, что ее отец фотограф. Еще она по мере возможного продвигает свои социальные сети, там уже с помощью знаменитого дяди-певца. И все это ради того, чтобы стать в будущем топовой моделью, а пока она у нас блогер. Который получает доход от рекламы почти такой же, как я от съемок и выставок, а я давно не бедствую.

Правда, финансами в нашей семье все же заправляет Аврора, и я ни капельки не против. Еще до того, как мы опять с ней сошлись три года назад, мое завещание аннулировали, ведь я больше не был погибшим. Пришлось рассказывать органам сказку про потерю памяти, в которую они, естественно не поверили, но, получив пару пачек купюр, сделали все по высшему разряду.

Так вот, вернув себе права на компанию, я не задумываясь переписал все на Аврору, это было ее. Она развивала дело моего отца, она жила им, и я не имел никакого права оставить все себе.

Дочь обняла меня и шепнула на ухо:

— Удачи, пап. Я верю в тебя. — Ульяна чмокнула меня в щеку, а я опять начал волноваться, костеря в который раз Руслана за самодеятельность. Да, брат мне помог. Он всем нам помог, хотя мог выбрать своего отца. Только вот новость о том, что Руслан документально оформил нам развод с Авророй, выбила у меня почву из-под ног.

После того как я пришел в себя, мама, расплакавшись, сказала, что это Аврора спасла меня, но она больше не придет. Вообще не придет. Потому что уехала. Я первое время на что-то надеялся. Не мог поверить, что именно тогда, когда между нами не было никаких препятствий, она просто уйдет. Но после того, как Руслан рассказал о нашем разводе, я понял, что не только уйдет. Она уже ушла.

Каково это — осознавать, что ты все в своей жизни просрал? Разрушил собственными руками из-за слабости. Правильно, ощущение дерьма. Вот и я ощущал себя дерьмом. Пока меня не выписали из больницы, и я не встретился с Ульяной.

Стоило увидеть дочь, и моя жизнь наполнилась смыслом. Правда, через пару мгновений, с первым же ее вопросом, я опять ощутил себя куском дерьма. Ни на что не способным куском дерьма.

— Папа, а ты будешь жить вместе со мной и мамой? — она сразу обратилась ко мне как к отцу, на это существенно повлияло то, что она всегда обо мне знала, видела фотографии… Хотя я все это время был придурком, которому было проще закрыться в раковине и ничего не знать.

— Да, буду, — пообещал и ей, и себе, что мы еще будем вместе с Авророй.

— Хорошо, — серьезно кивнула она. Какой же взрослой она была. — Только, главное, не умирай больше, — расширила Ульяна глаза. Голубые. Точь-в-точь как у меня. А потом она совершенно непосредственно обняла меня, делясь своей любовью и открывая новую грань меня.

До этого ласкового объятия я и не догадывался, что возможно чувствовать такой ураган эмоций, смешанный из щенячьей нежности, желания защитить, уберечь и просто всегда быть рядом, любоваться каждой ее улыбкой, радоваться каждому ее успеху.

Тогда я исполнил свое обещание. Мне все же удалось наладить отношения с Авророй, уговорить ее не возвращаться в Москву и остаться еще на месяц в Китае. Я ухаживал за ней, старался как мог, придумывая каждый раз что-то новое, только меньше чем через неделю, когда Рори сама затащила меня в свой номер, я понял, что не свидания ей были нужны, совсем не свидания. Но замуж она за меня так и не вышла. Тогда не согласилась и не соглашалась потом.

Сегодня я собирался предпринять очередную попытку — на своей четвертой фотовыставке, посвященной жене. Потому-то Уля и советовала разместить здесь фотографии Рори. И Аврора действительно здесь была, но на одном-единственном снимке — самом первом. Именно с него началось мое увлечение фото.

Когда ко мне вернулась память, я вспомнил и о снимке, сделанном после нашей ночи с Авророй. Вернул его, зайдя на свой айклауд, а потом постоянно пытался повторить. Сделать что-то настолько же красивое. И долго не понимал, что красивым было не само фото, а Аврора на нем.

Вот и сегодняшняя выставка полностью состояла из тех самых фотографий, что я показал Авроре пять лет назад. С одним-единственным исключением, которое я сделал для своей будущей жены. Пару месяцев назад она нашла у меня одну фотографию из старых запасов. У меня и прав не было на те снимки, фотосъемку полностью оплачивала клиентка, но у Авроры довольно загорелись глаза, стоило ей только увидеть девушку на экране, и она стребовала с меня обещание включить один кадр из той фотосессии в мою следующую выставку.

Кто я такой, чтобы противиться напору своей женщины? Настоящей бизнес-леди, у которой всегда все схвачено и все рестораны работают как один четко отлаженный механизм. Без запинок и сбоев. Она стала той, кем и хотела, и, глядя на нее, я чувствовал гордость и чуточку эгоистичного довольства, что всего этого она добилась с моей помощью, хотя ни капли не сомневался, что и без меня и активов моей семьи она добилась бы не меньшего, просто ее путь был бы более долгим и сложным. Вот и все.

— Пап, о чем задумался? — окликнула меня дочь, оглядывая посетителей выставки, так же как и я.

— Ищу маму.

— Она вместе с бабой едет.

Понятно, мать решила держать свою невестку под контролем, чтобы не сбежала. Мама сильно сдала. Тогда, три года назад. Еще до нашего с Авророй возвращения из Китая Востров наложил на себя руки. Именно в тот день мама посетила его в единственный раз. Уж не знаю, о чем они тогда говорили, но тяжело было всем. И Руслану, и матери. Я же разозлился на Вострова, слишком легко тот отделался и в очередной раз заставил страдать мать. Но год назад, заметив тягу Ульяны к фотосессиям и моде, мама задумалась и спустя четыре месяца открыла модельную школу для детей и подростков. С тех пор ее стало не узнать. Но при всем при этом она постоянно наседала на меня с просьбами о еще одной внучке или внуке. У жены Олега после тяжелых родов были серьезные противопоказания к повторным. После первых чуть на тот свет не ушла, а на Руслана мать давно махнула рукой. Оставались лишь мы с Рори. Но на Рори где сядешь, там и слезешь. А потому плешь проедали мне.

— Приехали, — громко шепнула Уля, и я в тот же момент перевел взгляд к выходу.

Там действительно была Аврора — на высоких каблуках, в длинном бирюзовом платье и со знакомой бирюзовой сумочкой. И как она ее только сумела сохранить? Я заглянул в лучащиеся озорством глаза и решил, что эта сумка сегодня добрый знак.