Именно это разъедающее чувство вины толкало его вперед. В институте он был лучшим на курсе, после практики его пригласили работать сразу в три столичные компании и две зарубежные. Но он выбрал стажировку в Германии и уехал на год перенимать опыт сотрудников всемирно известной организации «НОСНТIЕF АG», занимающей лидирующие позиции на строительном рынке. Полученные знания и опыт вкупе со стремлением и амбициями сделали свое дело. Антон поставил все и «ухватил за яйца розового единорога» — мечты в кратчайшие сроки осуществились: родители переехали из малогабаритки в просторную трешку; папа пересел с «Жигулей» на «Субару», маме открылись двери самых дорогих медицинских клиник и оздоровительных курортов. И это не считая мелочей вроде домработницы, ресторанов, брендовой одежды и прочих атрибутов сытой жизни.
Но наслаждаться безоблачным счастьем семье Кронштейнов пришлось недолго. Мама, несмотря на все усилия лучших специалистов, отошла спустя пять лет. Конечно, счастье, что ей удалось прожить так долго. Сам доктор медицинских наук, профессор Серебрянников, давал ей максимум два года, а тут — пять! Вслед за ней ушел и отец — жить без любимой женщины оказалось не под силу. Сердце его остановилось в час дня, чтобы больше никогда не забиться. Было в этой истории что-то мистическое, ведь мамина смерть тоже наступила в час. И похороны… Похороны обоих состоялись в одинаковое время с разницей в год и месяц. Все эти необъяснимые мелочи стерлись из памяти Антона и вспыхнули только сейчас, при взгляде на наручные часы, подаренные отцом на совершеннолетие. Стрелки замерли на отметке «I» — именно в 13.00 Антон провалился в пруд…
— Чертовщина, — ругнулся он, протирая рукавом рубашки циферблат. — Что-то я задолбался сегодня. Бесконечный день…
Мысли, едва появляясь в гудящей голове, мгновенно улетучивались. Антон стоял на дороге, пытаясь поймать такси. Он ловит такси! Сколько лет назад такое было в последний раз? Не автомобили класса люкс через диспетчера вызывает, а торчит на обочине с поднятой рукой! В тесных брюках, сидящих почти в облипку; в рубашке, застегнутой на несколько нижних пуговиц; в мокрых ботинках и без носок. Жизнь делала крутой вираж, и непонятно — в какую сторону…
Спустя пятнадцать минут возле Антона остановилась убитая девятка, и пенсионного возраста водитель деловито поинтересовался:
— Далеко?
— Туманово.
Водитель загрузил адрес в навигатор и присвистнул:
— От ты, брат… Дорого выйдет.
— Сочтемся, — пробубнил Антон.
Старичок скептически оглядел с ног до головы потенциального пассажира и недоверчиво хмыкнул. Антон вздохнул и достал портмоне — глаза водителя тут же заблестели. Похоже, дедуля разбирался в стоимости кожаной галантереи.
— Садитесь.
Антон плюхнулся на мягкое заднее сиденье и вдруг услышал характерный треск — брюки-таки лопнули по шву!
— Черт! — ругнулся он.
— Что? Передумали? — испуганно спросил водитель.
— Нет, все нормально. Поехали.
Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Три часа езды, если пробок не будет. Хотя, какие сейчас пробки — ночь скоро… Какой же дерьмовый день выдался! «Не забыть завтра купить телефон и новую симку. Фигово, что придется брать на свое имя… И даже Гере не позвонить! Еще и штаны эти… Как в таком виде завтра ехать и отдавать их этой Маше? Маша… Странная особа… А, может, ну его нафиг, всю эту затею с няней? Отсижусь на даче в тепле и сухости — никаких прудов, никаких обиженных детей и психических мамаш, никаких забот и ответственности. Пару недель протяну, потом Гера сам приедет. А там, глядишь, и два месяца пролетят. Заманчивая идея. Уж лучше, чем мотаться туда-сюда…»
Антон все больше убеждался в бессмысленности задумки работать няней пятилетнего ребенка. Какой у него опыт общения с детьми? Да никакого! Что он будет делать, если у Олега случится приступ или, как там Маша говорила, «заскок»? А вдруг пацана на улице накроет, что тогда? Загребут в отделение, установят личность и, привет, клетка. Аргументов в пользу отказа странной мамаше появлялось все больше и, в конце концов, Антон решил, что ограничится одним днем. Все-таки обещал приехать, а слов на ветер он с роду не бросал. Сказал — сделал! Незаметно подкрался сон, который через три часа был прерван голосом пенсионера:
— Эй, дружище, приехали.
Антон вздрогнул и открыл глаза.
— Сколько?
Водитель кивнул на счетчик.
— Ого! Так всегда?
— А то как же! Пригород.
— Ясно.
Отсчитав несколько купюр, Антон протянул их водителю и спросил:
— Чтобы мне завтра в 8 утра оказаться на том же месте, с которого я уехал, во сколько отсюда надо отчаливать?
— Около пяти, может, минут в двадцать шестого.
— Могу на вас рассчитывать?
— С превеликим! Как штык!
— Тогда до завтра, доброй ночи.
— И вам того же.
Водитель захлопнул дверь и отъехал, оставив Антона в задумчивости посреди поселка.
— Все бы ничего, да только номера дома я не знаю!
От досады хотелось сесть на землю и завыть. Но он же мужик, надо взять себя в руки. Время позднее, по улицам одна молодежь хмельная ходит, песни поют и отношения выясняют. Эти вряд ли вспомнят жившую тут когда-то жену Шакалова. Надо искать кого-то постарше… Антон пошел по проселочной дороге вдоль домов. К счастью, метров через двести ему встретилась пожилая женщина.
— Вечер добрый, — поприветствовал Антон.
— Добрый, — женщина подозрительно покосилась на незнакомца.
— Я на лето приехал погостить, да адрес забыл. Ключи, вот, дали, а дом не помню.
— Чей дом-то?
— Анны Шакаловой.
— А-а-а, так она уж не Шакалова, да и нет ее тут давно — за границу сбежала к принцу заморскому.
— Это мне известно.
— Я к тому говорю, что в доме лет пять никто не жил. Там чистить надо, протапливать… Предупреждаю просто.
— Ничего, справлюсь. Скажете, как дом найти?
Женщина махнула рукой вперед:
— Пойдете прямо до первого перекрестка, там налево, третий дом с зеленым забором.
— Спасибо. Всего доброго.
— И вам не хворать, — сдержанно улыбнулась женщина и, еще раз подозрительно глянув на расстегнутую рубашку Антона, скрылась за калиткой.
Антон быстро добрался до нужного места и отпер тяжелые ворота. Вокруг дома все заросло высокой травой, окна заколочены досками. Деревья в саду наполовину высохли и угрожающе скрипели, топорща во все стороны мертвые неподвижные ветви. Во дворе на веревке медленно колыхалась из стороны в сторону изрядно потрепанная непогодой женская сорочка, намертво прижатая красной, как кровь, прищепкой. Все вокруг походило на кадр из какого-то фильма ужасов, и Антон невольно поежился. Поднялся на крыльцо, которое тут же заплакало под его тяжелыми шагами. Старые доски прогнулись под недюжинным весом, но выдержали.
— Ну, Гера, сука, удружил! — выругался Антон и достал ключи. Посмотрев на брелок в виде крысиной головы, сверкнувшей на него красными глазками, крякнул:
— Мерзость!
Открыв дверь, он вошел и поморщился — в нос ударил тягучий затхлый запах. Судя по шороху и писку, врассыпную бросились крысы. Ночевать в этих условиях Антону совершенно не хотелось. Какой тут сон? И как завтра весь день следить за ребенком после такого приключения? Внезапно в животе так громко заурчало, что Антон вздрогнул.
— Я ж не жравши сутки! Что-то мне подсказывает, что ресторанов круглосуточных здесь нет. Может, хоть магазин есть…
Антон попятился назад, вышел из дома и попытался запереть дверь. Замочная скважина упорно не желала принимать ключ, что окончательно вывело его из себя. Психанув, он резко дернул, и брелок, оторвавшись, закатился под крыльцо.
— Там тебе и место, — довольно ухмыльнулся Антон, — с твоими собратьями!
Наконец, ключ повернулся, и дверь закрылась. Спустя несколько минут Антон уже шел по проселочной дороге, вглядываясь в сумерки.
— Неужели ни одного магазина? — с досадой вздохнул он и, сплюнув, посмотрел на небо. Ночь уже расстелила свое темное покрывало, вышитое алмазной россыпью звезд. Где-то совсем близко послышался собачий лай.